Кашин: «Если в России легализуют гей-браки, Соловьев будет говорить, как здорово, ровно поэтому обществу ему не доверяет»
Владимир Соловьев
Скачать передачу [mp3, 38.3 МБ]
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
Р. Голованов:
- Лондон нас слышит?
О. Кашин:
- Добрый вечер, Роман, слышу вас прекрасно. Надеюсь, и вы меня?
Р. Голованов:
- Да, мы слышим, мы готовы к настоящему скандалу. У нас сегодня их будет много. Хабиб еще подождет, еще будем дозваниваться Ксении Собчак. Но сначала - то, что происходило в утреннем эфире «Вести ФМ», где Владимир Соловьев вместе с Багдасаровым обсуждали Олега Кашина, нашу программу и вот все это вылилось в то, что вы слышали сегодня в восемь часов. Это мое интервью с Владимиром Рудольфовичем. Олег, вы же тоже порывались туда выйти, вы же тоже хотели поучаствовать?
О. Кашин:
- Да, Роман, но в странном формате такие дебаты - час на час. Но давайте, наверное, обсудим. Я не могу сказать, что слушал, если честно. Я прочитал стенограмму на сайте, успел. И, конечно, я слегка расстроен и не из-за Владимира, естественно, а из-за вас, Роман.
Р. Голованов:
- Отлично. Тогда давайте сначала дадим синхрон Владимира Соловьева.
«В. Соловьев:
- Кто он такой, чтобы я с ним выходил? Я с Дудем не стал выходить.
Р. Голованов:
- А были предложения?
В. Соловьев:
- Он предлагал, да.
Р. Голованов:
- Дудь предлагал?
В. Соловьев:
- Да, интервью. А мне неинтересно…
Р. Голованов:
- Но он сейчас лидер мнения для молодежи.
В. Соловьев:
- Нет. Потому что лидером мнения для молодежи может быть и Мамаев с Кокориным, если стул с другой стороны возьмут. То есть, опять, какой молодежи, какой лидер, чьего мнения? Ксения Анатольевна хотела взять у меня интервью. Я не очень это люблю.
Р. Голованов:
- Ну, смотрите, я никакой не Дудь, тем более, не Ксения Анатольевна..
В. Соловьев:
- Но с вами гораздо интереснее».
Р. Голованов:
- Вот, давайте, Олег, теперь обвинения в мой адрес.
О. Кашин:
- Да нет, не обвинения, на самом деле я слегка расстроен, да. С вами гораздо интереснее. И на самом деле там неправильный синхрон. Про Дудя-то что? Про Дудя мы с вами не говорим, Дудя мы любим и уважаем. Но да, вашего товарища, вашего напарника обзывают какими-то последними словами, и вы вежливо улыбаетесь, записываете… Ну, как-то, черт его знает, опять же не хочу выяснять отношения в эфире, но вот меня это слегка задело. А что касается самого выступления Соловьева, он в этом фрагменте как раз вами процитированном очень смешно прямо перечислил тех людей, которые могли его размазать по фактам и от общения с которыми он уклоняется под какими-то довольно идиотскими предлогами. Ну, мы вспомним его всю публичную карьеру, он всегда разговаривает только со своими миньонами, подчиненными, людьми, про которых он сам говорит, что у него с ними общий бизнес - то есть, с людьми, материально от него зависимыми, которые за деньги будут ему поддакивать и как бы в общем да…
Р. Голованов:
- Мне никто не платил.
О. Кашин:
- Нет, вы работаете в «Комсомолке», к вам я другую претензию предъявил. Нет, весь этот набор, там от Анны Шафран до Багдасарова - понятно, что это его абсолютные прихлебатели, с которыми он чувствует себя комфортно, а любой оппонент, с которым он никогда не разговаривал, для него смертельная угроза. И, естественно, ну, тоже уже там коллеги писали, что это действительно такой стандарт прямо в психологии замещения, когда человек, пытаясь говорить о других, говорит о себе. Пустота, по-моему, ну, не знаю, вот мы с вами общаемся в эфире довольно давно, если я пустой собеседник, скажите мне…
Р. Голованов:
- Нет, как раз там все на видео и есть - я сказал, что с вами я уже давно в эфире и пустоты-то за вами я никакой не замечаю. Наоборот.
О. Кашин:
- За это спасибо, да. Но вот как бы, что называется, из стенограммы я это не увидел, извините, если что, но, правда, здесь я готов прямо с хмурым лицом совершенно серьезно говорить. Ну и главное, да, я давно заметил, давно понял, и еще раз он это подтвердил - вот первый ваш вопрос - а чего вы, Соловьев, прицепились к этому Кашину - у него действительно какая-то странная зацикленность на одном эпизоде моей жизни 10-летней давности, когда я пожимал руку тогдашнему президенту России Медведеву. Он в каждом выступлении обо мне вспоминает этот эпизод, который, как ни крути, в любом случае, ни я не считаю своим главным эпизодом в жизни, ни объективно нельзя его назвать каким-то важнейшим достижением в моей жизни. Но для Соловьева это важно. Я примерно понимаю, почему. Потому что в 2010 году его заставили однажды сделать программу обо мне, где он довольно тепло обо мне отзывался, и, видимо, вот эту обиду он носит в себе, будучи пожилым обидчивым человеком.
Р. Голованов:
- В этой полной версии эфира тоже был вопрос про эту программу - что да, он выступал за вас, что делал программу, заступался и т.д.
О. Кашин:
- Да. А потом лично Владимир распускал слухи про певицу Земфиру, опять же, не будем ее имя всуе трепать, но он буквально называл каким-то моим врагом, который готов меня заказывать и так далее. То есть, действительно у Владимира ко мне какое-то очень странное, такое неприятное чувство, которое зачем выносить на публику, я не знаю, но, если мы об этом заговорили, то заговорили. А вообще, да, интересный у вас выдался разговор про преемника, про технократов, и вот еще раз скажу, что вот как раз в российских официальных медиа выработался такой типаж мэтра, который с невозмутимым лицом, если завтра там будет объявлено, что в России легализовано людоедство или, наоборот, что в России легализованы гей-браки, наркотики и так далее, вот этот же Соловьев будет говорить, как здорово, что у нас есть гей-браки. Ровно поэтому обществу ему не доверяет, ровно поэтому ему, конечно же, приходится покупать ботов для своего Телеграм канала…
Р. Голованов:
- Там про это тоже был кусок отдельно.
О. Кашин:
- Да, да, и здесь понятно, что каждый, кто чуть-чуть ориентируется в мире соцсетей, понимает, что Владимир врет. В общем, да, ровно поэтому у Владимира Соловьева нет никакого народного доверия, а люди, которые сталкиваются… да, кстати говоря, единственное пространство, где он может встретить оппонента, это соцсети, когда на любой невинный вопрос в Твиттере он начинает орать, обзываться мразями и банить, банить, банить. Человек, который забанил пол-Твиттера - это Владимир Соловьев, человек, который не умеет коммуницировать ни с кем, кроме набора поддакивающих ему миньонов. Ну, я не знаю, правда, как об этом говорить… и стоит ли выяснять отношения в эфире, но, если вы, Роман, настаиваете…
Р. Голованов:
- Нет, я ни на чем не настаиваю…
О. Кашин:
- Вы знаете, Роман, что я как раз не стандартный демшизоид, не стандартный либерал, не студент высшей школы экономики, и, если в государственных медиа, в прокремлевских медиа, в пропутинских медиа есть интересные, яркие люди, я всегда ими восхищаюсь, уважаю, это относится и к многим людям, включая вас, в «Комсомольской правде», и к героям федеральных телеканалов, от Попова и Скабеевой до Ксении Собчак. Я человек, пытающийся быть объективным в этом смысле и, конечно, Соловьев тоже для меня, как для многих телезрителей, символизирует всю одиозность и всю гадость государственных медиа, которые на самом деле и Путин дискредитирует. Потому что вот на самом деле Путин не худшее, что было в истории России…
Р. Голованов:
- На моей памяти - лучшее.
О. Кашин:
- И тоже я это вам говорю, как ветеран российской оппозиции. Ну, я не знаю, я Горбачева больше люблю по миллиарду причин…
Р. Голованов:
- А его-то я и не помню.
О. Кашин:
- А я помню, как бы даже и лично с ним немножко общался, в отличие от Путина. Но, естественно, Путин отягощен вот этим образом довольно спорных, неприятных людей, которые минимизируют возможность встать с ними рядом, потому что просто неприятно и противно. Если ты за Путина, значит, ты за Соловьева. А это уже какая-то ерунда получается. За Путина даже если ты готов быть, то Соловьева брать в нагрузку - зачем? Зачем потом его со своих подошв потом очищать? Это неприятно и некрасиво.
Р. Голованов:
- Ой, такой сложный, непростой эфир, но что-то я смотрю на эту тему и людям она интереснее, чем многое, что мы с вами здесь обсуждали. Как вы думаете, почему? Скандал очередной, жареное?
О. Кашин:
- Наверное, тоже. Я помню, я тогда уходил из газеты «Известия», туда пришел главный редактор, знакомый мне по «Комсомольской правде», по старой, Владимир Мамонтов, основатель толстушки, и он очень интересно сказал. В каком-то интервью ему говорят - вот вы из таблоида пришли в эту солидную газету, наверное, вы будете теперь делать там таблоид? Он говорит - нет, нет, не волнуйтесь, я понимаю, что газета интеллигентная, в «Комсомолке» мы писали там про личную жизнь Жанны Фриске, а здесь будем писать про личную жизнь Тарковского, все нормально, не переживайте. Понятно, что он пошутил, но… Да, у нас аудитория интеллигентная с вами, я надеюсь, и поэтому ей интересны склоки. Не Дианы Шурыгиной, не Мамаева и Кокорина, а наши с вами, Роман, склоки. Это интересно, всем привет, всем поклон моим слушателям… Потому что в эти дня выслушиваю какой-то странный прессинг, вопрос даже с какой стороны - спортивной или национальной…
Р. Голованов:
- Олег, давайте вот это самое вкусное, самое интересное оставим на следующую часть.
О. Кашин:
- Хорошо, я держу свой рот на замке…
Р. Голованов:
- Лучше бы вы держали свой рот на замке, когда в прошлый раз про Хабиба говорили. Потому что все завалено уже, все соцсети…
О. Кашин:
- Вы знаете, Роман, удивительное дело, потому что я сегодня тоже - как бы вот это важное достижение в моей жизни - я дал интервью Лютикову, если знаете. Вот это сопоставимо с рукопожатием с Медведевым, я думаю. Потому что в мире смешанных единоборств Лютиков-журналист очень важная фигура и я вижу отклики как раз людей, которые это интервью видели-читали-слышали, и, да, действительно, открывается новый мир и, возможно, как бы…
Р. Голованов:
- Это мы обсудим. Но вот вы говорите, что не доверяют государственным каналам. Я сейчас смотрю чат и мнения-то делятся. Есть ваша аудитория, есть аудитория Владимира Соловьева и глупо отрицать, что чей-то стрим смотрят на радио мало, а чей-то - сотни тысяч человек.
О. Кашин:
- Наш слушатель из Москвы Анна Шафран пишет: «Вы неправы, я всегда смотрю Владимира Рудольфовича»…
Р. Голованов:
- Нет. Вадим Жуков.
О. Кашин:
- Наверное, военный историк. Нет, ну, на самом деле, понятно. Вот вы зайдите в Твиттер к Соловьеву, в котором тоже какие-то миллиарды подписчиков, но почему-то всем в ответ он отвечает: «Представься, мразь» или что-то в таком духе. Ну, правда, вот еще раз говорю - странная форма дебатов. Вначале выступает там Хиллари Клинтон - и уходит. Потом выходит Трамп - и начинает разговаривать с пустым местом. Соловьев действительно побоялся поговорить со мной в прямом диалоге. Он чувствует свою слабость… Если я пустой - ну, сочувствую вам, Роман. Но я не думаю, что у меня не хватит там, не знаю…
Р. Голованов:
- А почему мне сочувствуете?
О. Кашин:
- Ну, вам приходится со мной разговаривать.
Р. Голованов:
- Нет, со всей ответственностью скажу, что, если бы Кашин был пустым, я бы тут не сидел…
О. Кашин:
- Да. Я не думаю, что, если бы Малахова с того же канала позовут ко мне в передачу и я буду говорить - Соловьев плохой, Соловьев плохой, Малахов будет кивать и говорить типа, да, у нас на канале работают всякие придурки. Я думаю, он как-то нашел бы возражения…
Р. Голованов:
- А теперь мы переходим к Хабибу… Напомню, Олег предложил запретить смешанные единоборства… и теперь я читаю, после того, как Олег сказал там что-то в адрес Хабиба, он получает жуткие и страшные сообщения… я открыл свой Инстаграмм и там тоже разного начитался. Чаще всего мне пишут люди, которые поддерживают Хабиба и присылают его фотографии в этой легендарной папахе. Я сейчас тоже надел папаху и, надеюсь, она меня убережет и, надеюсь, у меня сейчас мозг включится в нужное русло, чтобы вовремя вас остановить от следующего самоубийства.
О. Кашин:
- Нет, упаси боже. Единственное, что хочу одну вещь проговорить, тоже, как в «Поле чудес», пользуясь случаем, да. Пользуясь случаем, я хочу обратиться к Магомеду Владимировичу Абитову, президенту профессиональной ассоциации профессионального бокса Кабардино-Балкарии, единственному человеку, к угрозам которого я серьезно готов относиться, он пообещал приехать ко мне домой и меня убить, - я надеюсь, Магомед Владимирович, что у вас хватит благоразумия этого не делать…
Р. Голованов:
- Я тоже очень надеюсь, что никто ни к кому не приедет.
О. Кашин:
- В любом случае я это имя произношу и передаю, естественно, все угрозы в правоохранительные российские органы, потому что это как бы публичный человек, который обещал меня убить…
Р. Голованов:
- Но это же не так было. Он по-другому написал. Под статью это не попадет.
О. Кашин:
- Ну, как не попадет. Давайте выясним, давайте разберемся. К его угрозам я отношусь серьезно, потому что кабардино-балкарские боксеры - это даже не дагестанские борцы, в том смысле, что с дагестанскими борцами можно дискутировать. А если как бы такие опасные люди пишут, то на них надо реагировать, как на опасность. Это первое, что я хочу сказать. Второе - да, вот я иду по тонкому льду, но вот если мы скажем, что у меня конфликт вдруг возник с сообществом миксфайтеров, это будет не совсем правда, потому что очень странное сообщество, я сам прекрасно знаю, и вы наверняка знаете, что называется, некавказских болельщиков этого вида спорта, и спортсменов этого вида спорта. Но почему-то некавказские болельщики нам с угрозами не пишут, пишут только кавказские и, наверное, это как бы конфликт не со спортивной тусовкой, а с национальной диаспорой. Поэтому тоже межнациональная тема, которая ведет нас по узкому коридору между правдой и статьей 282, она как бы заставляет задуматься, заставляет переживать. Но здесь я не знаю, что могу сказать. Действительно, тема оказалась очень болезненной, очень важной, более того, я все-таки не хочу зацикливаться на этническом факторе и напомню, Роман, были эпизоды нашумевшие - не только вот та история с известным многим миксфайтером Даниилом Веселовым, но и недавняя история, когда и бойцы екатеринбургские нападали на противников храма во время митингов, потому что им за это их хозяин клуба платил, как пишут в прессе. Так же это было в Петербурге, когда тоже миксфайтеры нападали на наблюдателей на выборах, и, да, мы видим раз за разом случаи, когда миксфайтеров используют как такую криминальную пехоту, и это сообщество, причем, его лидеры, и Хабиб, и Емельяненко, кто угодно, по этому поводу не высказываются, что это недопустимо, что так нельзя. И, очевидно, этот позор падает на всю среду…
Р. Голованов:
- Так, Олег Кашин уже всем дал жару…
О. Кашин:
- Да, поэтому, уважаемые болельщики, имейте в виду, что проблема во многом в вас…
Р. Голованов:
- Олег, давайте обратимся к нашему старшему товарищу. С нами на связи Виктор Баранец, полковник, обозреватель "Комсомольской правды" и сегодня Виктор Николаевич получил очень почетную журналистскую премию «Золотое перо», с чем мы его и поздравляем.
В. Баранец:
- Добрый вечер. Спасибо, ребята.
Р. Голованов:
- Виктор Николаевич, мы хотим вас втянуть в эти все истории… Вот насколько журналист должен быть скандален и провокационен? И есть ли тут какие-то грани? Потому что у нас что ни эфир, то мы идем по тонкому льду… Вы, как опытный человек, как журналист, как думаете, есть такие флажки, за которые заступать дальше нельзя?
В. Баранец:
- О, как вы много мне вопросов набросали. Позвольте я с высоты своего 50-летнего опыта работы в журналистике, скажу, что за последние годы в российской журналистике наблюдается такая тенденция - чем менее способный человек, чем менее он профессиональный, тем больше он старается быть Моськой, которая должна попасть под трамвай.
О. Кашин:
- Виктор Николаевич, мы обо мне говорим или не обо мне?
В. Баранец:
- Нет, нет, Кашин, успокойтесь, пожалуйста, дорогой мой человек. Я имею воспитанность никогда не трогать, тем более, что мы сейчас с вами не говорим. Правильно? Я говорю о той шушере московской, которую я вижу, которую я читаю в других изданиях и которую я слышу по другим СМИ. Дорогой Олег, я даже в твою сторону не посмотрел. Роман, я ответил на твой вопрос?
Р. Голованов:
- Виктор Николаевич, но все-таки, как тут быть? Потому что, с одной стороны, надо быть современным, надо бить в нерв, с другой стороны, как это делать, когда ты даешь такие скучные, тяжеловесные материалы… Ведь вы же сами зажигаете на радио, вы ж сами даете тут жару… Не зря вот и премия «Золотое перо».
В. Баранец:
- Ну, я зажигаю, когда меня что-то волнует, но не стараюсь подловить это проклятое состояние хайпа. Я стараюсь все-таки работать с фактами, спокойно их обсуждать, ну, иногда это у меня не получается. Но я смотрю на молодую нынешнюю журналистику, на этих зачастую инвалидов ЭГ, которые собой ничего не представляют, а вытворяют…
О. Кашин:
- Извините, Виктор Николаевич, вы же тоже были молодым, наверное, и какие-то мэтры пожилые вас тоже обвиняли в том, что вы «танцуете твист, вместо того, чтобы читать Владимира Ильича»? Было же такое наверняка?
В. Баранец:
- Олег, я говорю о другом. Вот я уже третий день читаю заголовок в СМИ о том, что умерла выдающаяся российская актриса. Заголовок идет, вся Россия охает, хватается за сердце, а эта артистка, как ни в чем не бывало, жива. Мы дурим народ. Мы уже переступили все красные флажки…
О. Кашин:
- Почему все говорят «мы»? Мы должны покаяться? Это как гаишник говорит - нарушаем?
В. Баранец:
- Я говорю, что мы - это единое сословие журналистов. Мы. В наших рядах вот эта гадость завелась. Вот это - хайпануть, наврать, дать дезу. Олег, ты знаешь, я сегодня, когда получал премию, мне так хотелось сказать нашему Союзу журналистов: «Ребята, а не пора ли кодекс чести журналиста принять?» Потому что, Олег, ты же в этом цеху сидишь уже давно, мы перестали отвечать за слова.
Р. Голованов:
- Виктор Николаевич, спасибо. Мы вас еще раз поздравляем!
О. Кашин:
- Ну, что, давайте к Собчак перейдем? Попробуем ее набрать?
Р. Голованов:
- Да, мы прямо сейчас набираем…
О. Кашин:
- Ну а сейчас я хочу вернуться к этой теме, поскольку всю неделю в наших кругах обсуждали ее возвращение на Первый канал, она там будет вести программу под названием «Док-ток», и, поскольку еще ходили слухи во время президентских выборов, что она будет ведущей Первого канала за участие в выборах, то сейчас вот те люди, которые…
Р. Голованов:
- Пока вот мне подсказывают, что гудки идут…
О. Кашин:
- Так, интересно. Ждем… Вы знаете, Роман, когда я был моложе, чем вы, я, бывало, выпивая и гордясь тем, что у меня, у молодого журналиста, есть телефон знаменитой Собчак, я, бывало, звонил ей и звал ее к нам на метро «Первомайское» пить водку.
Р. Голованов:
- Приехала?
О. Кашин:
- Нет. Вот Волочкова - я тоже Волочковой звонил, потому что тогда они конфликтовали и я про обеих писал - а Волочкова долго объясняла, почему она не может приехать, и в этом смысле казалась мне более доброй и более серьезной. Ну, ладно, поскольку мы травим байки уже какие-то…
Р. Голованов:
- Почему? Мне кажется, это самое интересное…
О. Кашин:
- Причем, это закончилось в итоге годы спустя, лет 10 спустя, их публичным интервью, беседой, диалогом Волочкова-Собчак, а тогда это было так, в начале нулевых, что в Петербурге было три брата - двое бизнесмены (фамилия неважно какая), а третий как бы был влюблен одновременно в Собчак и Волочкову. И чтобы он не занимался ерундой, братья ему купили «Общую газету», знаменитую в те году, у Егора Яковлева. Он эту газету сразу переименовал в «Консерватор»…
Р. Голованов:
- Вот не берет трубку Ксения Анатольевна…
О. Кашин:
- Ну, так вот, было два брата. Двое богатых бизнесмена, а другой был влюблен в двух скандальных женщин одновременно, они ссорились, потом уже, годы спустя, выяснили отношения, и, чтобы он не занимался этими женщинами, они купили ему газету. Он ее развалил за первые полгода, потом, когда она была еще полуживая, набрал туда молодой и недорогой коллектив из ярких молодых националистов - там были и известный вам Дмитрий Ольшанский, и Холмогоров, и Крылов Константин, и Олег Кашин, поскольку тоже с ними общался, договорился с ним о работе и поехал в Москву, именно в тот день, когда у газеты совсем кончились деньги и газета закрылась.
Р. Голованов:
- Прямо в этот день?
О. Кашин:
- Да, прямо в этот день, в день моего приезда. Это как раз история для мемуаров. И, поскольку газета закрылась, я так робко пришел в это здание на улице Правды, шестой этаж и, стесняясь, если мои калининградские коллеги об этом узнают, потому что я покидал калининградскую «Комсомольскую правду», обещая, что нет-нет, никогда больше в «Комсомолку», потому что я серьезный человек, все…
Р. Голованов:
- И вот теперь мы каждый день, с понедельника по пятницу, тут.
О. Кашин:
- Так это не вся история. Я тайком работал некоторое время в «Комсомолке», а когда общие знакомые меня там увидели, сообщили в Калининград, я, покраснев, как красное знамя, сказал коллегам на шестом этаже, что сейчас вернусь, вышел в туалет, покурить - и исчез. И вернулся вот только уже к вам, Роман.
Р. Голованов:
- Да, это все так было?
О. Кашин:
- Буквально так, да. Я потом пытался еще работать в газете «Спецназ России»…
Р. Голованов:
- Я помню, вы потом в «Комсомольскую правду» пробирались, как шпион, написать разоблачающие материалы…
О. Кашин:
- Да, как шпион, потому что тоже была интересная история…
Р. Голованов:
- А многие вспоминают, кстати.
О. Кашин:
- Я знаю. Это был такой пранк, наверное, только не телефонный, а физический, но да, если бы сейчас, наверное, то я бы уже не решился так себя вести…
Р. Голованов:
- Да все бы узнали эти лондонские рыжие бороды…
О. Кашин:
- Ну, я бы надел какую-нибудь шляпу или еще что-нибудь. Нет, на самом деле, в молодости нужно совершать массу безрассудных поступков, чтобы потом рассказывать о них, сидя за гаражами, каким-то молодым людям, которым это только предстоит - пробираться на планерку в радио «Свобода», например, вам, Роман.
Р. Голованов:
- Не дай бог пробираться на планерку в радио «Свобода»…
О. Кашин:
- Ну, почему же? Я думаю, это интересно. На самом деле, радио «Свобода» не надо демонизировать…
Р. Голованов:
- Нет, не рассказывайте мне, я послушал, что такое радио «Свобода» и, господи, помилуй, кто тут говорит про пропаганду Владимира Соловьева, - включите радио «Свобода» и послушайте - вот это вам настоящая пропаганда, адовая, от которой сжигаются мозги и вытекают через ухо…
О. Кашин:
- Вы знаете, тоже есть на государственном телевидении Соловьев и есть канал «Культура». И внутри радио «Свобода» даже для людей пропутинских взглядов и у которых Крым наш послушать программы там Ивана Толстого про русскую эмиграцию - то, чего нет на государственном радио, поскольку нет непрерывной традиции того вещания, где были Солженицын, Довлатов и т.д. Понятно, что, если выбирать между радио «Комсомольская правда» и какими-то другими станциями, всегда, друзья, выбирайте «Комсомольскую правду», здесь разговоров нет. Но из серии послушать архив «Свободы», где молодой Довлатов читает свои рассказы, конечно, это всегда важно для человека вне зависимости от того, за кого он на этом этапе общественно-политического развития России.
Собчак не хочет с нами говорить.
Р. Голованов:
- Не будем, да? Оставим. В общем, мы челядь и, как бы сказал Сергей Леонидович, мы прах под копытами ее коней, мы блевотина ее псов… Не получилось дозвониться…
О. Кашин:
- Я так не умею, Роман. Но, да, просто, помимо ее возвращения на Первый канал, есть еще одна история, многосоставная, потому что я сейчас был готов защищать Ксению уже от других упреков, а именно - от упреков в антисемитизме. Наша с вами любимая тема, Роман…
Р. Голованов:
- О, антисемит Олег Кашин защищает антисемитку Ксению Собчак! Это мы прочтем завтрашний заголовок где-нибудь.
О. Кашин:
- Ксения - и есть даже документальная запись нашей беседы в журнале «Афиша» - всерьез считает меня евреем.
Р. Голованов:
- Я, кстати, тоже.
О. Кашин:
- Ну, ради бога…
Р. Голованов:
- Ну, если кто-то пробирается на радио, в телевизор, он, конечно, еврей - а как иначе? Потому что закулисное правительство его не могло пустить никак… Я один русский держусь.
О. Кашин:
- Роман, дело не в евреях. Есть такая вещь - новиопы - от слова «новая историческая общность». Люди без национальности. То есть, стандарт, идеальный человек для мирового правительства, из серии у меня там мама еврейка, папа латыш, дедушка финн и еще у меня есть треть туркменской крови. Вот это да, это образцовый дорогой россиянин. И как раз вот такие люди всегда - вот ты скажешь «я русский», или там в Конституции нужно записать русский народ, что мы недавно обсуждали, - выходит какой-нибудь такой человек и говорит - а как же, вот я на четверть чуваш, удмурт, и как же мне быть? Смотришь - абсолютно русский, фамилия Сидоров, удмуртского языка не знает, но ему важно быть не русским, потому что он знает, что не русскому в мире, где торжествуют меньшинства, проще пробиваться куда бы то ни было. Потому что русские угнетали, как говорится, всех, от украинцев до грузин на протяжении многих лет. Вот особенно при грузине Сталине угнетали грузин или при украинцах Брежневе и Хрущеве угнетали украинцев. Поэтому, да, самые хитрые наши с вами знакомые пытаются выписаться из русских и тоже я регулярно наблюдаю таких людей, и как бы хочется их обнять - эх, вы мои хитрецы! Так вот, в чем история? На самом деле обсуждали, как часто бывает, одни девушки обсуждали других. Костюмы. И костюм одной руководительницы большого медиахолдинга государственного - кожаная куртка с большими жемчужинами недорогой испанской фирмы…
Р. Голованов:
- Я начинаю вспоминать эту фотографию…
О. Кашин:
- Вот, да. Одна литературный критик, Анна Норинская, сказал - боже мой, почему они так безвкусно одеты?
Р. Голованов:
- Ну, это женские разборки. Это то, что не надо выносить сюда…
О. Кашин:
- Подождите, мы посвятили полперадачи разговору про мои женские разборки с Соловьевым…
Р. Голованов:
- Женские? Мужские. Это почти сражение, драка двух гладиаторов в Колизее, которые готовы кишки друг другу выпустить…
О. Кашин:
- Да, мне дагестанский народ объяснил, что мужские разборки это именно когда в кровь и в мясо…
Р. Голованов:
- Да примерно так оно и было. А прилетело-то мне в итоге…
О. Кашин:
- Роман, вам нужно за вредность, да. Так вот, в итоге, поскольку кто-то анонимный комментатор какой-то заодно сказал, что на картинке еврейка, тех, кто обсуждал костюмы, немедленно записали в антисемиты. И главный редактор журнала «Харперс базар» в итоге написала, что, Ксения, да, вот я была в Освенциме и вот буквально там такие, как вы, довели до Освенцима. И, когда Ксению Собчак обвиняют в том, что она довела до Освенцима, не знаю, хочется уже встать рядом с Ксенией Собчак и снять с ее рукава свастику эту и надеть на себя…
Р. Голованов:
- Не надевайте на себя свастику, Олег, это плохо закончится. Этот либеральный фашизм до добра вас не доведет…
О. Кашин:
- Да, да, да, упаси боже, но вот, да, либеральный фашизм на самом деле, в том смысле, что выискивая антисемитов там, где их нет, очень многие люди готовы всерьез сами применять буквально фашистские методы и шельмования, и навешивания ярлыков. Поэтому давайте призовем всех - не обзывайте Ксению Собчак фашисткой и антисемиткой, не связывайте Ксению Собчак со Освенцимом, она совершенно про другое. И на самом деле еще раз надо поздравить ее с приходом на Первый канал…
Р. Голованов:
- Я в общем окончательно запутался, кто Олег Кашин - то ли антисемит, то ли еврей… Надеюсь, мы через месяц разберемся, пока мы тут каждый день с понедельника по пятницу в девять вечера в эфире…
«Шнуров откровенное алочное ссыкло, ему впору создавать партию корпоративщиков, офисников, алкашей, случайно скрещивающихся прямо у него на концертах по пьяни, независимо от пола и возраста». Это не я сказал… Юлия Чичерина это сказала про Сергея Шнурова, который раскритиковал новую партию Захара Прилепина. Олег, давайте опять возвращаться на минное поле… и посмотрим, чем все это закончится.
О. Кашин:
- Ну, просто тоже хотелось бы иметь Юлию Чичерину сейчас на проводе или в студии, потому что интересно… я у нее брал тоже в молодости интервью и мне она не показалась носителем такого, что называется, народного консерватизма, каким она пытается быть теперь.
Р. Голованов:
- Почему пытается быть? Она и есть народный консерватизм. То, что вы видите, это она и есть.
О. Кашин:
- Да, Роман, именно это оно и есть, но я прекрасно понимаю, что песни, на которых мы отчасти росли, я не думаю, что в этих песнях был заложен какой-то консервативный народный смысл. Сейчас это есть и на самом деле да, поскольку те рокеры из конца 90-х, начала нулевых, которые бы сейчас придерживались таких взглядов, как, допустим, Андрей Макаревич, буквально единицы, а вот весь формат тогдашнего нашего радио сегодня переехал в Донбасс, это какой-то удивительный странный феномен. Я сам пытаюсь в нем разобраться и не знаю, в чем дело. То есть, понятно, что не нужно отказывать людям в наличии взглядов, но я так же прекрасно помню, как главным взглядом у этих людей было понравиться Михаилу Козыреву и, очевидно, может быть, преодолевая эту травму своей тогдашней зависимости от либералов, они теперь качнулись в другую сторону. Не знаю.
Р. Голованов:
- Но русский человек сейчас и должен быть с Донбассом. Его сердце должно биться ровно в унисон с Донецком. Вот тот русский человек, кто переживает, поддерживает и выступает за Донбасс!
О. Кашин:
- Разумеется, Роман, только проблема в том, что настоящий русский человек и в те годы должен был говорить, как герой Сергея Бодрова в известном фильме, который мы вчера обсуждали, что вы мне еще за Севастополь ответите. А тогда Севастополем интересовалась буквально партия Лимонова, запрещенная ныне в России, но при этом тоже положительно отметившаяся в каких-то донецких делах. Теперь вместо партии Лимонова партия Прилепина - такой абсолютно, очевидно, искусственный конструкт, стоящий в одном ряду с партией игры в танчики - есть такая партия, знаете… разработчики игры «World of Tanks» делают партию для участия в выборах Госдумы. Разработчики косметики «Faberlic» тоже делают партию. Художник Вася Ложкин, рисующий этих пещерных людей, которые всегда за родину, тоже вроде бы делает партию. И есть еще два имени, про которые регулярно говорят, что и им придется делать партии - это Шнуров, во что я верю…
Р. Голованов:
- Ну, так он уже пошел… Вот его стихи, Олег… «Был потом попом-интерном, но всегда топил за власть, помотало сильно, верно, и веревочка свилась. Звали его вроде Ваня, только что снимался в шоу, воевал он на диване, выпивал на посошок. Сейчас взаправду или где, правда, что ли, правду ищет. Стал смотрящим по еде, то есть, по духовной пище». И дальше идет стёп про…
О. Кашин:
- Там еще был писатель-мент. Я думаю, это стало триггером для Прилепина…
Р. Голованов:
- Да и для меня это ужасно. Кто такой Шнуров, чтобы он мог говорить про Охлобыстина и про Прилепина? Для меня Охлобыстин очень важный человек и во многом то, что, когда он избирался в президенты, он стоял такой на сцене… со своей такой программной речью.. Вот он за русских. Захар, который уехал в Донбасс. Человек-мечтатель, который там строил свой мир. Он для меня русский настоящий человек. А это что такое-то? Вопль алкоголика из Инстаграма? Ну…
О. Кашин:
- Роман, все-таки настоящий русский не обязательно тот, кто едет воевать в Донбасс или участвует в каких-то митингах за Путина. Настоящий русский выезжает на природу, на шашлыки, врубает, причем, как 10 лет назад, как сегодня, как и 25 лет назад, песню про лабутены или тогда еще «Вот будет лето, поедем на дачу»… Да, конечно, Шнуров главная фигура…
Р. Голованов:
- Слушайте, одно дело - музыка, другое - помойка и кое-что, что стоит в голове… нас слушают дети, не буду ругаться…
О. Кашин:
- Вы попались, Роман, потому что одно дело - музыка Юлии Чичериной, а другой дело - ее участие в партии Прилепина.
Р. Голованов:
- Слушайте, а я отделяю идеи Юлии Чичериной от ее музыки. И я поддерживаю ее идеи, с которыми она выступает. Но у меня не крутится в плеере Юлия Чичерина.
О. Кашин:
- Чем прекрасная Юлия Чичерина? Вот можно выбирать - что хуже: ее музыка или ее гражданская позиция.
Р. Голованов:
- Давайте, выбирайте, что угодно, но я с гражданской позицией Юлии Чичериной. Вот если я такой пустой, как Юлия, то выключайтесь и не звоните больше мне сюда в эфир. Олег Кашин, Роман Голованов, вот такие сегодня девичьи споры получились… Ну, ладно, мы не разругались, мы дружим. Все. До завтра.
