Владимир Сунгоркин: «Поправки про Бога и язык наиболее рискованные, можно ожидать всяких засад»
Скачать передачу [mp3, 42.4 МБ]
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
Р. Голованов:
- Расскажем вам, как устроена Россия, из каких механизмов и шестеренок она состоит. И что нас ждет дальше. В студии главный редактор «Комсомольской правды» Владимир Сунгоркин.
В. Сунгоркин:
- Добрый день!
Р. Голованов:
- Владимир Николаевич, можно сказать, что государствообразующий Сунгоркин и государствообразующий Роман Голованов начинают эфир. Именно так про русских говорится в Конституции?
В. Сунгоркин:
- О, я думал, что ты несешь! Ну-ка, давай подробнее. Или ты наизусть не скажешь?
Р. Голованов:
- Русский язык – язык государствообразующего народа. Примерно как-то так.
В. Сунгоркин:
- Как я понимаю ситуацию, что вот эти две витиеватых очень поправки, первая про русский язык, где мы читаем про государствообразующий народ и государствообразующий язык – это первая. Вторая? А, Бог. Бог у нас точно по этой же формуле появляется в поправках. Это, скорее, даже не Бог, а вера в Бога. И там тоже такая длинная поправка, мы с тобой плохо готовимся к программам.
Р. Голованов:
- Ищу. У меня перед глазами. Вот про язык сначала, давайте, я нашел. Государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык – как язык государствообразующего народа, входящего в многонациональный союз равноправных народов Российской Федерации.
В. Сунгоркин:
- Вот!
Р. Голованов:
- Сердце застучало!
В. Сунгоркин:
- Вот. И эта витиеватая поправка наряду с поправкой про Бога, мне кажется, вокруг этих поправок, вернее, вот эти две поправки будут такие наиболее рискованные. Формулировки, от которых можно ожидать всяких засад. Первая, причем, как всегда у нас в обществе, всегда такая, с одной стороны и с другой стороны. Истово исповедующая роль русского народа, языка, как главного народа, они скажут: маловато будет. Вот эта формулировка. Те, кто истово относится к равноправию свирепому всех языков, включая русский, чтобы он был равен карельскому, условно, иди марийскому, те будут говорить, это чего там за ерунда? Не, мы против. И вокруг этой поправки будет, мне кажется, очень рисковая ситуация, которая может привести к тому, что люди на ровном месте вдруг будут голосовать, причем, с разными соображениями против поправок в Конституцию.
Мораль. Сейчас еще и до Бога дойдем, ты готов уже.
Р. Голованов:
- Я хотел еще второй пункт прочесть.
В. Сунгоркин:
- Теперь давай до морали дойдем. Я про мораль помню. Мораль истории, сей басни. Давай вторую.
Р. Голованов:
- Нет, я про языки.
В. Сунгоркин:
- С чувством, с толком, с расстановкой.
Р. Голованов:
- Республики вправе устанавливать свои государственные языки.
В. Сунгоркин:
- Совершенно верно.
Р. Голованов:
- В органах государственной власти, в органах местного самоуправления, в государственных учреждениях и республиках они употребляются наряду с государственным языком Российской Федерации.
Р. Голованов:
- Поди плохо, да? Как и сейчас есть, да? Голосуй и не сомневайся.
Первая-то фраза прозвучала, где все равны, но кое-что равнее. И вот это «кое-что равнее» может вызвать всякие, да уже вызвало. Приободрилась вся оппозиция от православно-патриотической до либерально-демократической. И все они против уже на эту минуту.
Давай про Бога еще.
Р. Голованов:
- Ой. Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняет память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога. Бога – с заглавной буквы.
В. Сунгоркин:
- Ура! Все?
Р. Голованов:
- Да.
В. Сунгоркин:
- Это вторая фраза, вокруг которой начинаются борения, страсти кипят, что вы куда нас с Богом тащите? Тут начинается еще юродство такое и иронизирование: а какой Бог? У кришнаитов один, у иудеев другой, может, сейчас сторонники Перуна подтянутся. Напоминай, какие еще боги?
Р. Голованов:
- Так и Песков ответил, что это все посоветуются и определят, потом скажут после совещания.
В. Сунгоркин:
- Я думаю, что он немножко иронизировал, может, и сильно. На самом деле, здесь не столько про Бога, сколько про веру в Богу, как нашу традицию. По-моему, прекрасную традицию, ничего в ней страшного нет, что нас куда-то там заведет средневековье, как нас пугают.
Задача какая? Вот у нас есть задача есть по-настоящему прогрессивного человечества в России, у нас есть практически месяц, когда у нас голосование.
Р. Голованов:
- 22 апреля.
В. Сунгоркин:
- Ой, больше месяца. И за эти больше месяца, я считаю, все люди, которые реально обладают мозгами, умением аналитически и широко мыслить, знают историю и нашей страны, и устройство других государств, к которым мы относимся с большим доверием, постоянно говорим, а вот хорошо, чтобы у нас было так, как у них. Вот они должны за эти полтора месяца объяснить, что это не страшно. И призвать людей пойти проголосовать.
Про Бога, да. На самом деле, такую мысль проведу, не знаю, кого убедит, кого нет. Она такая парадоксальная, на мой взгляд. Вот на всех американских денежных бумажных написано«In God We Trust» - «В Бога мы веруем». И не только. Мне коллеги-международники мне говорят, да это не только на долларах, это на многих Бог упоминается.
Слушайте, волшебным образом американская валюта с этой формулировкой «In God We Trust» является самой сильной валютой в мире, самыми вызывающими доверие во всем мире деньгами. И сколько мы ни проклинаем эти проклятые доллары и не пытаемся уйти в наших расчетах то на рубль, то на юань, то на евро, ни черта не получается. Я хочу такую вещь сказать. Нас сейчас отбуцкают и запинают, но, может, и это влияет? Господь Бог…
Я, например, в Бога верю. Вот сразу. Для меня существование Бога однозначно – Господь Бог есть. Другое дело, что можно долго рассуждать, как он выглядит, является ли он дедом с бородой. У меня спойлер: скорее всего, нет. Некая божественная сила существует. Может, это божественная сила так повернулась к американцам и говорит, слушайте. раз вы с таким уважением ко мне, к божественной силе, тогда я буду присматривать за вашими деньгами. Вот такая в голову не приходит мысль, что смотри, мы в 1917-м году разгромили церкви, да? Выгнали священников на мороз. Огромное количество было расстреляно. Отправлено в лагеря и так далее. В церквях устроили кто во что горазд: от клубов, планетариев до складов. И так это все простояло 70 лет.
Выиграла наша страна от этого? Нет. И вот эти все вещи, они тоже для Фомы неверующего многомиллионного нашего, слушайте, может, мы осторожно и деликатно начнем с Богом не бороться, а признавать его, относиться с уважением? Может, Господь тогда к нам, грешным и неразумным, повернется?
Р. Голованов:
- Тогда надо идти дальше. Писать на наших пятитысячных купюрах, везде про Бога. Может, тогда у нас будет укрепление, как и в Америке?
В. Сунгоркин:
- Так я на это и намекаю. Может, не на деньгах, не так радикально, но хотя бы с утра до вечера не кичиться, не гордиться. Вот у нас в редакции есть один из ведущих редакторов, не буду называть его фамилию, он с огромным…
Р. Голованов:
- Причем, божественная фамилия.
В. Сунгоркин:
- Да. У него фамилия-то церковная, да. Он с азартом постоянно доказывает, что Бога нет.
Р. Голованов:
- Я сижу с ним рядом. Представляете, как повезло?
В. Сунгоркин:
- Ты втихаря его окропи, да.
Р. Голованов:
- Я ему всегда подливаю в чай святую воду.
В. Сунгоркин:
- Так вот, я тебе скажу. Я советовался с Патриархом о нем. С нашим Святейшим. Как-то был… Говорю, а как быть? У меня один из руководителей вот такой богоборец. Он говорит, ну, две вещи. Во-первых, терпеть.
Р. Голованов:
- Я терплю.
В. Сунгоркин:
- И он уверен: обязательно этот человек должен к Богу прийти. Ну, дьявол, конечно…
Р. Голованов:
- У нас программа «Что будет». Я все время говорю: Сергей Александрович, все закончится тем, что мы с вами встретимся в очереди к чаше на причастие. И вот этим вся наша история, наших отношений и закончится. А он еще пуще начинает издеваться. Ну, не буду я…
В. Сунгоркин:
- Бесы, бесы его одолевают.
Р. Голованов:
- Владимир Николаевич, самое главное мы сказали. И то так тайно упакованный в Конституции Бог. Что будет с поправками? Можно сказать, что все решено и их приняли?
В. Сунгоркин:
- Конечно, можно обойтись, казалось бы, без голосования, потому что по существующей процедуре надо, чтобы прошло голосование в законодательных собраниях местных. В Думе, в Совете Федерации и президент подпишет. Но президенту важно, чтобы к этому как-то отнесся народ именно в лице широких народных масс. Поэтому предложена такая процедура. Мне кажется, что на эту минуту сегодня, в преддверии праздника 8 марта, у нас полтора месяца еще до голосования. И на эту минуту ситуация не очень оптимистичная. Если, допустим, это голосование заявить завтра, то народ просто не пойдет. Что делает власть в этой ситуации? Она правильно совершенно назначила выходной день, как знак уважения народу.
Р. Голованов:
- День рождения Ленина станет выходным днем.
В. Сунгоркин:
- Думаю, день рождения Ленина – это дикое совпадение. Они, действительно, попали в такой зазор, что впереди майские, народ уедет на дачи и не пойдет никуда. Большие религиозные праздники у православных – это Пасха. И большие религиозные праздники у мусульман – это какой-нибудь, я могу напутать, Курбан-байрам. Я плоховато владею их знаниями праздников.
Нашли этот день 22 апреля. Он между праздниками, до дачного сезона. Это к тому, что не день рождения Ленина, как многим понравилось это. Скажем так, шутка, да. Дальше надо за эти предстоящие полтора месяца, а мы тоже внесем лепту, всячески заниматься объяснением, что происходит. Объяснением поправок. Там их много довольно. В чем их смысл? Для тебя, наш дорогой читатель и слушатель, зритель нашего телеканала и так далее. И вот этим полтора месяца очень важно заниматься, мне кажется, чтобы люди наши замечательные поняли, в чем смысл. На сегодня, конечно, все пошло довольно. Все, тем более при агитации и пропаганде оппозиции, она вся настроена на то, что вас опять обманут, все опять решено и бла-бла-бла. И мы опять где-то там в нехорошем месте, как обычно Мардан наш на радио называет это место более конкретно.
Полтора месяца будем этим заниматься. И мы с тобой начинаем понемножку раскачиваться.
Р. Голованов:
- Русский Бог – это, да, конечно, перчинка, но не главная. Главное – это будет ли продление власти Владимира Путина или нет? Вот над чем ломают умы все оппозиционеры.
В. Сунгоркин:
- Это еще хлеще, чем с поправкой про Бога и про русских. Пока с таким миноискателем бегают оппозиционеры, говорят, сейчас мы эту, как у Дэна Брауна: сейчас мы этот код да Винчи расшифруем, где же он, где этот кащей спрятал свое яйцо с иголкой о том, что он власть сохранит? Но пока, что забавно, не нашли. На самом деле, один из тезисов, насколько я знаю, секретных, который будет вбрасываться, когда будут призывать людей идти голосовать, он будет звучать так: вы хотите смены власти? Вот вы, молодежь, которой всей надоела старая власть. Так идите голосовать, потому что в Конституции четко сказано о сменяемости власти, более четкое распределение власти, чем было в предыдущей. Появляется распределение власти между президентом, Госсоветом, Советом Федерации, Госдумой. И исчезает это сакральное слово «подряд», которое позволяло, вернее, возникает, по-моему, слово «подряд», надо посмотреть, как там должно быть. Но, в общем, президент не сможет в своей жизни больше двух сроков, исчезает слово «подряд», быть президентом. Мы знаем, как получилось с Путиным – два, перерыв, снова два. Почему? Потому что Конституционный суд сказал, слушайте, можно трактовать не больше двух сроков подряд. А сейчас будет формулировка, которая вот эту лазейку закроет.
Р. Голованов:
- Почему, Сурков в статье предлагал все взять и обнулить.
В. Сунгоркин:
- Да. Сурков, как человек очень иезуитски настроенный по жизни, да, он сказал, а вот сейчас как примем Конституцию, тут Путин выйдет и скажет: так, ребята, следим за руками. Конституция обновленная? Обновленная. Почти новая. Я снова пошел. На какой срок? На пятый.
Р. Голованов:
- Да.
В. Сунгоркин:
- По-честному на пятый. Но Путин уже достаточно однозначно сказал, ребята, это не про меня. Я президентом не буду. Поэтому, думаю, Сурков просто блистает своим казуистическим умом, но это, скажем так, too much – слишком много для реальной жизни.
Р. Голованов:
- Я сейчас «Коммерсант» открыл. Сегодня Панфилова много чего интересного сказала. И все обсуждают про комплексный обед…
В. Сунгоркин:
- Ты процитируй, чтобы наши слушатели знали. Она там витиевато, у нас вообще вокруг Конституции очень витиевато все сейчас.
Р. Голованов:
- Вышел к ней один из участников конференции. Сказал, что выходят поправки к Конституции.
В. Сунгоркин:
- Мы не сказали, что Панфлилова – глава Центральной избирательной комиссии.
Р. Голованов:
- Да.
В. Сунгоркин:
- Отвечает за голосование.
Р. Голованов:
- И говорит. Получается, я не могу проголосовать за каждую поправку отдельно, потому что вы тут нам рассказываете, что будет бесконечный бюллетень, целая книга на 24 листа.
«Выходит комплексный обед. Одно из блюд есть не хочется». Панфилова отвечает: «Хорошо. Вам не нравится винегрет, но вам нравится борщ или котлеты. Вы тогда для себя решите, нет, откажусь от всего обеда, потому что мне винегрет не нравится. Или я все-таки все возьму? Винегрет не съем, мне ни холодно - ни жарко. А борщ и котлеты будут при мне».
В. Сунгоркин:
- Ну, во-первых, надо обратить внимание наших слушателей, что она же отвечала на вопрос в той стилистике, в которой он был задан. Это не она фантазировала про комплексный обед. Сейчас уже многие говорят, что вот пустили кухарку к власти, она любимыми и понятными себе образами объясняется. Да нет, раз ее спросили про обед, она и ответила про обед.
На мой взгляд, при всей спорности формулировок и сравнение высоких идеалов Конституции с обедом, мне кажется, сущностно это очень похоже на нормальный вариант ответа. Когда мы сейчас обсуждаем, идти или не идти голосовать, ну, другой вариант – эти 24 страницы расписать, как у нас квадратик такой, галочку ставь. По-моему, все сойдут с ума.
Р. Голованов:
- Я тоже ломаю голову, как это все по-русски объяснить все. Поправки. Даже для самого себя.
В. Сунгоркин:
- Вариант, который предложен, не совершенен. Знаете, это как есть формулировка: демократия – ужасная система, но все остальные еще хуже. Так и тут. Система управления ужасная. Но все остальные еще хуже. Так и тут. Да, это, наверное, ужасное предложение, но все остальные еще хуже.
Р. Голованов:
- Я открыл «Коммерсант». Тут такой заголовок. Из интересного сегодняшнего. «Панфилова назвала поправки к Конституции политическим завещанием Путина». Подчеркнув, что высказывая свою гражданскую позицию, Элла Панфилова заявила, что предложенные Владимиром Путиным поправки к Конституции, считает его политическим завещанием, которое призвано зафиксировать его достижения для будущих поколений. И дальше то, что Путин запускает процесс развития. Это не Путину нужно, как таковому, он четко сказал, что не собирается оставаться президентом, Госсовет не будет подменять президента, двоевластия в стране не должно быть. Он четко обозначил свою позицию.
Это тоже в продолжение того, что уже намекается четко, что тут лазеек нет? И Путин не останется?
В. Сунгоркин:
- Конечно. Я думаю, что это очередной аргумент в пользу того, что ни на какой очередной срок Путин не будет выдвигаться. Ну, конечно, зловеще звучит слово «завещание» при живом человеке. Я уверен, что после 2014 года Путин останется в политике, потому что это опытнейший политик в России, почему ему уходить на пенсию? Опять, это его вопрос. Захочет – уйдет.
Р. Голованов:
- А мы-то не хотим.
В. Сунгоркин:
- Не захочет – останется. При реальном начинающимся в России разделении властей ничего страшного не будет. Путин, как раз, готовит через эти поправки, скажем, более такую амортизированную систему, чтобы все не зависело от одного человека.
Р. Голованов:
- Вопрос от слушателей. «Путин так же нам говорил про пенсионную реформу. Почему мы должны верить, что он останется?»
В. Сунгоркин:
- Хороший вопрос - почему мы должны верить? Ну, не знаю. У меня ответа нет, но я почему-то верю ему. Про пенсионную реформу он действительно так говорил. Я думаю, что с пенсионной реформой произошло следующее. В правительстве сформировался некий мощный блок к тому периоду, когда принимали решение, который по каким-то причинам убеждал президента в том, что без пенсионной реформы нам хана. В итоге Путин, обязанный по должности слушать позицию правительства и экспертного сообщества при правительстве, принял это решение, считая его единственно верным, необходимым и т.д. Я считаю, что решение было ошибочным. И есть большая часть экспертного сообщества, которая считает, что никакой такой животрепещущей необходимости в пенсионной реформе не было. Я думаю, сам Путин пришел к этому выводу, и отставка правительства, случившаяся более чем через год, была следствием осмысления того, что случилось с реформой. Путин так устроен, он никогда не принимает решения в 24 часа, он всегда долго думает, прикидывает (и правильно делает), реализует эту известную поговорку: семь раз отметь, потом отрежь.
Р. Голованов:
- Еще вопрос. «Вы Путина хоть царем назначьте, хоть монархию введите - глубинному народу плевать». Я тоже так думаю: большинству людей вообще плевать - какие-то там поправки, какой-то бог, какие-то русские.
В. Сунгоркин:
- Это такой, мне кажется, снобистский разговор…
Р. Голованов:
- Честно говоря, я тоже так думаю - как это повлияет на мою жизнь? Я в первую очередь про себя думаю.
В. Сунгоркин:
- Волшебным образом решения, которые принимают наверху, в итоге влияют на жизнь самого распоследнего, плюющего на всё и вся человека. Если только он не сидит в лесу, не молится колесу, не на полном автономном обеспечении находится, рано или поздно ошибочные или правильные решения либо бьют ему по голове, либо облегчают его жизнь. Поэтому этот подход - нам наплевать, нас это не касается, - это, грубо говоря, чушь собачья. Еще как касается. Просто касается не сегодня, не завтра. Вы можете из-за целого ряда решений, которые принимает Россия на протяжении 300 лет, оказаться в России вот такой, в которой мы оказались, а другие люди почему-то оказались в Швейцарии по жизненному уровню, а третьи люди оказались в Северной Корее, а четвертые оказались в Индии. Конечно, это связано не только с управлением - традиции, климат, тысячелетняя история. Но я тебя уверяю, что процентов на 70 это связано с тем, что сегодня, завтра руководство принимает. Это будет касаться наших детей.
Р. Голованов:
- Сегодня - день рождения Иосифа Сталина.
В. Сунгоркин:
- Да не день рождения. Мы отмечаем день смерти.
Р. Голованов:
- Для меня что день рождения, что день смерти Сталина - это одно и то же. Потому что Сталина, как я читал в умных книжках, называют тираном, сатрапом, диктатором и убийцей русского народа.
В. Сунгоркин:
- Именно так. Я несколько вещей хотел бы сказать. Первая удивительная вещь. Сколько прошло со дня его смерти? 67 лет. И по-прежнему мы знаем как издатели газеты, управляющие радио и сайтом, интерес к этой фигуре огромный, равнодушных нет. И это надо суметь. Слушайте, 67 лет прошло, а мы всё Сталина вспоминаем и ругаемся, будто он еще где-то рядом с нами. И есть красивый образ, что Сталин где-то среди нас, и мы до сих пор никак не изживем. Как Чехов говорил, раба изживать, а мы Сталина всё не изживем. Это первое удивление.
Второе. Я много занимался всей жизнью Сталина, потому что был издателем книги «Сталин. Главные документы» (кстати, она очень хорошо пошла, ее покупают, дарят и т.д.).
Вот эта ругань вокруг Сталина, она очень странная (как ругань, так и обожествление). Мы почему-то говорим не о Сталине. У каждого, условно говоря, свой Сталин, в своем образе. Второе. Те, кто его сильно ругает, они почему-то исходят из гипотезы, что те 30 лет, что Сталин правил страной, это в принципе была страна доброго, бесхитростного народа, и вообще мир был такой добрый - кто-то пшеницу убирал, кто-то самолеты строил. И вот среди всего этого доброго, такого патриархального мира, где курились дымки, где люди говорили «здравствуйте», раскланивались, был такой злодей, патологический совершенно, зачем-то его земля родила - Сталин…
Р. Голованов:
- Еще и Ленин такой же.
В. Сунгоркин:
- Да Ленина уже никто не вспоминает. …Который бегал с топором, уничтожал миллионы людей. И почему-то вся страна рыдала после его смерти. Все это чушь собачья. Несколько тезисов про Сталина, которые важны, но которые почему-то никто не берет в расчет. Сталин действовал в чудовищной ситуации внутри страны (шла скрытая гражданская война, она не закончилась в 1922 году), было огромное количество всяких течений, движений за возврат к старым образцам жизни, к царизму, к буржуазной демократии. Сталин защищал свое понимание справедливости. На стороне Сталина стояла бОльшая часть населения. Все, что Сталин натворил, это была гражданская война.
Второе. Окружение Советского Союза, чрезвычайно агрессивное. Страна была вся окружена странами, которые в принципе вынашивали мысль рано или поздно этот режим уничтожить. Потому что этот коммунистический режим угрожал всем. Проводят некую аналогию (не совсем точную, но что-то в ней есть), что… Знаете, это как сейчас ИГИЛ. С ИГИЛом же воюют и Россия, и Америка, и французы, все воюют с ИГИЛом. Мы же были таким же ИГИЛом в глазах окружающих стран. Мы уничтожили частную собственность, мы объявили, что весь мир будет нашим.
Р. Голованов:
- Это запрещенная в России организация - ИГИЛ.
В. Сунгоркин:
- Да. Мы рисовали на гербе земной шар в окружении наших колосьев, нашего серпа и молота как символ того, что рано или поздно у нас будет Аргентинская советская республика. Поэт писал (и мы в школах проходили: «Но мы еще дойдем до Ганга, мы еще умрем в боях, чтоб от Японии до Англии сияла родина моя». Что они должны были делать, как они должны были к нам относиться? Они к нам плохо относились. И в этой ситуации Сталин действовал, очень успешно, кстати. Почему все пожилые люди в большинстве своем к нему хорошо относятся. Когда я Сталиным занимался, я смотрел. Мы в этой книге делаем перечень крупнейших заводов, которые были построены в период с 26-го до 41-го года. Это тысячи огромных заводов, фабрик, электростанций, которые действуют сейчас, на которых сейчас страна стоит.
Р. Голованов:
- Не зря я оговорился в самом начале про день рождения Сталина. Потому что день смерти Сталина, он же и есть день рождения Сталина для всех нас. Каждый раз мы вспоминаем его, и это лишний повод еще раз поговорить, поругаться и побить друг друга. Кто-то салют пускает на радостях, кто-то встает с табличками в центре Москвы, что проклятья должен сыпать каждый русский человек на могилу Иосифа Виссарионовича.
Владимир Николаевич, Сталин умер, но вы точно отметили, кажется, что он жив до сих пор. Почему так?
В. Сунгоркин:
- Он действительно нанес большой ущерб предкам, скажем так, многих ныне властителей дум в угаре той самой классовой борьбы, которая шла. Я думаю, что если посмотреть генеалогию, историю тех или иных семей, которые у нас сейчас властители дум, это некий реваншизм - мы ему отомстим за моего дедушку, за моего прадедушку, который в те или иные годы пал жертвой тех самых репрессий. Потому что репрессии имели место, репрессии были направлены в целом (там, конечно, как говорится лес рубили - щепки летели) на остатки эксплуататорских классов, как тогда выражались, в том числе и на интеллигенцию. И вот эта интеллигенция несет в себе генетически, через мам, бабушек, через предания семейные, лютую ненависть к человеку, который нанес им ущерб. Я, например, отношусь к этому с полным пониманием. Но есть и огромное количество генетической памяти в семьях тех людей, предки которых при Сталине стали людьми. Я же говорил, что гражданская война была, которая много лет шла, остатки которой и сейчас еще мы наблюдаем, уже такую латентную гражданскую войну. Если посмотреть, сколько человек выиграло от прихода большевиков к власти, конечно, бОльшая часть народа выиграла. Отсюда вся эта история, которую мы сейчас наблюдаем. Скажем так, радиоактивно что фонит? Одни говорят: это же радиация, нельзя про Сталина слова доброго сказать. А в это время в миллионах, в десятках миллионов семей точно так же на кухне говорят: а ты знаешь, наш дедушка батрачил, а потом он поднялся, дорос до полковника, а наша бабушка стала директором фабрики, хотя мы жили в комнате с земляным полом. И тех, которые жили в комнате с земляным полом и потом стали директорами и полковниками, этих гораздо больше. Вот и весь расклад. Я бы к этому призывал относиться спокойно, философски. Была гражданская война. Что-то подобное было в Испании в 30-е годы, в Англии, когда Кромвель рубил голову королю. Что-то подобное было во Франции, когда Робеспьер много крови пустил. Но они ведь пришли к примирению. Сегодня и Наполеон у них национальный герой, и к Людовигу хорошо относятся. Даже китайцы… Там Мао Цзэдун не был вегетарианцем, он много народа погубил по ходу своих экспериментов. Но он лежит в Мавзолее. И только мы, россияне… Говорят: да мы рабы. Ни фига мы не рабы, мы такая заводная нация, что мы до сих пор не можем Сталина признать - да, злодеем… Вот Петра мы признали. Петр тоже был злодей, если уйти от идеалистического подхода. Петр только на строительстве флота, армии, Петербурга загубил очень много жизней. Но кого он загубил? Простой народ, крепостных тех же, крестьян тех же, первых рабочих губил очень много.
Р. Голованов:
- Церковь при нем же пострадала.
В. Сунгоркин:
- Да. Но мы же смирились. У нас Петр какой? Петр Великий. А вот со Сталиным никак не можем смириться.
Р. Голованов:
- А когда мы сможем примириться? Чтобы тут был Николай Второй, рядом - Сталин, прямо как в историческом обществе.
В. Сунгоркин:
- У меня есть ответ. Мы можем примириться, когда мы будем нормально излагать факты, а не эмоции. Потому что Сталин попал в такую мясорубку после смерти. Он действительно был великий руководитель Советского Союза. А после этого пришел Хрущев, который на Сталина тоже навалил 40 бочек всего и вся, чего за Сталиным не водилось. Там мифологии очень много. Дальше эту мифологию подхватили на знамена и понесли эти люди, о которых мы говорили, по чьим семьям прошла вся эта мясорубка. И это все до сих пор. Из того, что они говорят, я тебя уверяю, процентов 70 это полная чушь собачья.
Р. Голованов:
- А теперь надо сделать важное заявление. Сегодня не будет программы «Кашин и Голованов». Не потому что кто-то, наконец, позвонил…
В. Сунгоркин:
- Давай скажем: по заявкам наших слушателей, которые проклинают Кашина, мы решили от него избавиться…
Р. Голованов:
- Всё, вы своего добились, Кашина вы поставили к стенке и уничтожили, Голованов идет за ним. Вместо этого вы послушаете эксклюзивное интервью с помощником Президента России Владимиром Мединским. В студии Владимир Николаевич Сунгоркин…
В. Сунгоркин:
- … также Дмитрий Стешин и Валентин Алфимов. В основном они разговаривали.
Р. Голованов:
- Как впечатление от интервью, хорошее, стоит слушать?
В. Сунгоркин:
- Я-то пытался Мединского больше выводить на сегодня и на завтра, и на нашу программу «Что будет». Но Мединский сейчас человек очень осторожный, потому что он помощник президента все-таки…
