«Ты что, я же режиссер!»: Ирина Безрукова о соблазнах профессии и пощечине режиссеру
Скачать передачу [mp3, 41.9 МБ]
Мы предлагаем полный текст радиопрограммы.
Д. Шнейдеров:
- Добрый день. У нас в гостях актриса Ирина Безрукова. Мы познакомились с Ириной с пионерлагере «Артек». Ирина приехала туда, после того как сыграла в чешском фильме «Коля». Этот фильм был номинирован на «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».
М. Баченина:
- И взял «Оскар».
И. Безрукова:
- Да, в 1996 году, как лучший фильм на иностранном языке.
Д. Шнейдеров:
- Сколько предложений из Голливуда ты после этого получила? У тебя абсолютно голливудский типаж – высокая, красивая…
М. Баченина:
- Давайте объясним, что такое голливудский типаж. Красота бывает разная. Мерил Стрип и Джулия Робертс это две совершенно разные красоты, но две гениальные актрисы.
Д. Шнейдеров:
- Ирина, ты чувствуешь себя звездой?
И. Безрукова:
- Нет. Мне вообще это слово не нравится. Оно какое-то не наше. Мне кажется, оно корни не пускает на нашей почве. Раньше у нас это был народный артист, знаменитость, узнаваемый человек, публичный человек. Но «звезда» - это как-то не по-нашему.
Д. Шнейдеров:
- После выхода «Человека-амфибии» Коренев не стал звездой? Разве Олег Стриженов не был звездой?
И. Безрукова:
- Он стал кумиром скорее. Потому что в советское время я не помню, чтобы говорили, что Коренев – звезда или Янковский – звезда.
М. Баченина:
- Хорошо, звездой себя не чувствуем. Абсолютно голливудская внешность. Тот год, когда этот фильм, в котором вы снимались, взял «Оскар», а наш…
И. Безрукова:
- Это был «Кавказский пленник». Все говорили: как так, что этот фильм не взял «Оскар»? И не заметили, что там было еще два фильма. Французский фильм претендовал, он назывался «Ридикюль», и чешско-британский фильм, в котором снималось несколько русских артистов, кроме меня. Он получил «Оскар». Я прочла коротенькую заметочку, может быть, и в «Комсомольской правде». Андрей Плахов написал, что «Оскар», такой-то фильм Яна Сверака, и там снялась русская актриса.
М. Баченина:
- Почему на «Оскаре» не были?
И. Безрукова:
- Все элементарно. Главный герой – маленький ребенок. Чтобы он полетел, мама сделала такой очень продуманный ход. Она не сделала отдельный паспорт ребенку, а вписала его в свой паспорт. И просто не было денег, группа не смогла мне оплатить. Они сказали: «Ира, если ты только полетишь за свой счет». У меня просто не было денег.
Д. Шнейдеров:
- Потому что в 98-м, когда фильм «Вор» номинировался, Миша Филипчук получил детский «Оскар». Миша был в Лос-Анджелесе, и Катя Редникова была, и Володя Машков – все прошли по красной дорожке.
М. Баченина:
- Сейчас, наверное, жутко обидно.
Д. Шнейдеров:
- Это позор, что никто в государстве не нашел денег оплатить Ирине дорогу.
М. Баченина:
- А просили у государства?
И. Безрукова:
- Я не знала, у кого просить. В моем окружении были бедные, голодающие артисты вроде Домогарова, который с женой пачку макарон на неделю растягивали, потому что не было денег, варили по чуть-чуть.
М. Баченина:
- Ну, к министру культуры пойти.
И. Безрукова:
- Мне в голову бы не могло прийти, что я могу пойти к министру культуры.
Д. Шнейдеров:
- Я не понимаю, почему Ирина должна просить. Это национальная гордость, что русская актриса играет в фильме, который получил номинацию.
И. Безрукова:
- Я нахожусь сейчас в таком смятении, потому что, услышав то, что ты сказал… Тогда никому до этого не было дела. Я снялась в чешском фильме, это не русский фильм. А потом, как мне кажется, мог бы поехать какой-нибудь чиновник от Минкульта и привезти статуэтку. Такое время было.
М. Баченина:
- Ирина, было желание сняться в какой-то картине в Голливуде? Вот Снигирь снялась у Соррентино, прошлась по дорожке Венецианского фестиваля. Как с этим у вас отношения складываются?
И. Безрукова:
- Так получилось, что я, поддерживая отношения с режиссером (мы виделись в прошлом году на небольшом русском фестивале в Чехии), он прекрасный, но не делал ничего больше такого формата. У него была еще картина – про летчиков времен Второй мировой. Но там для меня не было роли. Потом он стал снимать детское кино.
М. Баченина:
- Вы по-английски говорите?
И. Безрукова:
- Увы, очень слабо.
М. Баченина:
- Если бы предложение поступило, взяли бы репетитора, за месяц роль выучили.
И. Безрукова:
- Почему за месяц? Они же готовятся заранее. Это у нас ты должен войти в кадр и уметь скакать, фехтовать, говорить на разных языках и, желательно, быстро. А там можно год готовиться. Можно прилететь в Лос-Анджелес, взять репетитора и погружаться.
Д. Шнейдеров:
- По какому принципу ты даешь согласие на роли?
И. Безрукова:
- Естественно, я смотрю, что предложено. Ни для кого не секрет, что актерская профессия такова, что бывает то густо, то пусто. Но я предпочитаю лучше совсем ничего, чем позор. Или выбираю из того, что мне предложено.
М. Баченина:
- Что для вас позор? Можете назвать любой фильм, сериал, в котором вы бы не снялись, или который вы считаете позором.
И. Безрукова:
- Я бы не стала так говорить. Мне просто жаль коллег, которые работают.
М. Баченина:
- Мне, например, не жаль своих коллег. Я не понимаю, почему вам, Ирина, жаль. Это их позор. Они взрослые люди, несут за себя ответственность.
И. Безрукова:
- Пусть они и говорят за себя. Может быть, им нравится. Или просто семью кормить надо.
Д. Шнейдеров:
- А если я назову тебе три слова, можешь расставить по приоритету, что для тебя самое важное, менее важное и еще менее важное? Сценарий, режиссер, гонорар.
И. Безрукова:
- Сценарий. Я бы поравняла с режиссером все-таки. Гонорар будет на третьем месте в любом случае.
Д. Шнейдеров:
- И ты ни разу не соглашалась на роль просто ради денег?
И. Безрукова:
- Ну, таких грандиозных денег никто не предлагал.
М. Баченина:
- А если говорить просто о принципиальном согласии. Мы прекрасно знаем, с вас началась эра телепродаж. Это же было ради денег – «Магазин на диване».
И. Безрукова:
- Вы, наверное, не поверите, но все мое окружение в курсе. Я совершенно не устроена таким образом, чтобы что-то продать. И я не зависаю над прилавком с драгоценностями, и у меня не трясутся руки. Когда я пришла пробоваться, меня спросили: «Любите ли вы ювелирные украшения?» Я говорю: «В принципе да, но чтобы так сильно…» К тому же я сказала: «И вообще я не очень умею продавать». Потом я сделала пробу, пришла домой и сказала: «Пожалуй, я неправильно себя повела, и на месте продюсера я бы себя никогда не взяла».
М. Баченина:
- А там большие деньги предлагали?
И. Безрукова:
- Не то чтобы большие. Просто у меня другой работы не было.
М. Баченина:
- То есть это нужно было, чтобы кормить семью?
И. Безрукова:
- Да.
Д. Шнейдеров:
- Что тебя побудило дать согласие на крохотные роли в «Землетрясении» и «Непрощенном»?
И. Безрукова:
- Скажу, как на духу. У меня был очень тяжелый период в жизни, и не было предложений, потому что я не поднимала трубку телефона. Я написала Рубену Дишдишяну, увидев, что он делает этот проект, в личку в Фейсбук: «А там еще остались роли?» Он говорит: «Ира, у нас уже идут съемки, там всего две женские роли, актрисы уже играют. Я не стану тебе предлагать, там есть совершенно маленький эпизод». Я говорю: «Я согласна». Я просто хотела выйти из дома. Когда я поняла, на какую тему картина… И я понимаю, что не ошиблась. Потому что картина «Землетрясение» стала событием, и я до сих пор ее считаю лучшей картиной этого режиссера. А в «Непрощенном» я пошутила, сказала: «Я уже такой талисман…» То есть, если вхожу в картину к Сарику Андреасяну, то она получается.
Д. Шнейдеров:
- Ирина, всегда ли тебе нравится то кино, в котором ты снимаешься?
И. Безрукова:
- Нет, так не бывает.
Д. Шнейдеров:
- А как бывает?
И. Безрукова:
- Бывают ожидания. Ты думаешь: вот режиссер, вроде интересный, вот сценарий. А потом приходишь на площадку, а там – бегом, бегом, нужно быстро снять, получить нужное количество минут. Или партнеры как-то не очень настроены. А бывает, ничего не ждешь, как от фильма «Коля», а там – бац! Прекрасная у нас профессия, но очень непредсказуемая.
М. Баченина:
- Можно ли сказать, что были из-за этого разочарования в актерстве?
И. Безрукова:
- Я неоднократно думала о том, что как способ проживания или заработка это, может быть, одна из самых рискованных профессий. Но потом я поняла, что метаться я не буду, осваивать какие-то смежные профессии. Многие актрисы открывают бутики, сами снимают короткие метры, поют, пляшут и т.д. Я поняла, что кино мне близко, мне кажется, я умею это делать, и проще дождаться.
Д. Шнейдеров:
- Мне многие говорили, что самое тяжелое в профессии актера это ожидание, когда проект закончился, а новый еще не начинался. И ты сидишь, ждешь. Насколько это легко переносить, как ты с этим справляешься?
И. Безрукова:
- Это, как говорят в медицине, уже такой привычный вывих. То есть психика уже привыкла к тому, что в нашей профессии не бывает, что вот ты стал чемпионом мира, и ты на всю жизнь чемпион мира. Есть несколько картин, которые получили призы, тот же «Оскар» или еще что-то. Но все это в прошлом. Наша профессия, она сегодняшняя. И если тебя спрашивают, чем ты занят, а ты не говоришь «я снимаюсь», то как-то ты неудачник, что ли.
М. Баченина:
- Вот вы говорите: не бывает чемпионов мира. У вас фамилия Безрукова. Сергей Безруков – чемпион мира. Я как увидела его первый раз в «Табакерке», так он не сходит с моих виртуальных экранов. Кстати, я хотела уточнить. Вы с ним познакомились на съемочной площадке. А почему не в «Табакерке»? Вы же там начинали работать, и он там тоже служил. Или вы в разное время там были?
И. Безрукова:
- Вопросы надо во Вселенную отправлять. Потому что действительно я играла в спектакле театра Табакова «Обыкновенная история». Владимир Машков заканчивал работу над «Ревизором»…
М. Баченина:
- То есть вы там не встретились с Сергеем Безруковым? Или вы были в разные периоды?
И. Безрукова:
- Я знала, что он существует, но не более того.
Д. Шнейдеров:
- Чем ты заполняешь свою жизнь в ожидании, когда один фильм закончился, а второй еще не начинался?
И. Безрукова:
- На самом деле у меня практически нет свободного времени. Дело в том, что существует тифлокомментирование. Есть такая услуга для слепых людей, когда делается аудиосопровождение в театре, в кино (в записи либо в живом виде). И в нашем театре, так получилось, практически по моей инициативе и был создан вот такой институт тифлокомментирования. Имеется в виду, что слепые люди к нам приходят в театр, даже с собаками-поводырями, спокойно могут смотреть спектакль, воспринимать его более полноценно и чувствовать себя обычными людьми, что очень важно.
Д. Шнейдеров:
- Ты сейчас сказала вещь, которая меня ужаснула. Ты сказала, что промежуток между работами заполняешь работой. Я про другое. Музыка, книги, кино, театр.
И. Безрукова:
- Конечно, я максимально стараюсь ходить на премьеры к коллегам, смотрю в первую очередь русское кино. Я путешествую, встречаюсь с коллегами на кинофестивалях. И потом так получается, я считаю себя среднезанятой актрисой, то есть не тотально, круглосуточно, а среднезанятой. Не безработной и не загруженной тотально. Просто у меня сейчас есть пара проектов.
М. Баченина:
- О соблазнах. Вы как-то рассказывали, что во время учебы и в начале своей карьеры вам удалось миновать все соблазны актерской школы. А какой был самый главный ваш личный соблазн, с которым приходилось, возможно, бороться?
И. Безрукова:
- Я какая-то, наверное, неинтересная в этом плане. Хоть меня и воспитывала бабушка, она была не голубых кровей, она была обычной женщиной, но она была очень нравственным человеком, как я сейчас понимаю. Простая, но ей не нужны были заповеди, потому что она просто так жила. Она не осуждала, не сплетничала, не сидела на скамейке с товарками, читала много книг, заботилась о нас, работала до самого последнего дня жизни, чтобы нас содержать. Был какой-то такой здоровый пример.
Д. Шнейдеров:
- Ты играла в театре, снималась в кино. Не секрет, что актеры подвержены определенным человеческим слабостям…
И. Безрукова:
- Да не пью я алкоголь. А что касается более серьезных запрещенных веществ – не пробовала.
Д. Шнейдеров:
- Да бог с ним, с алкоголем. Сейчас известные советские актрисы начинают рассуждать о харассменте, что, оказывается, режиссеры их домогались, что Гайдай хотел поцеловать Наталью Варлей…
И. Безрукова:
- Как я его понимаю, такая красивая женщина была. Один раз мне пришлось, как говорится, дать по лицу одному режиссеру.
М. Баченина:
- Известному?
И. Безрукова:
- Он достаточно известный. Потому что он решил, что можно меня как-то фривольно приобнять. Я, даже не задумываясь, шлепнула ему по лицу. Он сказал: «Ты что, я же режиссер!» Я сказала: «И что теперь?»
Д. Шнейдеров:
- С роли снял после этого?
И. Безрукова:
- А уже отснято было прилично.
М. Баченина:
- Это распространено в советском, российском кинопроизводстве?
И. Безрукова:
- Мне сложно рассуждать. Потому что я могу говорить только о себе. Мне один раз донесли такую шутку, что какой-то режиссер говорит: «Я бы хотел Ирину взять на роль? Как у нее с моралью?» - «Грустно-традиционно». То есть она замужем, можешь и не приглашать на пробы. Я считаю, что это очень странно. Если ты режиссер и самодостаточный, зачем два хороших дела смешивать – личную жизнь и работу?
Д. Шнейдеров:
- Пырьев говорил: «Путь на экран лежит через диван».
И. Безрукова:
- Значит, я не диванная артистка.
Д. Шнейдеров:
- Кроме полного метра, в котором ты играешь казачку, чем сейчас занята твоя жизнь?
И. Безрукова:
- Ну вот, интервью даю.
Д. Шнейдеров:
- Это какое за сегодняшний день интервью?
И. Безрукова:
- Второе. Еще будет третье.
М. Баченина:
- Все-таки чем вы занимаетесь в свободное время между интервью?
И. Безрукова:
- Я не знаю, чем это вызвано, но интерес ко мне почему-то, несмотря на то, что у меня каждые три месяца не случается какой-то громкой премьеры с красной дорожкой, меня регулярно приглашают на телевидение, я выбираю, в какие передачи пойду, а в какие нет. Естественно, есть список передач, в которые я не собираюсь точно идти.
Д. Шнейдеров:
- Складывается такой образ Ирины белой и пушистой. Твой главный недостаток?
И. Безрукова:
- Я очень люблю поспать. Мне приходится вставать в 4 утра – на самолет или еще что-нибудь.
М. Баченина:
- А еще помимо «белой и пушистой» складывается ощущение некоего лукавства. Вы сказали: я не понимаю, чем я интересна. Мне кажется, фамилия играет не последнюю роль. И ваша первая фамилия, и вторая.
И. Безрукова:
- Да бросьте. Вы серьезно?
М. Баченина:
- Я предполагаю. Я не могу влезть в головы людей. Мне интересно, вы не предполагаете, что так оно и есть?
И. Безрукова:
- Если бы у меня была фамилия Путина, к примеру, или Питт, наверное, да.
М. Баченина:
- Есть парень – однофамилец президента. К нему очень пристальное внимание прессы.
И. Безрукова:
- Знаете, последние пять лет меня просят говорить обо мне, а не о ком-то…
М. Баченина:
- С кем вы однофамильцы.
И. Безрукова:
- Да.
Д. Шнейдеров:
- Все равно эта «белость и пушистость»… Что белая и пушистая Ирина, которая любит смотреть русское кино, говорит в глаза коллеге, когда она увидела полную дрянь?
И. Безрукова:
- Я пытаюсь уйти. Была такая история. Очень громкий фильм, очень громкий режиссер, очень громкий блокбастер. Очень слабое кино. Я думаю: надо бы обойти режиссера.
М. Баченина:
- После премьеры сторонкой?
И. Безрукова:
- Да. И он стоял прямо при выходе из зала и буквально всех встречал. Я шла по ступенькам к нему. Он посмотрел на меня. И я сказала: «Спасибо, что пригласил». Я не смогла соврать.
М. Баченина:
- А вы не считаете, что правду должны сказать? Ведь он же не зря стоит и ждет.
И. Безрукова:
- Но он же не спрашивал моего мнения, как фильм.
М. Баченина:
- А если бы спросил?
И. Безрукова:
- Вероятно, я бы ответила.
М. Баченина:
- В каком формате вы бы смогли это сказать? Вот он спрашивает: «Ирина, как тебе, понравился мой новый блокбастер?»
И. Безрукова:
- Я скажу честно. Ты меня как не снимал, так, наверное, и не собираешься. Поэтому, наверное, мне такое кино не близко.
Д. Шнейдеров:
- Я однажды своему другу-режиссеру ответил на такой вопрос: «Старик, после ответов на такие вопросы теряют друзей».
М. Баченина:
- А режиссеры имеют право на ошибку?
И. Безрукова:
- Конечно. Все же люди. В крайнем случае, они не хирурги. Допустим, фильм «Страна ОЗ». Я знаю, что ползала хихикало и было в восхищении, кто-то говорил, как это круто, а были люди, которые перелезали через пару сидений и просто возмущенно уходили.
Д. Шнейдеров:
- А ты?
И. Безрукова:
- Я досмотрела до конца, потому что я профессиональный человек.
М. Баченина:
- Ирина, мне кажется, с вашим характером вас должны забрасывать огромным количеством просьб о помощи.
И. Безрукова:
- Да, так и есть.
М. Баченина:
- Как вы с этим справляетесь? Существует всегда капля, которая становится последней. Незнакомые люди. Ведь денег просят.
И. Безрукова:
- Так происходит много лет. Дело в том, что люди, не зная моего финансового положения, моего графика, воспринимают меня как человека дающего. То есть как человека, к которому можно обратиться. Это невероятно ответственно.
М. Баченина:
- А вы пытаетесь соответствовать этому?
И. Безрукова:
- Нет. А смысл? Я понимаю, что не могу помочь всем – ни финансово, ни временно. И я понимаю, что совсем не помогать это тоже не мое.
М. Баченина:
- А как вы выбираете?
И. Безрукова:
- Во-первых, есть мои коллеги. Была пара случаев, они были не слишком драматичны, просто меня очень разочаровали, и я была в отчаянии, когда поняла, что на благотворительности люди просто цинично наживаются иногда.
М. Баченина:
- Хороший вопрос. Если ты сделал доброе дело, имеешь ли ты право об этом рассказать, или это именно тот момент ухватить хайп, славу: смотрите, какой я хороший? Но есть другая сторона медали. Когда мы рассказываем о добрых делах, может быть, кто-то подтянется, и таких станет больше. Вы на чьей стороне?
И. Безрукова:
- У меня был такой счастливый период, когда у меня была авторская программа, называлась «Разговор на сцене с Ириной Безруковой». Пять передач я записала бесплатно, пять за символические деньги. Но что-то там у канала не срослось, и я не знаю, срастется ли когда-нибудь.
М. Баченина:
- Странно. Воробьев финансирует этот канал, и у него что-то могло не срастись?
И. Безрукова:
- Я брала интервью в том числе у Чулпан Хаматовой. И мы с Чулпан как раз говорили на эту тему. Поскольку она в теме благотворительности плотно и давно, я знаю этот фонд еще до его существования. Она меня просила помочь, еще когда не существовало даже названия, лет 12-13 назад. Была такая тема, что добро надо делать тихо. Больные дети, которым нужны грандиозные деньги, каждый день у нее на глазах один за другим умирали. И она сказала, что пример имеет место быть. Речь не идет о самопиаре. Потому что был какой-то период, когда, скажем так, звездульки от шоу-бизнеса прибегали к беслановским деткам чисто сфоткаться и убегали. Которые лежали, эти раненые, с поломанными позвоночниками, с осколочными ранениями после Беслана. Я видела, как забегали напомаженные: «Камера меня видит?» - потом к следующему. Эти перекосы бывают. Но если ребенку это доставило радость, если какие-то дополнительные деньги вдруг появились, то… Это уже на совести людей.
Д. Шнейдеров:
- Расставь последовательность: кино и театр или театр и кино.
И. Безрукова:
- Скорее кино и театр. Я знаю многих коллег… Со мной в проекте «Последний герой» был такой Роман Маякин. Он одно время работал, и неплохо, а театре Моссовета. В какой-то момент он ушел из театра, потому что ему показалось, что там ничего не происходит, он теряет там профессию. Он просто вырвался оттуда.
Д. Шнейдеров:
- Мне огромное количество людей говорило, что театр для души, а кино для денег.
И. Безрукова:
- Театр для тренинга и для души. Тот спектакль, который я ставила и играю, он для души, потому что там смешные деньги. Но партнер - Андрей Ильин и чудесные, но, увы, не очень популярные актеры нашего театра, и спектакль очень сердечный.
М. Баченина:
- У вас не возникает желания пойти в театр, который денежный? Есть знакомства, вы знамениты.
И. Безрукова:
- Если пригласят, пойду.
М. Баченина:
- Вы вообще никогда не просите? Вы сказали в своем интервью, что «я не из тех женщин, которые бегают за мужчинами». А как вы относитесь к женщинам, которые проявляют инициативу и пытаются завоевать мужчин, бороться за свою любовь? Если протянуть сюда линию, почему нельзя попросить: дружище, я хочу играть у тебя в театре? В чем вы видите эту проблему?
И. Безрукова:
- Давайте сначала к женщинам. Если женщина внутри боец, у нее много тестостерона, она хочет бороться, то почему нет, это ее выбор. Но я другая.
М. Баченина:
- Вы не будете ее осуждать?
И. Безрукова:
- Я вообще стараюсь никого не осуждать. Когда мы что-то осмысливаем, мы осмысливаем это из своего опыта, из своей души, из своих привычек, понятий и предпочтений. Человек может действовать совершенно из другой вселенной. Вот я вижу некоторые семьи, которые дерутся чуть ли не в кровь. Но там такая любовь, и это навсегда, скорее всего. Мне этот формат не близок, но это вызывает восторг, это просто другое государство, другие правила, другие законы.
М. Баченина:
- А с работой?
И. Безрукова:
- Было три режиссера за всю мою жизнь, которым я говорила, что хотела бы поработать. И ни разу так и не вышло. Фамилии могу назвать. Первым был Вадим Юсупович Абдрашитов. Я в восхищении от этого режиссера, очень жаль, что он давно не снимал. Второй был Коля Лебедев. Он запускался с «Волкодавом», по-моему. Но там не было для меня роли. Он так и сказал. И как-то я Мише Сегалу сказала: «Я бы у тебя и бесплатно снялась». Он интересный режиссер.
Д. Шнейдеров:
- А к Спилбергу пошла бы?
И. Безрукова:
- Ну что мы говорим о том, что находится не в нашей юрисдикции? Пошла бы с радостью.
Д. Шнейдеров:
- Ирина, как ты думаешь, почему людей в звездах больше всего интересует личная жизнь?
И. Безрукова:
- Мне кажется, это просто природное человеческое любопытство.
Д. Шнейдеров:
- Как справляться с желтой прессой?
И. Безрукова:
- Просто понимать, как они действуют. Я уже знаю этот формат очень хорошо, у меня иммунитет.
Д. Шнейдеров:
- Работают ли в России законы, охраняющие частную жизнь?
И. Безрукова:
- Работают. Несколько раз мне пришлось обратиться к юристам, и я выиграла все суды.
М. Баченина:
- Это здорово, когда человек находит в себе силы, время и наказывает того, кого считает нужным наказать.
И. Безрукова:
- Да нет, не наказывает. Останавливает и дает понять, что так не пойдет. Я знаю, что законы у нас даже лучше, чем в Англии и Америке. Просто надо знать об этом.
М. Баченина:
- Все сейчас вспомнили историю с Устиновым…
И. Безрукова:
- А знаете, как так называемые звезды, разрозненные и занятые, так быстро организовались? Мы просто создали общий чат.
М. Баченина:
- А кто его создал?
И. Безрукова:
- Я не знаю. Меня добавили. Я сторонник такого понятия, как презумпция невиновности. Дело в том, что пока не доказана вина человека, нельзя с ним так поступать. Мне кажется, была судебная ошибка. В любом случае будет дополнительное разбирательство. Я не из тех, кто против Росгвардии или против судов…
М. Баченина:
- Вы аполитичны или просто спокойны?
И. Безрукова:
- Может, я мудрее каких-то спонтанных таких вещей…
М. Баченина:
- Вчера смотрю в Инстаграме запись Александра Олешко. На него здорово наехала общественность, его поклонники: почему вы не высказываете свое мнение, почему вы молчите?
И. Безрукова:
- Это его право – молчать или говорить.
М. Баченина:
- И он записал, что его так учили его великие учителя, что ему надо хранить себя для сцены, для высокого, созидать со сцены.
И. Безрукова:
- Это его право, это его выбор. Выбор – дело святое.
М. Баченина:
- А вы вообще осуждаете кого-нибудь?
И. Безрукова:
- Я учусь вообще никого не осуждать. Не всегда получается.
М. Баченина:
- А как это происходит? Надо мантры читать, молиться?
И. Безрукова:
- Нет. Надо просто попробовать подумать, как думает этот человек. И то, что он имеет на это право. Сейчас ходит какая-то совершенно шикарная цитата: дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Это мудрый взрослый человек сказал. Когда люди в борьбе за правое дело перестают быть людьми, идут до конца, ломают всё, - мне кажется, иногда просто трезво понимать, что происходит. И немного понимать, что иногда сталкивание лбами просто выгодно кому-то третьему. Потому что артисты - люди очень эмоциональные, их подтолкнуть очень просто. Они бросаются, сломя голову, потом разбираются, кто прав, кто не прав, кого правильно посадили, кто проворовался, не проворовался, свободу тому, свободу этому. Но мне кажется, что на самом деле надо сначала разобраться, что произошло на самом деле.
Д. Шнейдеров:
- Если бы вы все не вступились за Кирилла Серебренникова, его бы сгноили. Только благодаря тому, что вы, актеры, режиссеры, встали за Кирилла…
И. Безрукова:
- Давид, заметь, я до сих пор не в курсе. Я не держала в руках ни одной его финансовой бумаги, я не знаю, чист ли он финансово.
Д. Шнейдеров:
- Ира, поток сознания. Слово «Ростов»…
И. Безрукова:
- Солнце, Дон, открытые люди, раки, кинофестиваль.
М. Баченина:
- Вас же ждали там в свое время. Ростов для вас не пустое место, вас приглашали в ростовский театр.
И. Безрукова:
- Причем я работала в ростовском театре, начиная со второго курса. Я играла молодежные роли. И сыграла более 250 спектаклей за время своего студенчества.
М. Баченина:
- Давид, а почему должен быть поток сознания?
Д. Шнейдеров:
- Потому что мы с Ирой несколько раз были на Ростовском кинофестивале, и я видел, как Ира меняется, приезжая туда.
И. Безрукова:
- Я становлюсь итальянкой. Там родная земля, она греет, я даже говорю иначе.
Д. Шнейдеров:
- Расскажи про роль казачки.
И. Безрукова:
- С удовольствием. Однажды мне поступил звонок, что я должна приехать на кинопробу. И когда я поинтересовалась, что это за материал, фамилия режиссера мне неизвестна, она не имеет большого режиссерского списка, поэтому я стала интересоваться сценарием. И мне сказали, что это подлинная история, она основана на 90% на реальных событиях, к тому же речь идет о священнике, который подвергался вместе с казачеством геноциду в Ростовской области. И нужно пробоваться на реального человека, это супруга священника матушка Зинаида. Продюсер и режиссер настаивают на том, чтобы большая часть артистов были либо родом с Дона, либо имели какое-то отношение. Поэтому они стали искать актеров, которые могли бы быть оттуда.
Д. Шнейдеров:
- Ты религиозный человек?
И. Безрукова:
- Нет. Я верующий, наверное, но для меня конфессии не важны. Я с большим интересом изучаю разные конфессии, но я не из фанатиков, я не ударена в религию. Потому что для меня это очень похоже на театр, похожие ритуалы. И, мне кажется, провайдер не важен.
Д. Шнейдеров:
- А что ты делаешь, когда все и всё надоедает?
И. Безрукова:
- Я расстраиваюсь, отчаиваюсь. Я думаю, что, может быть, что-то не так или я что-то не так сделала. Я грущу. Я люблю одиночество в этот момент (неважно, на природе, дома), уединяюсь. По-разному бывает.
Д. Шнейдеров:
- И все-таки я надеюсь, что мы сегодняшний разговор закончим улыбкой. Ириша, улыбайся.
И. Безрукова:
- Спасибо.