Леонтьев: Трампу Украина по барабану, и тут появляется окно возможностей
Скачать передачу [mp3, 43.9 МБ]
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
В. Алфимов:
- О том, что такое плохо, вам сегодня будут рассказывать товарищи Леонтьевы – Дмитрий и Михаил. Помогать им буду я – Валентин Алфимов.
М. Леонтьев:
- День чреват кучей суперповодов новостных. Но забавно, что по ним говорить нечего, потому что они изжеваны настолько. Нормандский формат и WADA. Украина изжевана до такой степени, что уже даже неприлично ее жевать. Хотя сказать нужно. На что можно рассчитывать при оптимистическом сценарии. Если они собрались через три года, значит, они до того согласовали все-таки минимальную позитивную повестку. Нельзя договориться о чем-то конкретном с точки зрения политического решения проблемы Донбасса. У Зеленского нет ни мандата, ни воли, ни возможности сейчас договориться. Хорошо было бы, если бы они договорились о глобальном разведении войск или каком-то следующем этапе разведения войск, то есть максимально быстром прекращении стрельбы. И в комплекте с этим – об обмене военнопленными. Это вполне возможно.
Если не возникнет тупое сопротивление и попытка использовать встречу для того, чтобы решить вопросы во внутренней политике Зеленскому, то есть показать себя, как он может с Путиным, например, какой он твердый, и так далее. Вот если не будет этого затыка, если в этом с нами будут солидарны Меркель и Макрон, которые хотят какого-то продвижения, потому что для них это чистое обременение, если удастся что-то такое подать позитив в нормандском формате, то возможна какая-то сделка по газу.
Сделка по газу была бы очень проста. Там есть взаимовыгодный формат. Но поскольку украинский политикум не мыслит в формате взаимной выгоды, а мыслит в формате «все пропьем, но флот не опозорим», то здесь тоже есть проблемы.
Д. Леонтьев:
- А наличие «Северного потока-2»? Зачем нам транзит газа через Украину?
М. Леонтьев:
- А кому он мешает? Транзитом через Украину невозможно шантажировать. Только западло. Если будет проявлена добрая воля к какой-то грузификации отношений России с Украиной, то зачем нам специально делать гадости Украине? Это может быть в дальнейшем частичное или полное деблокирование Донбасса. Еще какие-то вполне человеческие формы взаимовыгодного, коммерческого, прагматического сотрудничества.
В Приднестровье был конфликт очень кровавый. Правда, он был скоротечный. Но он был очень жесткий. И после этого удалось сделать так, что в Приднестровье не стреляли практически вообще больше. Что эта граница абсолютно прозрачна, в том числе для населения. С некоторыми обрывами, которые в последнее время чаще происходят, есть и некая экономическая кооперация. Все это взаимодействует.
Все это возможно. Мы все время говорили, что Украина не суверенная. Она не имеет права. Не для того придумывали этот проект, чтобы Украина сама в рамках своего понимания интересов принимала какие-то решения. Но поскольку мы видим, что регуляторы тоже находятся в некоторой растерянности, нельзя сказать, что в Америке есть какая-то жесткая позиция, как использовать Украину в этом деле. Трампу, как многие наблюдатели периодически доносят, Украина вообще по барабану. Тогда появляется окно возможностей. Я думаю, что какой-то позитивчик будет. Все это будет сторонами расценено как шаг в каком-то направлении.
Что касается газа, там есть одно «но». Конгресс собирается ввести санкции на «Северный поток». И в этом контексте это большой соблазн для Зеленского упереться. Если прекратить работу трубоукладчиков, то проблемы… Я не очень понимаю, как подводные трубы кладут и чем. Можно создать какие-то временные задержки, которые создадут другую ситуацию для украинского транзита.
Д. Леонтьев:
- Создается ощущение, что встретились, потому что настало время встретиться.
М. Леонтьев:
- Бессмысленно было встречаться с Порошенко. Потому что он поставил на войну, на эскалацию, на агрессию и на те силы во всем мире, которые проявляют спрос на эскалацию и агрессию. Там не о чем было разговаривать с ним. Здесь понятно, что этот поставил на другое. Он и избран с другим мандатом. Очевидно, что здесь не бессмысленно попытаться о чем-то договориться. И не бессмысленно не подкармливать это его намерение. Даже, может быть, уступая его очевидному желанию выдавать это за свою победу, в том числе победу над Россией. Ну и хрен с ним.
Д. Леонтьев:
- Так, для внутреннего пользования.
М. Леонтьев:
- Мы же помним, как во время карибского кризиса Кеннеди попросил Хрущева, чтобы он не рассказывал, что они из Турции ракеты убирают. Говорит: меня сожрут, а тебе все равно. Никто даже не напишет про это.
Д. Леонтьев:
- Какие-то ожидания есть?
М. Леонтьев:
- Да, они очень сдержанные. Какое-то продвижение к урегулированию, так или иначе связанное со снятием санкций, это все нереально. А вот какие-то постепенные шаги, которые, может быть, создадут инерцию для других шагов, это возможно.
В. Алфимов:
- Главный вопрос – станет ли жить проще простым жителям Донбасса.
М. Леонтьев:
- Если стрелять перестанут, если появится перспектива какого-то деблокирования. Если Зеленский хотя бы будет создавать иллюзию того, что он пытается приручить и вернуть Донбасс, ему надо как-то этих людей тоже вербовать.
В. Алфимов:
- Интегрировать.
М. Леонтьев:
- Вербовать. Интегрировать – это потом. Не завербованного ты так сынтегрируешь, что потом подавишься. Поэтому Зеленский тоже будет заинтересован в том, чтобы не создавать из Украины для них образ злобного врага и душителя. Может быть. Он слабый, он зависимый. Украина является собственностью олигархата. Хрен его знает, как он позиционируется на самом деле. Это компрадорский олигархат. С одной стороны, там нет реально государства. Поэтому олигархи там – все. Но исключительно во внутреннем контуре. Внешний контур определяется не ими.
Д. Леонтьев:
- Возникла еще тема WADA. Ничего хорошего сказать по этому поводу нельзя.
М. Леонтьев:
- По поводу WADA давно надо было сказать одно.
В. Алфимов:
- WADA – это плохо.
М. Леонтьев:
- Спорт великих достижений – это не про здоровье, а про войну, с одной стороны, стимуляторов разных. И про войну за трактовку и контроль над этим процессом. И что мы в свое время проиграли и то, и другое в значительной степени. Не было большого стимула нас прищучить к ногтю. А когда этот стимул появился… Спорт – вещь, которая в какой-то степени сублимирует войну в современном мире. И говорить, что спорт вместо политики… Спорт – вместо войны. Спорт – это война. Это хуже, чем просто политика. Просто политика может быть дипломатией. А спорт – посмотрите на спортивных фанатов. Понятно, что это демонстрация флага, что это борьба, что это за честь родины.
Д. Леонтьев:
- Теперь уже – отсутствие флага. Четыре года.
М. Леонтьев:
- Понятно, что такое флаг. Флаг – это за честь родины. Отказ спортсменам в праве выступать под своим флагом – это бесчестие. Мы согласились на бесчестие из тактических соображений, решив, что мы все порешаем. Казалось до определенного момента, что как-то так, поели дерьмеца чуть-чуть, утерлись, и вроде бы порешались.
В. Алфимов:
- Беда пришла, откуда не ждали.
Д. Леонтьев:
- Что значит – не ждали?
М. Леонтьев:
- Все ждали! Я не знаю, кому мне верить.
В. Алфимов:
- РУСАДА восстановили, все в порядке.
Д. Леонтьев:
- Под условие того, что базу данных передадут. А в этой базе оказались изменения. Всем понятно, что допинг употребляют многие атлеты из многих стран. Что мы тут не единственные, не особенные, что есть изменения, есть более продвинутая медицина. Дело не про допинг. Нас мочат, потому что мы – Россия. Я согласен. Но если мы уже находимся на войне, то те чиновники, которые нас представляют в тех отраслях, в которых нас мочат, должны быть ответственны, компетентны. А они таковыми не являются. Результат такой, что в конце концов тысячи спортсменов теперь будут страдать. И если сейчас спортсмены, которые могут убежать в другие страны, чтобы потом участвовать в соревнованиях, кто им скажет что-то? Что эти люди четыре рода делали? Ни один человек не уволен.
М. Леонтьев:
- Они несколько раз поменяли руководство некоторых федераций.
Д. Леонтьев:
- Есть целое Министерство спорта. Совершенно непонятная структура, которая непонятно чем занимается.
М. Леонтьев:
- Непонятна компетенция Минспорта. Я не берусь здесь судить. Когда Колобков говорит, что все было сделано правильно, просто они все время меняли правила, вытаскивали что-то новое и новое, - это с одной стороны. С другой стороны, этот вот, который начальник самой РУСАДА, Юрий Ганус, который кричал уже несколько месяцев, что это будет.
Д. Леонтьев:
- Он говорил за полгода, что все будет именно так. Минспорта отвечало: да все нормально! Отсутствие понимания, что мы находимся в ситуации, когда нас мочат. И для этого нужно выбирать тех людей, которые готовы бороться, которые четко понимают ситуацию, компетентны, у которых есть задача решить эту ситуацию не так, как она решается.
М. Леонтьев:
- У меня два соображения. Безусловно, что есть конкретные люди, которые своей корыстью, идиотизмом, непрофессионализмом, отсутствием мотивации просто подставили страну. В деле, которое само по себе является чрезвычайно уязвимым и спорным. Мне до сих пор кажется, что согласие выступать без флага – это было унижение, на которое великая страна, которая себя так позиционирует, идти не имеет права. Я не могу себе представить китайцев или северных корейцев, или кубинцев, которые согласились бы выступать без флага.
Д. Леонтьев:
- Мы уже без флага участвовали в 1992 году.
М. Леонтьев:
- Ты помнишь, какая была дискуссия? А сейчас уже: может быть, дадут под нейтральным флагом выступить? Да, конечно, мы вложились в спорт, в большой спорт, в мировой спорт. У нас одна из лучших в мире инфраструктура для большинства международных спортивных соревнований. Это туризм, реклама страны. Это все было. По этому месту и ударили, что это был удар в болезненную точку. Если бы у нас была разруха, если бы спорт находился в таком состоянии, как он находился на рубеже 90-х, когда мы теряли позиции одну за другой, никто бы внимания не обратил.
С другой стороны, поскольку мы являемся спортивной державой, в конце концов, спорт есть спор. Кто вам мешает соревноваться с теми, кто хочет с нами соревноваться? И не соревноваться с теми, кто не хочет. Ты же все равно прыгаешь, бегаешь так же.
Д. Леонтьев:
- Это мы вдвойне будем наказывать спортсменов.
М. Леонтьев:
- Ничего страшного.
Д. Леонтьев:
- У профессионального спортсмена есть очень короткая карьера. Четыре года – возможно, это половина его карьеры. Кто будет отвечать за это? «Ничего у нас не изменится, пока спорт в России не будет отделен от государства». Совершенно точно. Не должно государство заниматься спортом.
М. Леонтьев:
- Я с тобой абсолютно не согласен. Мы только что говорили, что спорт – это политика.
Д. Леонтьев:
- В США государство занимается спортом?
М. Леонтьев:
- В США государство мало чем занимается. Оно и кино не занимается напрямую. При этом кино является пропагандистской машиной. Там другой способ организации. Это государство, созданное бизнесом для себя. И там по-другому это устроено. Это модель, которая нам не подходит никак. Если мы хотим заниматься спортом, как политикой, а это чистая политика и есть, и мы хотели, стремились, мы сделали сами спорт политикой, сделали его знаменем политики, может быть, это и правильно, конечно, этим должно заниматься государство. Только оно по-другому должно заниматься.
Конечно, жалко спортсменов. Профессиональные спортсмены мирового класса пострадают. Но их же единицы. А остальные не пострадают, потому что они не спортсмены мирового класса. Им мировой класс не нужен. Но пусть лучше пострадают эти спортсмены, и государство, общество найдут какой-то способ им это компенсировать, чем пострадает страна в целом. За то, чтобы любой ценой, ценой национального унижения, ценой втаптывания флага в грязь, опять четыре года рыться рылом в говне. Они нам будут рассказывать, в каких майках нам надо выступать, в каких не надо выступать. Мы будем петь «В лесу родилась елочка» под флаг или вообще ничего, мычать будем. Хрюкать можем. Очень подходит под ситуацию. Четыре года мы прохрюкаем под подъем флага олимпийского движения, из которого нас практически, если не вышибли, то подстелили в районе сортира, в районе параши подстилочку. Этого нельзя делать.
Да, конечно, это кошмар для спорта. Кроме спорта, существуют вещи поважнее, чем спорт. Должно быть государственное регулирование и стимулирование.
Д. Леонтьев:
- У нас есть богатые люди, пусть они занимаются меценатством, поддерживают федерации.
М. Леонтьев:
- У нас страна так устроена.
Д. Леонтьев:
- Не во всех сферах государство занимается всем. Там, где оно занимается, в сферах, где оно не должно заниматься, имеется в виду кино, спорт, музыка, - оно не должно.
М. Леонтьев:
- Почему не должно заниматься кино?
Д. Леонтьев:
- Потому что хреновое кино.
М. Леонтьев:
- Есть нормальное кино. Оно в том числе выполняет воспитательную функцию. Делается хорошее кино, в том числе с помощью государства. А то вообще бы никакого кино не было.
Д. Леонтьев:
- Что касается спорта, мы видим, что во Франции нет министерства спорта.
М. Леонтьев:
- Какая разница?
Д. Леонтьев:
- Есть отдельные федерации. Пусть они это контролируют.
М. Леонтьев:
- Франция – страна страшно зарегулированная в очень многих вещах. Но Франция активно вмешивается в кино! В сто раз больше, чем мы.
В. Алфимов:
- Переходим к следующей теме. Егор Жуков, 3 год условно.
М. Леонтьев:
- Дело не в трех годах. Я тут просто посмотрел его огромное интервью «Дождю». И мне стало очень смешно. Мне кажется, что этот типажик сослуживает… Про то, за что и как. Я вообще считаю, что… Я это говорил, когда речь шла о Pussy Riot, я считаю, что есть проступки, за которые надо пороть. Причем не очень сильно, но очень позорно. К сожалению, у нас не применяется этого наказания. Больше чем порки он не заслуживает. И разбираться с ним особенно было не надо.
Конечно, то, что он делал, было противозаконно. И государство все время стоит в данном случае перед дилеммой. Если оно будет к этому относиться, к призыву к насилию, к организации незаконных акций и участию в их организации относиться просто нейтрально, то все решат, что это можно и нужно, что это не является преступлением. Если попустительствовать на начальном этапе, то потом придется стрелять. А стрелять – плохо.
Д. Леонтьев:
- У государства должна быть предсказуемость и неизбежность наказания.
М. Леонтьев:
- Сделали, как всегда, хуже всего. Он сейчас наслаждается славой. Не думаю, что это долго будет. Потому что он совсем дурачок. Но все-таки он в глазах этого сообщества стал чуть ли не новым вождем.
Д. Леонтьев:
- И понятно, почему. Потому что оппозиции очень нужны идеи. Там совсем плохо с идеями. У господина Навального идей нет. У него есть идея, что все – говно, а я хороший.
М. Леонтьев:
- У Жукова тоже нет идей. У него есть идейность. Он выглядит симпатичным, розовым, светлым мальчиком, свято верящим в красивые слова и идеи. Чего стоит его речь, причем она ему дико понравилось. Он этой речью любуется.
В. Алфимов:
- Мне кажется, этой речью любуется огромное количество журналистов.
М. Леонтьев:
- Любовь и ответственность. Вы представляете, какая глубина попадания в предмет. Этот человек точно спасет Россию. А у вас нет любви и ответственности. Мы живем во времена, когда кандидаты про ненависть и про страх побеждают, я цитирую. А он – про любовь и ответственность. Кудрявый розоволицый пророк.
Д. Леонтьев:
- Мне понравилось, когда он станет президентом, он обещает люстрацию, но будет милосерден и даст неугодным людям уехать.
М. Леонтьев:
- Но вот если уж они не уедут, тогда, конечно, люстрация. Потрясающие размышления о том, как он тактику видит. Только мирный протест! Он говорит, что нужны компромиссы. Тут же идет благоглупость: я хочу стать президентом страны, который будет последним президентом, от которого что-то зависит. Вот можно сказать так без пространных размышлений. Это программа. Он у нас либертарианец. Это чтобы государство отовсюду ушло, и везде была безумная свобода.
Д. Леонтьев:
- Либертарианство стало очень модно. Это реальное американское крайне правое либертарианство. Это когда государство тебе ничего не гарантирует. Не гарантирует тебе пенсии, пособие по безработице, школу. Ты со своим пистолетом живешь в доме и себе гарантируешь все.
М. Леонтьев:
- Мы уходим в пространство бессмыслицы. Ты начинаешь полемизировать с Жуковым. Достаточно прочитать: «Раскол элит неизбежно приведет к тому, что люди, которые нам сейчас не нравятся, у власти останутся. И на какой-то промежуток времени даже станут, по сути, с нами в каком-то смысле отдаленном – соратниками. Придется затыкать нос, придется это делать. Иначе будет кровь. Иначе будет хуже». Я себя вспоминаю в возрасте моложе этого Жукова. Я был такой же идиот. Это было при советской власти. Она была посерьезней. Он говорит, что был абсолютно готов к тюрьме. Он был к этому готов значительно более, чем к тому, что произойдет условный срок.
Меня в возрасте моложе Жукова профилактировало КГБ СССР. Я тоже был готов выйти через тридцать лет из райотдела КГБ. Вышел через пять часов. С такой резолюцией товарищей офицеров: откровенного разговора у нас с вами не вышло, но мы надеемся, что мы вас больше не увидим. Но степень идиотизма и глупости была высокой. И кое-чему я все-таки успел научиться. Но даже этого не хватило на то, чтобы не поспособствовать разрушению собственного государства. Конечно, не из-за таких, как мы. Нами просто прикрылись, как фиговым листком, люди гораздо более конкретные, циничные. Они сдали страну, но фиговый листок был. У Жукова есть одно оправдание – это возраст. Он совсем молодой.
Д. Леонтьев:
- Он адекватно говорит своему возрасту.
М. Леонтьев:
- Романтический дурачок. У него факультет социальных наук ВШЭ. Тут у меня претензии и к Ярославу Кузьминову, которого я уважаю. А этот человек никаких взглядов не придерживается. Вы его чему учили? Это такой дикий удар по репутации Высшей школы экономики. Человек рассуждает, взгляды свои пытается формулировать.
Д. Леонтьев:
- Надо понимать ситуацию. Ему 20 лет. Он стал известен на всю Россию. Он вышел из СИЗО. Там куча девочек, которые говорят: какой ты классный!
М. Леонтьев:
- Нас учили марксистско-ленинской политэкономии и научному коммунизму. А он же должен был осваивать азы, даже есть либеральной, западной социологии. Но это такое убожество. Что такое социология? Социолог, представитель социальных наук – это человек, который что-то знает о своей стране. Главное, что он должен, знать и понимать страну, уметь ее описать. Этот человек вообще не знает, где он живет. Он неточно понимает. Этому совершенно все равно, будь это Россия, Дания, Малави, Парагвай. У него никакого представления ни о стране, ни о людях. Он абсолютно с социальной, научной точки зрения девственен. Четыре года они его учили. Подозреваю – за деньги. Верните ему деньги, скоты!
Д. Леонтьев:
- По-моему, он по стипендии учился.
М. Леонтьев:
- Тоже интересно. Значит, он успевающий студент.
Д. Леонтьев:
- Если его воспринимать как состоявшегося политика, а не как мальчика, который выпендривается перед людьми.
М. Леонтьев:
- Четыре курса элитного, по их понятиям, учебного заведения. Это же не фельдшерское училище. В фельдшерском училище учат. А это просто что-то такое…
Д. Леонтьев:
- Это показательно. Господа из оппозиции, это не совсем нормально, когда лицо вашей оппозиции – это мальчик с очень красивыми смешными мыслями, которому 20 лет. Люди так ухватились за это. Наконец-то какой-то человек что-то говорит! Можно Хрюшу со Степашкой тоже пригласить. Они тоже имеют мнение. Причем Хрюша очень панк-рок, тоже готов бороться с системой.
В. Алфимов:
- И регулярно этим занимается, по крайней мере, в выпусках «Спокойно ночи, малыши!».
Итак, что же такое – плохо?
Д. Леонтьев:
- Я не знаю, плохо ли это. Расскажу. На «Голосе Америки» ужасно алармистская, паническая статья. Оказывается, в эти выходные прошел очередной опрос среди американских военных и их семей.
М. Леонтьев:
- Ветераны или действующие?
Д. Леонтьев:
- Это все. Семьи, в которых есть действующие или бывшие военные. 46 % сказали, что они видят Россию как союзника. В статье говорится, что, возможно, здесь работает российская пропаганда. Россия влияет на мнение военных. Высказываются конгрессмены по этому поводу: мы же понимаем, как токсична российская пропаганда! Вспоминают Тулси Габбард, кандидат, которая выступает против войны и которую уже назвали российским агентом. Может, она виновата. А в реальности ответ очень простой.
Три года назад, когда Трамп еще не был президентом, в Америке были две антироссийские партии – республиканцы и демократы. В Америке никогда не было пророссийских партий. Можно сказать, что при Советском Союзе демократы были чуть-чуть более лояльны к Советскому Союзу. Это геополитический противник. Они приравняли республиканцев и Трампа к русским. Они делали это три года подряд. Когда ты это делаешь постоянно, в какой-то момент, когда мочат Россию, ты уже психологически чувствуешь, если ты республиканец, что мочат и тебя.
Подавляющее большинство военных – это республиканцы. Это логично по многим причинам. Тот колоссальный результат, что практически 50 процентов не просто видят Россию как союзника, не просто как непротивника, - это результат американских действий. Они создали для себя пророссийскую партию внутри Америки.
М. Леонтьев:
- Еще надо иметь в виду, что реально военным противником американской армии были исламистские силы. Военным противником, не потенциальным противником, не противником, на которого тратятся экономические, военные, геополитические и финансовые ресурсы, а именно физическим противником на поле боя. И здесь у любого военного, который гораздо конкретнее и гораздо ближе непосредственно к земле, физически к земле, возникает ощущение, что противник общий. Вы мне рассказываете басни, а вот они же этих же…
Д. Леонтьев:
- В какой-то момент в Сирии они конкретно воевали против одного и того же противника.
М. Леонтьев:
- И в Сирии, и в Афганистане, и везде. В принципе, это то же самое. Если какому-нибудь студенту или служащему американскому, или даже просто обычному обывателю и бизнесмену как-то сложнее это объяснить, то этот видит тебя в прицеле.
Д. Леонтьев:
- С одной стороны, это так. С другой стороны, насколько расходится то, что говорит Пентагон постоянно, и задачи, которые Пентагон ставит перед собой, и мнение подчиненных Пентагона.
М. Леонтьев:
- Здесь же не только действующие военные. Здесь военные-ветераны. Америка постоянно воевала.
Д. Леонтьев:
- Военные ветераны никакой любви особенной к Советскому Союзу не имеют.
М. Леонтьев:
- Сколько лет уже как Советский Союз почил. Речь идет о том, что военные, прошедшие опыт боевых действий, между прочим, вьетнамские – особенно, если уж говорить о Советском Союзе, они гораздо спокойней, миролюбивей и ответственней, чем гражданские. Интересно, что в той же Америке поколение вьетнамских ветеранов всегда было настроено гораздо менее алармистски. Самое страшное, когда появляется поколение не воевавшей армии.
В. Алфимов:
- Зачем официальный голос Госдепа сообщает статистику, которая вообще невыгодна ни американскому народу, ни государству?
М. Леонтьев:
- Статистика известна, она мониторится. В Америке, к счастью для Америки и несчастью для нас, все-таки нет традиции скрывать информацию о части общества, думая, что ее не существует.
Д. Леонтьев:
- Я с тобой не согласен. Они могли вообще это не упоминать. Что есть проблема русского вмешательства, влияния России? Это тема номер один для американских СМИ.
М. Леонтьев:
- Они не могли пропустить ни одного факта, который может быть трактован как влияние России.
Д. Леонтьев:
- Когда у вас президент потенциально шпион, когда у вас конгрессмены потенциально шпионы могут быть, вдруг у тебя половина армии потенциальные шпионы. Это же вообще кошмар. Они интерпретируют это как классная работа российской пропаганды. Что, конечно, является полным бредом. При всем уважении к нашей работе.
М. Леонтьев:
- Я нигде в работе нашей пропаганды не видел такого акцента, чтобы мы кого-то пытались убедить, что мы союзники Америки. Этим наша пропаганда явно не страдает.
Д. Леонтьев:
- Один из американских аналитиков рассказывал, какая задача России, зачем они это все делают, зачем эта пропаганда российская. Он сказал: чтобы, когда русские придут в Америку захватывать, их встретили как освободителей. На полном серьезе!
М. Леонтьев:
- Есть следующая стадия развития, когда они нас попросят прийти. Как Янукович пытался. И скажут: ребята, мы вас встретим как освободителей, только приходите!
В. Алфимов:
- Спасибо.