Бизнес-омбудсмен Москвы: Предприниматели — герои нашего времени
Мы предлагаем читателям полный текст радиопрограммы:
А. Чепель:
- Мы приветствуем у нас в гостях уполномоченного по защите прав предпринимателей города Москвы Татьяну Минееву. Здравствуйте, Татьяна.
Т. Минеева:
- Здравствуйте.
М. Коряко:
- Ну, первый вопрос у нас, как всегда, разминочный. Расскажите, пожалуйста, нашим слушателям, чем именно занимается уполномоченный по защите прав предпринимателя?
Т. Минеева:
- Как понятно из названия этой должности, я занимаюсь защитой прав предпринимателей – это самый основной пункт, что написано в законе, как в федеральном, так и в московском, а также содействую развитию предпринимательского сообщества бизнесу, занимаюсь инвестиционным климатом, его улучшением, бизнес-средой и все, что связано с тем, чтобы бизнес в Москве развивался хорошо.
М. Коряко:
- Вы решаете вопросы предпринимателей в случае, если у предпринимателя возникают какие-то проблемы. Но вопрос – с кем у предпринимателя должны возникнуть проблемы, чтобы он мог обратиться к вам за помощью?
Т. Минеева:
- Ну, лучше, чтобы проблем этих не было и вообще в идеале бизнес-омбудсмен не должен нигде быть, чтобы вот эти проблемы сами решались, либо не возникали. Но так получается, что предприниматель не думает, с кем у него проблемы. Когда у него что-то происходит, он начинает писать во все инстанции и те, кто знает, что есть бизнес-омбудсмен, он обращается к уполномоченному и объясняет суть проблемы. А уже специалисты понимают, что эта проблема связана с органами власти, либо это межкорпоративный спор.
М. Коряко:
- То есть, предприниматель обращается к вам именно в тот момент, когда у него возникает проблема с органами государственной власти?
Т. Минеева:
- Да. Именно между бизнесом и властью я выстраиваю таким образом диалог, чтобы защитить предпринимателей от, как им кажется, неправильных действий чиновников.
М. Коряко:
- А если у предпринимателя какой-то спорный вопрос с другим предпринимателем, это находится в сфере вашей компетенции?
Т. Минеева:
- Бизнес – это межкорпоративные споры, но мы для этого специально создали центр медиации и там, где мы видим, что права нарушены предпринимателей, но не со стороны государства, а со стороны такого же предпринимателя, то мы передаем в центре медиации и они уже самостоятельно решают вопросы без моего участия.
А. Чепель:
- Когда мы произносим словосочетание «уполномоченный по защите прав», то применительно к России возникают ассоциации уполномоченный по защите прав человека. Такая должность у нас существует при президенте Российской Федерации, по-моему, еще с 1994 года.
Т. Минеева:
- Да.
А. Чепель:
- Уполномоченный по защите прав ребенка – такая должность у нас существует, по-моему, с 2009 года. И в этом ряду – уполномоченный по защите прав предпринимателей. То есть, предприниматель поставлен на одну плоскость, его права, с основополагающими правами человека и ребенка. Почему государства права именно предпринимателя оценивает так высоко, что для защиты этих прав учрежден институт уполномоченного?
Т. Минеева:
- Действительно, наша страна, к счастью, занялась этим вопросом, как создание инвестиционного климата, благоприятного инвестклимата, и 8 или 9 лет назад было создано агентство стратегических инициатив, где непосредственно начали запускаться первые дорожные карты, где руководителями этих рабочих групп по изменению инвестклимата, бизнес России слишком в рейтинге на низких позициях был, а сейчас поднимается благодаря этой деятельности, предприниматели стали ставить в руководстве этими рабочими группами что чиновников, так скажем, диалог выстроился между бизнесом и властью, и именно предприниматели начали говорить, что же делать, что изменять, какие нужно административные барьеры убирать, для того, чтобы государственная машина начала менять эти законы, поправки, и предприниматели этому стали помогать.
Именно в рамках защиты в нашей стране действительно предприниматель не знал, куда обращаться. А мы же меняем инвестклимат, мы хотим, чтобы предприниматели развивались. И в нашей стране был учрежден такой институт, по аналогии с институтом, уполномоченным по правам человека, ребенка, - всем, и губернаторам, и министерствам федеральным была поставлена задача увеличить долю реального сектора в общем показателе в экономике. И когда предприниматели начали слышать, благодаря вот агентству стратегических инициатив, рабочим группам, форумам, бизнес-форумам, когда предприниматели начали говорить, ну, как же мы будем развивать бизнес, если нас проверяют, нас наказывают, к кому нам обратиться, что нам делать… ну, иногда и сажают… Для чего это?
Для того, чтобы вот именно предприниматели с земли знали, что, несмотря на то, что у них есть возможность получать господдержку, участвовать в госзакупках, госзаказах, взаимодействовать как-то с властью, что, в принципе, власть тоже может как-то не так реагировать и предприниматель должен понимать, что его кто-то защитит, потому что хорошо выиграть там какой-то госконтракт, начать поставлять продукцию, а, когда возникают проблемы, - все, бизнес на грани разорения. Вот к кому они должны обратиться, кто эта третья сторона? Институт уполномоченного взял на себя вот эту роль медиации быть третьей стороной и помочь решить, помочь достучаться до правды – действительно ли нарушены права предпринимателей или нет?
А. Чепель:
- Можно ли сказать, что предприниматель в нашей стране, как и в большинстве развитых стран мира, это довольно важная часть общества, потому что предприниматель дает работу, импульс какому-то бизнесу, в который вовлекается большое количество участников. Это товары, заказчики, партнеры. И в этом смысле предприниматель, как институт, является достаточно важной составляющей конструкцией всего общества. Вот почему, наверное, его права тоже должны быть надежно защищены.
Т. Минеева:
- Конечно. Я полностью разделяю ваше мнение. Более того, я три года назад написала книгу «Как дружить с государством» - я вообще предпринимателей называю героями нашего времени, потому что живут они в такое непростое время, нужно взять на себя ответственность не только за свою семью, а и за сотрудников – у кого-то это 10 человек, а у кого-то 8000. Не только за этих сотрудников, но и за семьи этих сотрудников, потому что это, как правило, кормильцы… и предприниматели, помимо того, что они берут ответственность выплачивать им зарплату, они еще платят налоги… ну и, конечно, все вот эти новые технологии – кто в нашу страну принесет и внедрит?
Это только предпринимательский мозг, это люди с креативным мышлением. Конечно, они не все знают законодательство, они не могут себе позволить на стартапе заложить большие расходы на юристов, чтобы нанять, чтобы все сделать правильно… они открывают ресторан, потому что чувствуют, что здесь можно, но они не знают, что такое обязательные требования, что их нужно соблюсти и что нужно кучу денег потратить на то, чтобы соблюсти там правила противопожарной безопасности… Конечно, они этого не знают, но они открывают эти заводы, рестораны, они делают нашу жизнь комфортнее…
А. Чепель:
- И, чем лучше эти права будут защищены, тем выше вероятность того, что они начнут свое какое-то дело, привнесут те самые инвестиции…
Т. Минеева:
- Конечно. И они не уедут из страны, они будут свои заработанные деньги дальше вкладывать в развитие своего бизнеса, создавать дополнительные рабочие места, платить налоги.
А. Чепель:
- Вы защищаете, как мы уже выяснили, права предпринимателей в их отношениях с государством?
Т. Минеева:
- Да.
А. Чепель:
- При этом вы, как уполномоченный, являетесь сотрудником государственным?
Т. Минеева:
- Да.
А. Чепель:
- Вы назначены указом мэра, вы являетесь государственным чиновником. Нет ли в этом механизме какого-то противоречия, что вы, с одной стороны, являясь сотрудником государства, защищаете права предпринимателей в отношениях с государством?
Т. Минеева:
- Да, действительно, как только институт уполномоченного в нашей стране появился, Борис Юрьевич Титов был назначен как федеральный бизнес-омбудсмен, в регионах уполномоченные начали назначаться на общественных началах. И самый активный такой общественный деятель, в прошлом предприниматель, который решил стать бизнес-омбудсменом, но опыт показал, что у него не получается защищать права предпринимателей, потому что не хватает административного ресурса…
А. Чепель:
- И его одного, наверное, маловато будет?
Т. Минеева:
- Конечно. Нужен какой-то аппарат, юристы. Вот этот статус очень необходим, чтобы не предприниматели понимали, кому они пишут, а чтобы те самые министры, руководители департаментов понимали, что в одной команде с ними есть уполномоченный по защите прав предпринимателей, в некоторых регионах это вице-губернаторы, в Москве это в статусе министра, и тогда можно уже, если там прокурора просить, что вот действительно права нарушены, помогите, соберите рабочую группу, накажите тех чиновников, которые неправы, уже можно заступаться за предпринимателей и понимать, что высока вероятность того, что у нас получится отстоять права там, где они действительно нарушены. Все решения основываются на независимой экспертной оценке наших независимых экспертов. Они никак не заинтересованы в том, чтобы принять то или иное решение. Им поступают дела обезличенные, Борис Юрьевич Титов – первый в России, кто создал этот институт Pro Bono, это люди, которые на безвозмездной основе помогают с юридическим сопровождением, с решением каких-то ситуаций, где необходимо знание компетенций юриста и, конечно, профессиональные адвокаты, которые потратят время на то, чтобы пойти в суд и заступиться за омбудсмена за этого предпринимателя, представить его интересы как третьей стороны.
М. Коряко:
- Когда мы говорим, что предприниматели обращаются к уполномоченному по защите прав предпринимателей с целью получить какую-то помощь, можем ли мы утверждать, что предприниматель – это любой предприниматель, независимо от его масштаба? Малый, средний, большой бизнес. Или есть какие-то ограничения в этом смысле?
Т. Минеева:
- Ограничений никаких нет. Он действительно должен по 209 ФЗ соответствовать - это малый, средний, крупный предприниматель. А так же это может быть генеральный директор. Генеральный директор, как физическое лицо, не является предпринимателем, но он же представляет целую кампанию… то есть, мы тоже эти дела берем. И даже когда бывает так, что предприниматель сам не может написать, иногда они действительно уже в местах лишения свободы находятся, то их адвокат может от их имени так же обращаться к уполномоченным, для того, чтобы помочь своему подзащитному.
М. Коряко:
- Есть какая-то статистика, сколько обращений ежегодно к вам поступает от предпринимателей?
Т. Минеева:
- Меня назначили 10 месяцев назад, количество обращений выросло в пять раз. Сейчас непосредственно в письменном виде на мое имя у нас 380 обращений. Всего в общем количестве это где-то 3,5 тысячи. Потому что в устном порядке много поступает, мы так же предпринимателей консультируем, в наши общественные приемные физически приходят предприниматели, мы оформляем карточку, и вот это общее количество за 10 месяцев – 3,5 тысячи.
М. Коряко:
- А что такое устное обращение? Для этого нужно позвонить?
Т. Минеева:
- Все звонят, да, конечно. Я не могу сказать, что мы готовы на все вопросы ответить, но то, что человеку дадут телефон компетентного нашего эксперта pro bono, либо общественного уполномоченного – у нас еще создана целая палата общественных омбудсменов, где есть специалист в каждом секторе экономики и при взаимодействии с каждым органом контрольно-надзорной деятельности. Потому что когда очень специфические вопросы, мои сотрудники не могут на них ответить. Так вот, эти устные обращения мы перенаправляем нашим коллегам и они дальше уже консультируют их.
М. Коряко:
- А в тот момент, когда предприниматель точно уверен, что его права нарушены, или ему так кажется, очевидно, что в таких ситуациях он обычно подает какое-то письменное заявление?
Т. Минеева:
- Да, мы просим письменно подать.
М. Коряко:
- Как это происходит? Куда ему нужно прийти и как ему это письменное обращение к вам передать?
Т. Минеева:
- Мы живем в век цифровой экономики, все это можно сделать онлайн, на нашем сайте business-ombudsman.mos.ru– и подать в электронном виде. Конечно, наши специалисты запросят материалы, но экспертизу мы можем сделать в течение трех дней – сразу понять, прав или неправ, заступаемся или не заступаемся, сразу дать ему какую-то надежду, либо сказать, что, извините, вы неправы, нужно работать в белую, легально – в течение трех дней мы можем позволить себе это сделать, благодаря этим экспертам, которые у нас есть в прямом доступе.
М. Коряко:
- Вы сказали, что все эти обращения делятся на две категории – прав и неправ. Каково это соотношение?
Т. Минеева:
- 50 на 50. Но опять же, хочу подчеркнуть, что, тем, кто, по нашему мнению, по мнению наших экспертов, неправ, мы разъясняем, в чем они неправы. Ну, не может у нас предприниматель разбираться и в пожарной безопасности, и в уголовном процессе, и проверка налоговая пришла… По контрольно-надзорной деятельности этого малый бизнес не может себе позволить, поэтому сейчас мы говорим о регуляторной гильотине, где, надеюсь, у предпринимателей будет меньше расходов на то, что они будут тратить деньги на специалистов…
А. Чепель:
- По вашему опыту, если посмотреть на всю совокупность обращений, с чем чаще всего обращаются предприниматели Москвы?
Т. Минеева:
- На первом месте у нас по обращениям – это 25% - незаконное уголовное преследование. По незаконному уголовному преследованию здесь может включиться со всей своей инфраструктуру, включая федерального бизнес-омбудсмена, только уполномоченный по защите прав предпринимателей. Я раз в месяц хожу в СИЗО сама к этим предпринимателям и после каждого посещения СИЗО, естественно, эти предприниматели обращаются ко мне, я их прошу об этом…
А. Чепель:
- Обращений становится больше, потому что нарушений со стороны государства в этой области стало больше? Или потому, что недавно пришедший на должность новый бизнес-омбудсмен проявляет активность, которая приводит к тому, что люди чаще обращаются, потому что чувствуют, что здесь они могут получить защиту?
Т. Минеева:
- Если взять статистику по незаконному уголовному преследованию, то, к сожалению, чуть больше стали по предпринимательским статьям сажать предпринимателей в СИЗО. То, что на всех уровнях власти говорят, что это недопустимо, нельзя… Что касается таких дел, как проверки, их, по статистике, стало меньше, но обращений стало больше, потому что появился такой инструмент, как бизнес-омбудсмен, и предприниматель начал задавать вопросы – а правильно ли к нам пришли, а что нам делать… То есть, создана инфраструктура с нуля, которая позволяет достучаться до каждого предпринимателя, сказать, что есть такая инфраструктура – идите в общественные приемные, пишите омбудсмену, и из-за этого, конечно, стало обращений больше. В пять раз увеличилось количество.
А. Чепель:
- Насколько я понимаю, ваш аппарат участвует и на некоем экспертном уровне при подготовке тех или иных нормативных актов, может быть, даже законов?
Т. Минеева:
- Какие сейчас основные направления находятся в зоне вашего внимания, над чем вы работаете?
Т. Минеева:
- Основная наша инициатива по внесению изменений в 210-ю статью Уголовного кодекса – это организация преступного сообщества – мы здесь полностью согласны с командой Бориса Юрьевича Титова, что нельзя дополнительно вменять 210-ю статью, которая особо тяжкая, вплоть до пожизненного, к 159-й ч. 4, к предпринимательским статьям. Когда по 159-й ч. 4 – мошенничество – невозможно ничего дополнительно предпринимателю вменить и надо как бы его отпустить, потому что не доказали они, что он неправ, то 210-я – это возьмут бухгалтера, секретаря, водителя, всех владельцев бизнеса…
А. Чепель:
- Тут уже, по сути дела, любое предприятие является организованным сообществом по определению?
Т. Минеева:
- По определению это как ООО – там тоже есть и руководитель, и выгода, и группа лиц…
А. Чепель:
- И нужно разделить. Эта группа лиц создана, потому что создано предприятие, или эта группа лиц создана для того, чтобы осуществить некий мошеннический замысел?
Т. Минеева:
- Но по формальным признакам она подходит под ОПГ, поэтому вменяют 210-ую и это уже совсем другие условия содержания под стражей, это уже вдолгую все идет. Это и год, и два, и три. Поэтому здесь важно этот диалог выстроить. Это важно и нужно, потому что там полная изоляция и т.д.
А. Чепель:
- И как удается? Или уже удалось? Или вы ожидаете, что удастся это правоприменение изменить?
Т. Минеева:
- Мы ведем не только по отдельным обращениям эту работу, и у нас есть некоторые победы, когда мы вместе с командой федерального омбудсмена именно смягчали меру пресечения, во всяком случае, до суда предприниматель спокойно возвращался к семье и был под домашнем арестом…
А. Чепель:
- Но это точечная работа…
Т. Минеева:
- Это очень точечно. А на уровне законодательства мы уже провели два общественных совета. Первый провели совместно с Мосгордумой – и этот законопроект у нас пошел федеральную думу, благодаря нашей команде. И у депутатов федеральных он находится сейчас на рассмотрении в необходимых комитетах. И мы не продолжаем на этом останавливаться, мы выступаем на всех площадках, что это нужно и важно. Все круглые столы, которые проходят по этой теме, там все время есть наши общественные уполномоченные… то есть, мы бьем просто в одну точку, пока он не будет принят.
А. Чепель:
- То есть, есть надежда, что рано или поздно этот процесс закончится тем, что ваши предложения в изначальном виде или, может быть, с небольшой поправкой, но все-таки будут рассмотрены и утверждены на самом высшем уровне?
Т. Минеева:
- Да, совершенно верно. Мы этим нон-стопом занимаемся. Так же у нас, что касается изменения нормативно-правовой базы, то для Москвы это очень актуальная тема, это регуляторная гильотина, очень хочется, чтобы именно на московском бизнесе было опробовано уменьшение этих требований обязательных.
А. Чепель:
- Будем надеяться, что для бизнеса все новости будут приятные, в том плане, что регуляторная гильотина означает сокращение числа нормативных актов, которые регулируют их деятельность, а вовсе не увеличение и не замена старых на новые.
Т. Минеева:
- Совершенно верно.
М. Коряко:
- Из того, что я сейчас услышал, я хотел бы сейчас своими словами процитировать. А вы скажете, прав я или нет. Бизнесу нужно договориться с государством? Но ведь бизнес не может напрямую договариваться? Я делаю такой вывод – уполномоченный по защите прав предпринимателей как раз и призван договариваться, осуществлять процедуру договоренностей между бизнесом и органами государственной власти.
Т. Минеева:
- Конечно. Вот только на базе уполномоченного по защите прав предпринимателей Москвы действует 18 рабочих групп. Предприниматели стоят во главе этих рабочих групп по каждым вот этим изменениям. Чиновники посещают эти мероприятия. И я даже приятно удивлена, какая в Москве действительно реакция на письма даже вот. Все приходят, лично, там на уровне третьих лиц были и представители прокуратуры, Следственного комитета. То есть, не сам бизнес это придумал, это с участием чиновников. И также по регуляторной гильотине у нас самый главный вот ресторанный бизнес – они, конечно, при Роспотребнадзоре – самая основная рабочая группа. Моя задача – чтобы предприниматели включились в эту работу. Удаленно, онлайн, просто получали нашу рассылку, присылали предложения, мы потом их сведем и направим… В этом больше я вижу какую-то свою роль, нежели договориться. Здесь уже инструменты все созданы, просто нужно, чтобы и одни, и вторые приходили уже на созданные рабочие группы.
А.Чепель:
- Татьяна, в вашем аппарате работает 18 рабочих групп, каждая из которых посвящена неким актуальным вопросам, которые нужно решать, придумывать механизмы и т.д. Но среди них, мне показалась по названию очень интересной «рабочая группа по оценке перспектив создания частных следственных изоляторов в России». Расскажите про работу этой группы. Чем вызвана необходимость создания этой группы? Неужели нас действительно ждет в недалеком будущем такое явление, как частные следственные изоляторы?
Т. Минеева:
- Действительно, название такое есть, эта инициатива давно уже ходит по комитетам отраслевым, но она не получает пока поддержки государства. Но те, кто в этой рабочей группе, они ведут свой бизнес за рубежом, у кого-то там учатся дети… и в принципе, интернет мы все видим… Так же в этой рабочей группе адвокаты, которые представляют наших предпринимателей и не наших за рубежом. Они ходят в эти следственные изоляторы и никто их там по шесть-семь часов на улице не держит в этих очередях, как в России. То есть, везде в цивилизованном мире есть и порядок доступа, и пребывание этих предпринимателей, и не только… Речь идет не о том, что это будет, например, только для бизнесменов богатых… это для всех… Но пока идет изучение механизма ГЧП в других странах… каким образом предприниматели за счет внебюджетных источников могут построить нормальный изолятор, комфортный, для того, чтобы…
А. Чепель:
- Ну, построить-то они смогут, вопрос – как они окупят свои инвестиции?
Т. Минеева:
- Да. Но у нас же есть государственно-частное партнерство – и в ЖКХ, и мосты строятся, и дороги…
А. Чепель:
- За проезд по платным дорогам берется плата. Правильно ли я понимаю, что частный следственный изолятор будет платным?
Т. Минеева:
- Эксперты предполагают, что они будут платные, так же, как вот под залог у кого-то есть деньги, под залог можно выйти. Это новый для России инструмент, он очень сложно внедряется…
А. Чепель:
- Кто будет устанавливать расценки?
Т. Минеева:
- Понятно, что УФСИНу будет каким-то образом передано – по договору концессии, либо еще как-то, в рамках ГЧП, юристы изучают опыт других стран, для того, чтобы в российских реалиях предложить тот механизм, где будут выигрывать все. И инвестиции найдутся, потому что предприниматели готовы за свой счет это построить. Передать дальше в управление государству, например, УФСИНу. И по определенным правилам, не ущемляя ничьих прав, все люди, наверное, которые, к сожалению, оказались в такой ситуации, могут воспользоваться… мне кажется, еще много времени пройдет, когда мы увидим результат этой рабочей группы, но то, что инициатива такая есть и я не могу ее не поддержать, потому что именно бизнес и адвокаты, которые представляют наших бизнесменов за рубежом, говорят – пора бы такой институт уже внедрить в России.
А. Чепель:
- В удивительное время живем! Подскажите, есть ли у вас информация, сколько сейчас предпринимателей находятся в следственных изоляторах Москвы?
Т. Минеева:
- Такая цифра есть. У нас есть соглашение с УФСИН, я постоянно веду этот мониторинг, сейчас 1600 предпринимателей находятся в СИЗО по предпринимательским так называемым статьям – это ст. 159 ч. 4. К сожалению, есть еще одна цифра. 64 дела – это по 210-й статье, без учета количества этой группы лиц… а в группу лиц попадают те, кто возил какой-то не тот товар, который там соединял… Все менеджеры по продажам, вот я, например, была в женском СИЗО, я была в шоке, что 80% этих женщин – это не моя целевая аудитория, они не предприниматели, но они увидели меня, как женщину, и просто – помогите, помогите, изливали душу, а я спрашивала – вы бухгалтера, что ли, вы что-то подписывали, вы кто? А там камеры по 10-15 человек… а они в основном все менеджеры по продажам. Возможно, они знали, что есть какие-то схемы у владельцев…
А. Чепель:
- То есть, это менеджеры по продажам компаний, которые подозреваются…
Т. Минеева:
- Как правило, это обманутые дольщики подают в суд, понятно, что этих дольщиков… представляете, вот многоквартирный дом не сдан и людям так и не дали квартиру, за которую они платили. Они же обращаются у суд? Ну, кого-то надо привлекать к ответственности? Но когда я общаюсь с этими женщинами, которые не бухгалтеры и не финансовые директора и не владельцы бизнеса, а просто женщина, у которой там трое детей, мужа не пускают… она попала…
А. Чепель:
- …как говорят в народе, под раздачу…
Т. Минеева:
- Да. К сожалению, ситуация такая есть.
М. Коряко:
- А как такое может произойти? Очевидно, что этот менеджер по продажам является простым наемным сотрудником?
Т. Минеева:
- Более того, как они мне говорили, это ж надо каждый случай проверять, я тоже здесь не могу гарантировать… может, они что-то и нарушили… они там три года, например, кто-то не работал… но так как стройка это же долгая история… и начинают вызывать тех, кто когда-то продавал и говорят – вот она мне продала квартиру, эта женщина…
М. Коряко:
- А эта женщина уже года два как не работает…
Т. Минеева:
- Конечно. Она говорит – меня вызвали и все, сказали – ты продавала квартиру… Действительно, в строительном секторе очень много таких историй… У нас много обращений, когда обращаются именно по госзакупкам, когда для госнужд что-то строили, поставляли какую-то продукцию… мы смотрим контракты и чиновники просто не выполняют обязательства, не подписывают акты приемки работ, не выплачивают стоимость… то есть, там очень серьезные такие суммы, и наши эксперты в этом разбираются, смотрят и мы подключаем прокуратуру, и здесь я тоже хочу сказать, что московская прокуратура у нас где-то почти в 50% случаев на стороне предпринимателей и действительно наказывает тех чиновников, которые по госзакупкам не выплачивают. И это тоже очень большой показатель по всей России… Я примерно понимаю, как цифру у других региональных омбудсменов – это говорит о том, что в Москве не все так плохо… наоборот, работа в плане защиты бизнеса идет.
М. Коряко:
- Татьяна, вы сказали, что сейчас в местах лишения свободы или СИЗО находится 1600 предпринимателей примерно в Москве…
Т. Минеева:
- Да. Они не все московскую прописку имеют, но…
М. Коряко:
- Какой процент это от общего количества тех дел, которые вы ведете?
Т. Минеева:
- У нас всего, кто официально написал, 380 этих предпринимателей. И они не все, слава богу, в СИЗО. Тех, кого мы навещаем, с учетом центра общественных процедур «Бизнес против коррупции» федерального, когда от Титова поступает, ну, может быть, дел 10 есть. То есть, человек находится в Москве, мы этим делом занимаемся, либо я, либо Борис Юрьевич… мы в одной команде, подключаемся, с экспертизой своей, даем свою оценку
М. Коряко:
- Мы несколько раз сделали акцент на том, что предприниматель находится в СИЗО…
Т. Минеева:
- Нет, мы же решаем системный вопрос. Если внести изменения в 210-ую статью, то такой цифры по нашим оценочным данным не будет. То есть, это проблемы системные. Здесь мы больше сосредоточены на решении именно системных вопросов. Они не только по незаконному уголовному преследованию. У нас много обращаются кто по имущественному земельному комплексу не согласен, кадастровой оценки стоимости… многие обращаются на федеральные органы исполнительной власти – на налоговую, на другие инстанции, на Роспотребнадзор, на МЧС. Мы разбираемся, кто где неправ, как проверка была проведена. Более того, не все предприниматели знают, что бизнес-омбудсмен либо его представители могут ходить на эти проверки, нас могут включить в комиссию по закону и мы можем тоже третьей стороной там выступать, чтобы потом уже ни чиновники, ни бизнес не сказали, что проверка прошла как-то не так. Приглашайте третью сторону – мы готовы.
А. Чепель:
- Татьяна, в завершении нашего интервью хочу задать такой вопрос. Ваша работа связана с большим количеством негатива, к вам обращаются с проблемами, с жалобами, с трагедиями – либо бизнес-трагедии, либо иногда даже человеческие трагедии. Но ведь человек не может жить без позитива. Вот что в своей работе вы видите позитивного, какую, возможно, радость вы получаете? Или когда вы получаете эту радость на своей работе?
Т. Минеева:
- Интересный вопрос. Действительно, для меня работа это в первую очередь люди. И, если в команде есть люди, которые нацелены на результат, в моей команде, если уже за эти 10 месяцев 350 человек на общественных началах пришли и поверили в то, что возможно вместе горы свернуть и защитить права предпринимателей, мы смотрим в одну сторону и делаем одно общее дело, меняем законодательство в лучшую сторону, то, конечно, это подстегивает, мотивирует, крылья вырастают и еще больше хочется сделать. Поэтому, наверное, отвечая на этот вопрос, скажу – главное это люди. А когда видишь результаты своей работы в виде того, что кейсы наши успешно поддерживаются, что ответы приходят от чиновников положительные, что даже эти представители органов власти, несмотря на то, что не готовы отменять свои решения, но они уже приходят на наши общие рабочие группы, круглые столы и какую-то свою позицию высказывают и мы начинаем договариваться – такие вопросы медиации некие я взяла на себя – это, конечно, радует. Все понимают, что инвестклимат нужно улучшать, Москва на первом месте по национальному рейтингу инвестиционного климата в России и мы не хотим Москву как-то ронять с этих главных позиций! Москва всегда была в этом плане лучшей и комфортной для ведения бизнеса, в том числе. Поэтому те, с кем я работаю – и общественные деятели, и моя команда, и представители органов власти, чиновники, министры – мы одно общее дело делаем, договариваемся и это, конечно, оставляет желать, что у нас все получится и те цели, которые мы для себя наметили, они реализуются.