Вячеслав Никонов: «Конституция 1993 года писалась людьми, которые считали, что у нас не было прошлого»
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
М. Антонов:
- У нас в студии Вячеслав Алексеевич Никонов. Глава комитета Госдумы по образованию и науке, президент фонда «Русский мир», историк, внук сталинского соратника Вячеслава Молотова.
В. Никонов:
- Декан факультета государственного управления МГУ. Это важно, потому что вчера только был выпуск. Для меня это большой день и как для декана. Мы выпустили триста студентов.
А. Гамов:
- Всем работу нашли?
В. Никонов:
- Безусловно. Как правило, они находят работу еще до того, как заканчивают.
М. Антонов:
- Это тоже был странный выпуск, как и все, что происходит в 2020 году?
В. Никонов:
- Это был самый странный выпуск. Надеюсь, что никогда больше не повторится. Потому что это был выпуск онлайн. В итоге я поздравлял онлайн. Ощущение, с одной стороны, как всегда – радостное и грустное. Как всегда бывает в тот день. Но я не вижу этих горящих глаз. Я не вижу родителей, радующихся за своих детей, которых выпустили в свет. Это всегда удивительный день. И то, что он скомкан, это крайне неприятно. Но зато надо себя утешать тем, что все выпускники, их родители и преподаватели точно запомним этот выпуск. Потому что он был таким – онлайн.
М. Антонов:
- Как вам длительное голосование, растянутое на несколько дней?
В. Никонов:
- Конкретное голосование в эти дни – вынужденно длительное. Потому что эпидемия никуда не ушла, она продолжается. В мире нарастает, к сожалению, коронавирусная инфекция. Да, надо было разгрузить избирательные участки, надо было максимально вынести это на свежий воздух тоже. Чтобы минимизировать возможные опасности заражения. Поэтому это мера абсолютно вынужденная. Помогла она? Не знаю. Я сегодня специально пошел голосовать не досрочно, а в день голосования. Пришел на свой избирательный участок. Передо мной было трое. Это было приблизительно в половине одиннадцатого. В обычные дни голосования редко бывает, что придешь на участок, а передо мной трое. У нас обычно на участке довольно спокойно голосовать. Явка явно больше, чем в обычных выборах.
Здесь есть и плюсы, и минусы. Всегда будут голоса о том, что вот, растягивают голосование, значит, есть возможности для фальсификаций. Вопрос легитимности для выборов – центральный. Речь идет о том, чтобы создавать власть или, как в данном случае, принимать конституцию, легитимным большинством голосов. Легитимно – это то, что люди считают справедливым и правильным, соответствующим праву. Поэтому с этой точки зрения, да, есть определенный изъян. Люди могут сомневаться, что это правда.
Но с другой стороны, это дает возможность проголосовать гораздо большему числу людей, абсолютно не рискуя. И это делает выбор более легитимным за счет просто очевидно большей явки, которая будет, я думаю, рекордной для всех выборов последних лет.
А. Гамов:
- Это сколько процентов?
В. Никонов:
- Я сейчас не могу точно сказать. Но уже к утру сегодня была 55-процентная явка. А это еще не наступил основной день голосования.
А. Гамов:
- 80 % будет легко?
В. Никонов:
- Я не исключаю, что явка может быть действительно больше трех четвертых от всех избирателей.
А. Гамов:
- Вячеслав Алексеевич входит в рабочую группу по подготовке поправок в конституцию. Насколько напряженная работа была? Не подкосил ли ее карантин? Вы внесли много своих поправок. И они вошли. А что-то вы не смогли внести.
В. Никонов:
- Работа была достаточно большая, интересная. И мне знакомая, честно говоря. Потому что я участвовал еще в работе конституционного совещания 1993 года. Тогда это был достаточно большой курултай, который заседал по разным секциям. Потом были пленарные заседания. Причем очень бурные, даже с выносом тел.
А. Гамов:
- Я и тогда писал в «Комсомолке» об этом.
В. Никонов:
- Это было достаточно бурно и бестолково. В конце концов группа товарищей села и написала нам конституцию, которую мы сейчас вынуждены были править. Здесь работа была гораздо более практичной. Речь шла о том, чтобы оценить те поправки, которые поступали от субъектов законодательной инициативы или просто от граждан. Их было довольно много. Для того, чтобы структурировать эту работу, рабочая группа была разделена на несколько частей. Мы с Константином Иосифовичем Косачевым на пару были сопредседателями подгруппы, которая занималась вопросами, связанными с международным правом, с вопросами нашего суверенитета, потом еще и с нашей историей и идентичностью.
Это было большое количество поправок. Они отсеивались, редактировались. Мы работали с профильным комитетом Госдумы. Поскольку все-таки поправки принимались парламентом нашим. Что-то мы предлагали президенту. Потому что были спорные поправки. И мы их выносили на суд президента. Как та же самая поправка об исторической правде. Там было ведь очень много вариантов.
А. Гамов:
- Это было в 1993 году?
В. Никонов:
- Нет, сейчас. Тогда вопрос об исторической правде вообще не стоял. Как вы помните, в 1993 году мы разоблачали историю. И главная задача была у тех, кто все-таки писал окончательный текст конституции, чтобы отряхнуть прах нашей истории с наших ног навсегда. Это, кстати, одна из самых слабых особенностей конституции 1993 года. Потому что она писалась людьми, которые считали, что у нас не было прошлого. И которые считали, что Россия не должна быть суверенным государством. Потому что считали, что Россия должна куда-нибудь вступить. В какой-нибудь Евросоюз, в НАТО, еще куда-нибудь. Поэтому надо поставить международное право над конституцией Российской Федерации. Что и было сделано в конституции. Действительно, это было записано.
Тогда думалось, что международное право – это нечто такое записанное в скрижалях и спущенное с небес. А на самом деле сейчас мы знаем, что международное право – это решение местного суда в округе Бруклин города Нью-Йорка, которое распространяется на весь мир. И поставить это над конституцией, принятой волей народа Российской Федерации, это была, конечно, очень сильная идея. Но мы тогда стремились утвердить общечеловеческие ценности, вступит в число нормальных стран, как тогда говорили. Это была конституция, которая могла быть написана для любой страны. На самом деле не для страны, которая называлась Россия. Это была одна из родовых травм конституции, которую мы сейчас вылечили, я думаю, абсолютно. Приоритет нашей конституции над тем, что называется международным правом, по ключевым вопросам, при этом мы не абстрагируемся от мирового правового пространства.
Это неприкосновенность российской территории. Это даже не обсуждается. 1993 год был после 1991 года, когда мы потеряли 5,5 млн. квадратных километров территории. И 150 млн. населения. И никто как бы даже это не обсуждал.
М. Антонов:
- Вот вам независимость, берите сколько можете.
В. Никонов:
- Взяли и развалили страну. И вот то, что осталось, мы консолидировали. Сейчас мы говорим о том, что никогда больше такого не будет. У нас нет никаких лишних земель и у нас нет лишних людей. И все люди – это наши люди. И мы живем в России. В стране, у которой на сегодня 1158 лет суверенной государственности. И 500 лет абсолютного суверенитета.
А. Гамов:
- Меня растрогало то, что вчера президент обращался к избирателям из-подо Ржева. Он с Григорием Лукашенко участвовал в открытии мемориала. Или это сделано специально, чтобы растрогать не только меня, но и моих детей, моих друзей?
В. Никонов:
- Путин уже двадцать лет президент. Я думаю, мы все уже имели много возможностей убедиться в том, что он ничего не делает случайно. И, конечно, открытие монумента подо Ржевом под решающий день голосования по конституции, безусловно, это не совпадение. И это подчеркивает то внимание, которое Путин как раз уделяет вопросам сохранения нашей исторической памяти. И меня это радует. Не только как историка, не только как человека, который предложил текст этой поправки в конституцию, за которую сегодня голосуют, но и как гражданина России.
Действительно, Российская Федерация – это не какой-то пустой сосуд. И мы не Иваны, не помнящие родства. Это страна с огромной историей, это огромная цивилизация, как нам напомнил Владимир Владимирович Путин. В 1993 году никто даже не думал о том, что Россия – это отдельная цивилизация с собственной историей. Говорили о том, что Россия – это страна, которая сбилась с пути. И которая должна встроиться в другую цивилизацию. Чем Украина сейчас занимается. Україна – це Європа. И вперед. Они просто оторвались от своих цивилизационных корней, делают сейчас цивилизационный выбор. Вообще цивилизационный выбор – это то, что за нас сделали давно.
И для нас, и для Украины этот выбор сделал Владимир, святой равноапостольный князь Киевский, который принял православие. И когда на Украине не понимают, что цивилизационный выбор сделан был тогда, и все поколения предков жили с этим цивилизационным выбором, они просто обрекают себя на уничтожение в исторической перспективе. Потому что нация не может существовать на фундаменте абсолютно искусственном.
Сейчас Украина выстроила альтернативную России идентичность. Реально на двух фигурах. Это Мазепа и Бандера. Это предатели и лузеры.
М. Антонов:
- Там периодически Хмельницкий появляется.
В. Никонов:
- Богдан Хмельницкий появляется очень часто как фигура крайне негативная, которая поступилась украинской независимостью и продалась москалям. Бесспорных фигур, кроме Мазепы и Бандеры, у них просто нет. Может стоять страна на таком фундаменте? Конечно, нет. Когда ты теряешь собственную идентичность, ты попадаешь в чужую систему координат. Україна – це Європа – это означает внешнее управление. И мы видим, что происходит, когда внешнее управление. Тогда ты уже реализуешь политику чужую.
Украина делает последнее десятилетие абсолютно все для того, чтобы стать самой нищей, необразованной страной в Европе. Она уже этого добилась. Благодаря советам и той политике, которая диктуется Украине из-за рубежа. Но и за рубежом – в Вашингтоне, в Брюсселе, что им нужно от Украины? Нужно, чтобы это было острое копье, нацеленное в горло России. Вот и вся миссия Украины. Но никто не думает о том, как сделать копье счастливым. Не будет Украина счастливой, потому что она просто отказалась от себя. Отказавшись от себя, она будет поступать вопреки собственным национальным интересам и еще больше обрекать себя на падение вниз.
Это очень хорошая иллюстрация того, как можно просто через переформатирование исторической памяти, что сделали на Украине, получить новую породу людей. Новая порода украинцев, которые ходят под нацистскими флагами, под флагами тех самых нацистов, которые уничтожали украинцев миллионами, как неполноценную нацию. Как они уничтожали русских, прибалтов, евреев, поляков и так далее.
М. Антонов:
- Говорят же, что войну помнят три поколения. Выросло четвертое – то самое поколение, которое уже не помнит.
В. Никонов:
- Надо напоминать.
М. Антонов:
- Что сделали вчера, открыв воинский мемориал подо Ржевом.
В. Никонов:
- И в нашей стране уж очень хорошо сейчас мы начали наконец-то напоминать нашим детям о том, что это была за победа и кто победил. Понятно, что в истории человечества ни у кого и никогда не было такой победы. Это была самая величественная победа, одержанная кем-либо в истории человечества. Потому что это был самый страшный враг в истории человечества, самый сильный враг. Мы это сделали ценой бесчисленных жертв в истории человечества. И мы разгромили до 80 процентов всех немецких дивизий. И вот это должно быть свято для каждого. И это свято для подавляющего большинства россиян.
М. Антонов:
- Сегодня последний день голосования по поправкам в конституцию. Вот сидит человек, ему все нравится в большинстве своем. Но есть одна или две поправки, которые ему не нравятся категорически. Конституция – это не салат. Если мне в салате что-то не нравится, я могу то выбросить, а сам салат съесть. А вот эти поправки, которые не нравятся человеку, могут заставить его остаться дома или пойти и проголосовать против. Как быть?
В. Никонов:
- А как мы голосовали за конституцию в 1993 году? Так и голосовали – пакетом. Мне абсолютно не все там нравилось. Но голосовали. Так и здесь. На Западе много говорят: вот, голосование, референдум – это чуть ли не фарс. Но на Западе в последние десятилетия вообще стараются не прибегать к референдумам. Потому что это дает такие результаты, которые абсолютно не ожидает правящая элита. Никакие документы по созданию Евросоюза ни на какие общенародные голосования не выносились. Вынесли вопрос о брексите, получили брексит, который абсолютно не ожидали те, кто организовывал это всенародное голосование.
Мы, наоборот, сказали людям: давайте, выскажитесь. Вам что-то может не нравиться, что-то – нравиться. Я не могу сказать, что я тоже в восторге от всего, что мы там поправили. Я бы там еще кое-чего поправил. Особенно в главах 1, 2 и 9, которые нельзя поправить без конституционного совещания, которого у нас не было. В конституции у нас бесплатно 9 классов образования. Потому что в 1993 году так и думали, что денег все равно нет, как нет денег на социалку, поэтому там нет социальных гарантий. Ввели бесплатную девятилетку. И она до сих пор у нас в конституции во 2 статье остается. Мне это не нравится. Ну что же, мне теперь не голосовать?
Есть в политологии и конституционном праве такое понятие – конституционный дизайн. Это конституция устойчивая, красивая. Как дизайн здания. Так и дизайн конституции. Она должна быть устойчивой. Так вот, те поправки, которые вносятся, это ведь не какой-то набор поправок. Это обобщение опыта реализации той конституции, которая была принята в 1993-м. Она создает более совершенную конструкцию и вообще системы государственной власти, системы разделения властей.
1993 год. Расстреливают парламент. В декабре принимается конституция. Борис Николаевич, который имел решающее слово во всех конституционных вопросах в 1993 году, сделал все, чтобы принизить роль парламента, система разделения властей. И сейчас это исправляется. Госдума может назначать министров. Это очень серьезные полномочия для Госдумы. И мы уже чувствуем, что министры иначе относятся к парламенту.
Или в 1993 году большой приятель Ельцина Сергей Сергеевич Алексеев, известный юрист, был одержим идеей местного самоуправления. И мы получили в конституции местное самоуправление, отделенное от государственной власти. И Путин начал с того, что сказал: нам надо восстанавливать систему публичной власти. Не может быть местная власть отделена от власти государственной, выполняя госдарственные функции. Это создало колоссальные проблемы на местах.
Та конструкция, которую создают сейчас в нашей конституции поправки, делает нашу государственность более крепкой.
М. Антонов:
- Спасибо!
