Специалисты Bellingcat учат студентов «объективной» работе с открытыми данными
Фото: janeb13/Pixabay.com
Преподносят это как «исследования нарушений прав человека» – вот только какое отношение к правозащитной деятельности подобное имеет на самом деле?
19 октября исследовательский журнал Калифорнийского университета в Санта-Крузе опубликовал статью «Цифровые детективы. Продвижение прав человека через Интернет-расследования». В ней подробно освещалась деятельность Лаборатории по расследованию нарушений прав человека в Северной и Южной Америке – именно здесь американские студенты уже несколько лет учатся работать с так называемыми «открытыми данными».
Они уже использовали свои навыки для изучения протестов в Чили, специфики распространения COVID-19 в Латинской Америке, а также особенностей дезинформации о жизни чернокожего населения. Как сообщают авторы статьи, в новых расследованиях нарушений прав человека теперь используют не только интервью и репортажи с места событий. Все более важное место в них занимают Интернет-технологии и цифровой контент, который можно с их помощью получить.
Примечательно, что со студентами Калифорнийского университета занимается Джанкарло Фиорелла – журналист расследовательской организации Bellingcat (признана в РФ иностранным агентом), специализирующийся на Латинской Америке.
Именно принципы работы Bellingcat, а также агентства Forensic Architecture, создавшего интерактивные карты для нескольких проектов Элиота Хиггинса, поставлены здесь во главу угла.
В частности, здешние студенты давно усвоили то, что любые «неопровержимые доказательства» найти невероятно легко – достаточно выйти в Интернет. В качестве примера для подражания фигурирует сам глава Bellingcat – Элиот Хиггинс, когда-то начинавший с просмотра многочисленных кадров, снятых во время вооруженных конфликтов в Сирии и Ливии.
Ничуть не смущаясь, авторы статьи награждают Хиггинса статусом эксперта по оружию лишь на том основании, что он изучил большое количество YouTube-видео из зон вооруженных конфликтов. Более того, по их мнению, Элиот Хиггинс в свое время «задокументировал» применение химического оружия сирийской армией – и это при условии, что подобными полномочиями глава Bellingcat не обладает и по сей день.
Кроме того, в качестве практических занятий студентам предлагают сравнить видеозаписи с протестов с официальными высказываниями государственных правительств. Здесь в качества примера приводят уже правозащитников из Amnesty International, в свое время обвинивших правительство Мьянмы в вооруженных нападениях на деревни рохинджа на основании открытых данных. Согласно статье, студенты не только учатся искать доказательства недобросовестности государственных властей других государств, но и самостоятельно «чтят память погибших во время протестов», а также подробно восстанавливают все события дня, предшествовавшие гибели политических активистов.
На первый взгляд кажется, что во всем происходящем отсутствует что-то дурное. Однако нарратив занятий, в ходе которых полиция и чиновники другого государства априори представлены преступниками, вину которых необходимо доказать, не может не настораживать.
Политических активистов и протестующих, в том числе тех, кто прибегает к насильственным методам, порицанию никто не подвергает. Кроме того, отсутствует информация о том, что собранные студентами «доказательства» нарушений прав человека были направлены в региональные или международные правоохранительные органы.
Даже если допустить тот факт, что сбор таких доказательств имел сугубо образовательную цель, выглядит странным то, что студентов не знакомят с процедурой легализации этих данных. Независимая оценка уполномоченных структурами также внезапно приобрела чуть ли не третьестепенное значение – как и презумпция невиновности.
При этом такая исследовательская лаборатория отнюдь не одна. В статье упоминают также подразделения Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и Беркли, где уже несколько лет действуют аналогичные структуры. Во всех трех случаях официальная цель деятельности данных лабораторий одна: проведение исследований в области прав человека.
На деле же мы можем наблюдать, как студентов учат искать доказательства недобросовестности властей других государств. Кроме того, уже найденный ими контент спокойно используют «независимые организации» и «правозащитники» в обмен на строчку в резюме или прохождение исследовательской практики.
Полезность преподаваемых навыков в данном случае сложно недооценивать. Однако возникает другой вопрос – какое отношение все происходящее имеет к защите прав человека? Или к формированию необходимого для исследователя критического мышления? Ответ напрашивается сам собой.
