Познер: «Интернет не читаю, это бесполезно»
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
А. Шарапова:
- Доброе утро, дорогие слушатели. Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович Познер! Прямо вот так я к вам обращаюсь, чтобы наши слушатели сразу поняли, о ком идет речь. Хотя, когда вы заговорите, ваш голос, конечно, узнают все. Доброе утро!
В. Познер:
- Доброе утро, Арина!
А. Шарапова:
- Я тут по утрам обычно балуюсь кофе. Я к вам пришла в гости со своим кофе. А что на столе у вас по утрам?
В. Познер:
- Во-первых, зря вы пришли со своим кофе. Я бы мог вас тоже угостить. Чаще всего я пью либо чай, либо кофе. У меня нет такого, чтобы только кофе или только чай. Зависит от настроения.
А. Шарапова:
- Сейчас очень важный вопрос. Когда я звоню своим друзьям, я их спрашиваю: как ваше здоровье? Как вы себя чувствуете? Хорошо, что этот вопрос я в свое время задала Саше Васильеву, хотя бы положили его в больницу вовремя. Я уверена, что вы на жесткой самоизоляции. Правда?
В. Познер:
- Да, это правда.
А. Шарапова:
- Это значит, что вы никуда не ходите. А чем вы занимаетесь на этой жесткой самоизоляции? Чем заполнена ваша жизнь? И можно ли ее заполнить?
В. Познер:
- У меня очень много оказалось дел. Во-первых, в первые несколько дней этой самоизоляции я разбирался со своими старыми бумагами, документами, папками. Я выкинул пять мешков мусора. Пять мешков! Я занимался этим без конца. Потом я стал заниматься фотографиями. Я вообще фотограф-любитель, у меня очень много фотографий. Много альбомов, где расклеены фотографии, но они не подписаны. Я потихоньку этим занимался. Кроме того, у меня есть некоторые заказы, которые меня просили сделать, написать. Я сейчас занимаюсь одной книжкой.
А. Шарапова:
- Кому-то диссертации писать?
В. Познер:
- Естественно. Я очень занят. И время пролетает со страшной силой. Я даже не ожидал, что так быстро время будет проходит. Я думал, что от того, что я сижу дома, это все будет долго и довольно муторно. Ничего, нет.
А. Шарапова:
- Удивительное дело. Прежде чем прийти к вам в гости, я почитала ваши последние высказывания. Всегда в курсе, с уважением и интересом читаю, как и вся страна. Я обратила внимание, когда вы были у Урганта 21 марта, вы сказали, что эта ужасная болезнь скоро исчезнет, к концу мая. Но она не исчезнет – пойдет на спад. И тут сегодня открываю новости. Тамара Глоба говорит, что с середины мая уходит пандемия вниз. Вы что, астролог?
В. Познер:
- Я не только не астролог, но я абсолютно не верю астрологам. Я сказал ведь не так. Я сказал очень предположительно, что я надеюсь, что, может быть, к концу мая как-то станет легче. Я же совсем не уверен, это такая надежда. Как видите, в Москве не становится лучше. Становится только хуже. Мы еще только в середине апреля. Может быть, через полтора месяца, действительно, мы дойдем до пика. И начнет снижаться. Но я бы не стал расслабляться ни на одну секунду. А вот насчет астрологов и визионеров, и все такое прочее, я – нет, я всего лишь журналист. Я никаких таких предсказаний не делаю.
А. Шарапова:
- Нет ли у вас ощущения, что только у тех людей, которые заняты на самоизоляции большими делами, вроде вас и многих вам подобных, у всех остальных – паника? Вот они сидят на этой самоизоляции, особо дел не находят. И начинается какая-то информационная пандемия. Они создают фейковые новости от нечего делать. Что ж такое с психологией человека в момент пандемии происходит?
В. Познер:
- Давайте признаемся в том, что большинство людей не привыкли сидеть дома с женой или с мужем 24 часа подряд каждый день. Это все-таки неожиданная нагрузка для многих. Я вообще работаю дома больше всего. Ведь я еду на Первый канал по понедельникам, когда у меня программа. А так я дома. Жена моя, правда, очень много работает не дома. Но как-то нам даже приятно быть вместе для разнообразия. Потому что мы довольно мало общаемся из-за того, что она вечно занята и я занят.
А. Шарапова:
- Надежде Юрьевне привет большой!
В. Познер:
- Передам. Что касается паники, то да, есть такой момент. Есть люди, которые не могут оторваться от так называемой информации. Причем эта информация всякая. Бывает много фейков. Кроме того, она вообще страшновата, даже когда она абсолютно правдивая. И люди с трудом справляются с этим. Некоторые вообще не справляются. И это серьезная проблема. Я даже не знаю, это люди не привыкли быть с собой только, они не самодостаточные. Им надо, чтобы что-то еще было. А просто побыть с собой, взять книжку, почитать, послушать музыку, если есть на чем, какие-то такие вещи – многие люди этим никогда не занимались. И не очень понятно, что им делать. Я сочувствую, скажу честно.
А. Шарапова:
- На сайте у Владимира Владимировича Познера перечислено 29 прекрасных книг, которые имеет смысл почитать. И встретиться наконец с самим собой. Действительно, многие никак не могут понять, что я – это самодостаточное явление.
В. Познер:
- Конечно.
А. Шарапова:
- Вы можете, обладая своим колоссальным профессиональным опытом, отличить прямо на глаз фейк-новость от реальной?
В. Познер:
- Я вам скажу так. С ходу, может быть, и нет. Но поскольку я никогда не удовлетворяюсь одной новостью, у меня много источников. Я этим просто профессионально занимаюсь. Скажем, интернет я не читаю вообще. Я считаю, что это бесполезно. Я читаю серьезные издания. Например, «Нью-Йорк Таймс», «Вашингтон Пост», «Монд». Это из иностранных газет. Я читаю и наши газеты. Я это все сравниваю. И тогда картина получается с разных сторон. И довольно правильная. Фейки – это обычно такие сенсационные сообщения, причем, как правило, негативные. В этом смысле уже есть опыт. Но я еще раз говорю, те источники, которыми я пользуюсь, они все-таки фейками не занимаются. Там очень много интересных фактов. А потом – есть мнения. И это тоже можно читать, можно не читать.
Была большущая статья Генри Киссинджера о том, что будет после. Киссинджер – умница, ему хорошо за 90. Но он не обязательно прав. Он предсказывает… вообще к предсказаниям надо относиться очень сдержанно.
А. Шарапова:
- Но это же серьезный политик, бизнесмен. Чего ж не послушать его предсказание?
В. Познер:
- Я больше доверяю, хотя это странно, наверное, я больше доверяю ощущениям писателей, людей искусства, которые зачастую знают, что будет, только потому, что они одарены вот этим особым талантом и ощущают это гораздо точнее, чем политики.
А. Шарапова:
- И все-таки скажите пару слов, что ж там такое Киссинджер написал?
В. Познер:
- Он пишет, что мир совершенно изменится. Что мы с вами будем больше работать на удаленке. Что это окажется новым решением. И еще есть опасность того, что государства, получив сейчас карт-бланш на то, чтобы следит за нами из-за здоровья, держать нас дома, следить за тем, куда мы идем и так далее, лишая нас некоторой свободы, не захотят вернуть то, что было, и будут дальше таким же образом управлять нами. Это довольно интересная тема.
А. Шарапова:
- Получается, что государства где-то встречаются, договариваются решают, что будет. Наверное, это так и происходит?
В. Познер:
- Единственное, что меня огорчает, это что не ощущается такого положения, когда бы государства все сообща сказали: мы все в одной лодке, и для того, чтобы победить в этой борьбе с вирусом, мы должны работать вместе, а не только для себя.
А. Шарапова:
- Вот какую большую чашку кофе я взяла.
В. Познер:
- Это не чашка, это кружка. У меня гигантское количество кружек. Так получилось, что очень давно это началось. Я стал покупать кружку с названием того места, где я был. Я попадаю в какой-то город, если там продают сувениры в виде кружки с названием этого города, я покупал. У меня сейчас около четырехсот таких кружек. Они все стоят на кухне, на полках.
А. Шарапова:
- Пыль кто стирает?
В. Познер:
- Они стоят высоко. Не особенно доберешься. Это такая память. Я смотрю на какую-нибудь кружку: да, тогда я был там-то и там-то. Кружек такого размера, как у вас, у меня нет. У меня нормального размера кружки.
А. Шарапова:
- А у меня целая бочка! Вы удивительный хранитель прекрасного русского языка. Один из слушателей задал вопрос про русский язык. Что много американизмов в русском языке. Вы от этого не страдаете? От проникновения чужого языка в наш?
В. Познер:
- Вы знаете, языке – это штука совершенно самостоятельно живущая. И ничего не надо опасаться. Либо язык воспринимает какое-то иностранное слово и переделывает его на свой лад, либо отвергает. И наше отношение к этому не имеет никакого значения. Другое дело, что есть люди, которые очень любят употреблять иностранные слова, показывая свою образованность. Их можно только пожалеть. Это их дело, бог с ними. Но за русский язык волноваться не надо. Это мощный, очень красивый, богатый язык. И слава богу, что он умеет воспринимать и брать из других языков прекрасные слова. Можно этому радоваться.
Есть целый ряд слов, которых никогда не было в русском языке, связанные, например, с компьютером. Да само слово «компьютер» - такого слова в русском языке нет. Это иностранное слово. А что, плохо?
А. Шарапова:
- По-другому уже и не скажешь.
В. Познер:
- Но такое слово как «самолет» - вот это типичное преобразование русского языка. Я очень люблю язык. Я когда-то ведь не говорил по-русски. Я начал его учить, когда мне было лет 16-17. Поэтому мое отношение к русскому языку – это для меня не что-то автоматически возникшее, а я должен был постичь его. А он сложный язык. Многие русские плохо говорят по-русски.
А. Шарапова:
- Это точно!
В. Познер:
- Когда употребляют числительные, бог знает что!
А. Шарапова:
- Это сердит!
В. Познер:
- Люди лучше бы волновались о том, как они говорят по-русски.
А. Шарапова:
- Хорошая теория. Согласна. Мне еще кажется, что у нас язык принимает много иностранных слов, потому что он очень гостеприимный. Заметьте, как принял, так и отправил вон. Он саморазвивающийся. Сегодня люблю - приму. А завтра разлюблю – и слово это выкину. Очень живой язык.
В. Познер:
- Язык, конечно, живой. Более того, язык – это самый главный, если хотите, показатель национального характера. Именно язык отражает национальный характер. А есть слова, которых нет в каких-то языках. Например, есть слово privacy. По-русски нет такого слова. Можно только описать. Это о многом говорит с точки зрения психологии. Privacy означает иметь свое пространство, чтобы туда никто не проникал.
А. Шарапова:
- Мое, не дам никому.
В. Познер:
- Мое – это широко сказано. Может в Америке или в Англии семилетний ребенок пойти к себе в комнату, закрыть дверь, сказав: я хочу свой privacy. Я хочу, чтобы никого здесь не было, только я, это мое частное место.
А. Шарапова:
- А по-русски это звучит: отвали, моя черешня. Я грубо пошутила. Мы с вами коллеги. Наш канал очень позитивный. Мне кажется, чем больше сейчас позитивных мыслей, когда люди думают о хорошем, проще пережить эти странные времена. Есть большая теория оптимизма, ею занимались серьезные психологи, чуть ли не с древних веков. И вот эта теория оптимизма сейчас немножко отошла на другой план. Давайте мы ее с вами чуть-чуть поднимем. Что для вас в жизни позитивного? Что вы любите? На что вы обращаете внимание? Я люблю солнце, смех, счастье. А вы?
В. Познер:
- Очень многое зависит от характера человека. Есть люди, которые настроены… Ну, знаете, стакан – он полупустой или полуполный. Или он в процессе наполнения, этот стакан, или, наоборот, он в процессе уменьшения содержания. Я получаю удовольствие от жизни вообще. Я люблю еду, я люблю общаться, я люблю заниматься спортом, я люблю читать. С удовольствием с вами разговариваю. Я вообще позитивно настроен. Чего и другим желаю.
А. Шарапова:
- Как говорил великий Ландау, работа, общение и любовь – вот основная формула счастья, которую он когда-то вывел. Так и есть.
В. Познер:
- Точно.
А. Шарапова:
- Общение – это наша жизнь. А любовь – такая всеобъемлющая – нас спасет. Мы пришли к выводу, что надо быть позитивным и думать хорошо! Вариантов других нет. Потому что критики живут меньше. Их жизнь короче гораздо, чем у оптимистов.
В. Познер:
- До свидания. Спасибо. Всем всех благ. Будьте здоровы.
