Лурье: «Если дело «Сети» сфабриковано, откуда взялся целый арсенал, тоже подкинули?»
Скачать передачу [mp3, 42.9 МБ]
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
В. Ворсобин:
- Начнем издалека. Помните дело Голунова? Того самого журналиста, которому подбросили наркотики? Кстати, «подбросили наркотики» сначала было гипотезой, теорией… все вышли на защиту этого несчастного человека и все доказывали, что ему подкинули наркотики. Сегодня выяснилось, что полицейский Денис Коновалов, который и задерживал Голунова, дал признательные показания, из которых выходит, что он и подбросил эти наркотики. Все, это уже подшито к делу, он сказал – это сделал я, причем, поручил ему это сделать Игорь Лиховцев, если верить Денису. А Игорь Лиховцев – это бывший заместитель начальника отдела по контролю за оборотом наркотиков. То есть, мы придумывали здесь очень много больших версий, историй… а на самом деле все достаточно банально. И пусть дело Голунова идет своим путем и, возможно, будут еще суды и те, кто обвиняется, получит наказание или их оправдают, посмотрим… а сейчас мы переходим к нашей теме. Дело «Сети», которое неожиданно превращается в очередную общественную акцию, общественную волну, в которой уже задействованы не только политики, но и книгоиздатели, актеры, мультипликаторы, психологи, даже Сергей Миронов, вроде приличный человек, серьезный глава фракции «Справедливая Россия», партии, которая всегда соглашается с Кремлем, и то заявил, что вообще-то пытать людей нехорошо. Я говорю о деле «Сети» и давайте все-таки снова послушаем фабулу этого дела и еще раз освежим информацию о том, что это за дело.
«Справка.
По версии следствия, террористическая организация под названием «Сеть» сформировалась к середине 2016 года. В группировку входило несколько террористических ячеек. Боевая группа «5 ноября» с подразделением «Восход» в Пензе, структуры в Санкт-Петербурге – «Марсово поле» и «Иордан СПБ» - и в Москве – МСК. По данным ФСБ, организация планировала теракты перед выборами президента России 18 марта 2018 года и перед чемпионатом мира по футболу летом 2018-го, чтобы дестабилизировать обстановку в стране, а затем осуществить вооруженный захват власти. У некоторых из фигурантов были изъяты взрывные устройства, гранаты, пистолеты и карабины. Большой резонанс дело «Сети» получило в феврале 2018 года, когда один из фигурантов дела Виктор Филенков заявил, что признательные показания он дал под пытками. Впоследствии о применении пыток заявляли и большинство других фигурантов дела, а так же Фархад Абдурахманов, Илья Капустин, Максим Симаков, Анатолий Уваров и Антон Шульгин, привлеченные к делу, как свидетели. По мнению некоторых правозащитных организаций, дело «Сети» сфабриковано, а его фигуранты являются политзаключенными».
В. Ворсобин:
- Я процитирую одного из подследственных, кого осудили уже на 14 лет… Подсудимый Пчелинцев вспоминает: «С меня сняли носки, стянули штаны и трусы до колен, на голову надели плотно прилегающий убор типа подшлемника и застегнули под подбородком. Конвойный обмотал большие пальцы моих ног проводами, в рот пытались засунуть кляп, но я не открывал, поэтому кляп примотали скотчем. В прошлый раз об кляп обкололось много зубов. В процессе борьбы мы почти не говорили. Когда меня перестали бить по лицу и в живот, меня ударили током». «Контакт плохой, бьет слабо», - пересказывал Пчелинцев слова мучителей. «Мне сказали: «Возвращаешь показания, говоришь – про пытки врал – дальше будешь делать, как скажет следователь. Показывают на белое и говорят – черное, ты говоришь «черное». Отрезают палец и говорят съесть, ты его съешь». Потом еще несколько раз ударят током, чтобы запомнил».
У нас в студии Олег Лурье, журналист, который тоже прошел через наши тюрьмы. 4 года вы провели в местах не столь отдаленных, вы сейчас расскажете, почему так получилось. И на связи у нас по скайпу из Пензы Станислав Фоменко, адвокат Андрея Чернова, одного из подследственных, уже осужденных, который получил 14 лет.
Олег, вот то, что я рассказывал, это нормально для сидельцев?
О. Лурье:
- Скажу, что нет. Мне довелось по сфальсифицированному обвинению провести 4 года, из которых почти два я провел в Бутырке, и из них полтора на спецблоке для особо опасных преступников… 90 суток карцера, год в колонии строгого режима и еще более полугода снова в 5-м изоляторе в Москве в связи с новым обвинением в клевете в отношении следователя, судьи и прокурора. После чего был оправдан присяжными.
В. Ворсобин:
- Да, редкий случай.
О. Лурье:
- Ситуация такая. Да, было давление. Дело заказное…
В. Ворсобин:
- Сенатор на вас подал в суд.
О. Лурье:
- Бывший сенатор, сейчас скрывающийся в государстве Израиль. Следователь сейчас не работает, после оправдания меня присяжными. Судья так же не работает сейчас, осудившая меня на восемь лет, потом изменили на четыре, потом вменили еще одну статью, потом оправдали… Ситуация такая, что да, оказывалось давление. Пытать – не пытали. То, как описывают участники «Сети», такого не было.
В. Ворсобин:
- У меня вопрос к Станиславу Фоменко. Станислав, вот стоит ли на сто процентов нам всем доверять этим рассказам? Все-таки это рассказывает заинтересованная сторона и на суде, может быть, таким образом хотели повлиять на приговор. И если это так и было, зачем нужно было так жестоко себя вести следствию и подставляться?
С. Фоменко:
- Во-первых, должна быть, если лицо заявило о том, что к нему применялись недозволенные методы, обязательно должна быть проведена должна проверка данных фактов. Этого не было. Должны ли мы верить или нет? Очень много фактов указывает на то, что осужденные, скорее всего, говорили правду. То есть, как я уже говорил, отсутствие судебно-медицинской экспертизы по делу, отсутствие видеозаписей с камер и видеорегистраторов, незарегистрированные факты прохода оперативных работников к нашим подзащитным.
О. Лурье:
- У меня возникает вопрос. Да, ко мне проходили на допросы следователи, посторонние люди проходили. Но уже потом, когда меня пытались осудить судом присяжных за клевету, мы подняли все пропуска. И все эти люди были зарегистрированы, кто проходил. То есть, там практически невозможно попасть в СИЗО незарегистрированным – вот в чем вопрос.
С. Фоменко:
- У нас ситуация немного другая. Дело в том, что поднимались журналы и проверяли тех, кто проходил, и выяснилось, что фиксируется не все. То есть, нам, защитникам, удалось добыть другие документы, которые свидетельствуют о том, что к ним приходили и в другие даты.
О. Лурье:
- Еще один момент. Коллеги с НТВ разместили у себя кусочек видео, где господин Пчелинцев разбивает крышку унитаза, падает, потом заходят представители СИЗО, он встает и спокойно садится на шконку и чувствует себя нормально…
В. Ворсобин:
- То есть, вы хотите сказать, что имитация пыток была?
О. Лурье:
- Да. Но было заявлено, что якобы он разбил этот унитаз и перерезал себе вены. Но, чтобы вскрыться, - это остаются на всю жизнь шрамы, я это знаю точно. Они были у Пчелинцева? Меня эти моменты очень смущают.
С. Фоменко:
- Я не являюсь защитником Пчелинцева и комментировать, что там было на самом деле, я не готов.
В. Ворсобин:
- То есть, это видео все-таки есть? Я не видел это видео.
О. Лурье:
- Есть. Я его в Телеграме у себя размещал. То есть, у меня возникают вопросы.
В. Ворсобин:
- Тут надо бы не запутаться. Если общество сейчас поддерживает тех, кого обвинили по делу «Сети» и требует чуть ли не освобождения и говорит о том, что суд несправедлив, как бы нам в будущем не пришлось признать, что мы ошиблись? Или мы правы?
Я процитирую одну историю. В январе-феврале 2018 года после ареста Филенкова и Шишкина – это тоже члены «Сети» - члены петербургского ОНК Яна Теплицкая и Екатерина Косыревская провели проверки факта и обстоятельств пыток в отношении Виктора Филенкова и Игоря Шишкина, посетив обвиняемых в следственном изоляторе. Правозащитники заявили о наличии ожогов от электрошокеров и следов от избиения у заключенных. У Игоря Шишкина врачи диагностировали перелом нижней стенки глазницы, многочисленные гематомы и ссадины. «Не являясь органом следствия, не имея возможность проводить полноценное расследование, а так же не имея заявления о пытках, тем не менее, члены ОНК полагают изложенное в данном заключении достаточным, чтобы утверждать факт применения пыток со стороны сотрудников УФСБ России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области по отношению к обоим арестованным».
Олег, пожалуйста.
О. Лурье:
- Я не говорю, что их не пытали точно. Но ведь это не доказано. И, если нанесены, как вот сейчас вы процитировали, такие травмы, то они не излечиваются. Почему суд не востребовал проведение экспертизы? Почему обвиняемые не настояли? Суд обязан это проверить. И второй момент меня смущает. Откуда взялось, если ничего этого не было – террористической организации и т.д. – откуда взялось оружие? Неужели гранаты подкинули?
В. Ворсобин:
- Там порох дымовой, селитра, алюминиевая пудра…
О. Лурье:
- Там целый список. Вот интересно – это весь список подкинули или все-таки он был?
С. Фоменко:
- Что касается судебно-медицинской экспертизы, такое ходатайство было заявлено в суде первой инстанции, оно осталось без удовлетворения. Что касается оружия, я могу говорить за своего подзащитного. У него никакого оружия не было.
О. Лурье:
- А у остальных?
С. Фоменко:
- Никто из подсудимых не признал, что оружие им принадлежало. Тут очень много вопросов было. Вплоть до того, что там и замок был поврежден автомобиля, в котором нашли оружие… но лучше на них ответят те адвокаты, которые представляют своих подзащитных.
О. Лурье:
- Я согласен. Подкидывают. Подкидывали и наркотики – это вообще популярная практика длительное время была – и оружие, но оружие обычно ограничивалось патронами, пистолетом. Но целый арсенал со всеми химическими составляющими…
В. Ворсобин:
- С другой стороны, если они лепят такое сообщество, а для этого нужен арсенал, они могут найти этот арсенал и подкинуть его… Экспертиза показала, что дверь автомобиля была вскрыта, да. Ну и так, по мелочи – где-то ведро с селитрой поставили…
О. Лурье:
- Опять-таки вызывает вопросы. Вот та же ФСБ открывает, как недавно в новостях, целая группа террористов задержана с оружием, со взрывными устройствами… ну, то есть, их приняли… То есть, ребята работают. Зачем им нужно было придумывать еще одно дело?
В. Ворсобин:
- Я тоже этого не понимаю. А у нас на связи Иван Мельников, вице-президент российского подразделения международного комитета защиты прав человека. Иван, вы часто выезжаете в колонии, осматриваете заключенных, которые жалуются на пытки, я правильно понимаю?
И. Мельников:
- Регулярно, да, я проверки проводил и в следственных изоляторах, и в колониях. И, бывало, что мы ездили с такой миссией… что, если в Москве, допустим, я мог посещать учреждения, располагающиеся на территории субъекта, то там только с разрешения ФСИН и здесь тоже в составе комиссии…
В. Ворсобин:
- Все-таки, для начала, много ли пытают сейчас?
И. Мельников:
- К сожалению, есть такие случаи. В основном обращаются заключенные, которых пытают, именно которые приговорены к тем или иным срокам и которые говорят о том, что на территории той или иной колонии уже так называемые активисты, либо сотрудники СИЗО, которые их встречают…
О. Лурье:
- Простите, это мы говорим уж об осужденных…
В. Ворсобин:
- Иван, вы пытались пробиться к тем, кто сидит по делу «Сети»?
И. Мельников:
- Да, мы с коллегами, когда услышали эту историю, были готовы выехать в следственный изолятор, посмотреть, как они содержатся, но, к сожалению, граждане по моей информации отказались встречаться с правозащитниками, что, конечно, вызывает большие вопросы. Обычно наоборот люди сами просят – вот, посмотрите, у меня здесь синяк и т.д… Нет, это не повсеместная практика, не надо говорить о том, что всех поголовно пытают, конечно, такого нет…
В. Ворсобин:
- Вам члены «Сети» отказали?
И. Мельников:
- Да. Насколько я понимаю, даже сотрудники следственного изолятора сказали, что не будут препятствовать, но граждане отказались…
В. Ворсобин:
- А почему ваших питерских коллег все-таки пустили к «Сети»?
И. Мельников:
- Во-первых, в Санкт-Петербурге они члены ОНК, то есть, естественно, они имели право туда зайти. Точно так же, как я в Москве имел такое право.
В. Ворсобин:
- А, те не могут отказаться от этого?
И. Мельников:
- Да… Может быть, такая была избрана стратегия у них, что они там опасались чего-то или что еще… но, к сожалению, как доказать, например, если нет соответствующих медицинских документов и, допустим, правозащитники не могли посмотреть объективно телесные повреждения те или иные, как доказать их наличие?
В. Ворсобин:
- А вы могли это установить, да?
И. Мельников:
- Конечно. Мы даже визуально могли бы попросить…
В. Ворсобин:
- Иван, а как вам вообще видится эта история с «Сетью»?
И. Мельников:
- Я не вдавался в подробности расследования уголовного дела, но то, что я точно хочу сказать, что то недоверие по некоторой ситуации, в том числе, и к судебному решению, конечно, нужно обратить внимание в целом на открытость судов. Надо в целом обратить внимание на то, что у нас недостаточно оправдательных приговоров и даже если это правильный приговор…
В. Ворсобин:
- …должен быть открытый суд?
И. Мельников:
- Да.
В. Ворсобин:
- Вообще-то есть такой привкус легкого идиотизма. У меня это чувство возникло еще в прошлом году, когда было московское дело, когда сажали за брошенную бутылку. Все понимали, что это идиотизм. Потом - «дело Голунова». Казалось, что за идиотизм? А теперь, смотрите, суд выносит приговор, хотя все подследственные кричат, что их пытали, а суд даже не назначил ни одной экспертизы, ни одного расследования. Он как будто специально подставился под общественное мнение, чтобы снова сейчас вся наша говорильня, все общественные крикуны вышли с криком «это что за очередной суд-криворучка?» - и снова понеслось.
Зачитаю пришедшее сообщение. «Вопрос - кому во власти выгодно раскачивать лодку в этой истории с ребятами? Голунов, Устинов, теперь эта «Сеть». Кто во власти очень хорошо этих ребят «греет»? Ребята готовили эти акты, это факт, но, видимо, тем силам во власти, что их «греют», выгодна эта байда». Вот кому выгодна «эта байда»?
О. Лурье:
- Я не думаю, что именно власти это выгодно. Но важно другое. Ведь суд, насколько я понимаю, когда идет заседание, и подсудимые объявляют, что к ним были применены пытки, нарушения в их организмах до сих пор имеются (как было сказано, роговица глаза и пр.), и следы от ожогов не исчезают так просто, почему не направили на экспертизу?
В. Ворсобин:
- Этот вопрос мы задаем уже пятый раз. У вас хотя бы примерный ответ, почему?
О. Лурье:
- Не могу понять. И второе, что меня удивляет, - провокационно большие сроки.
В. Ворсобин:
- Словно специально позлить общество.
О. Лурье:
- Конечно. Провокационно большие, по максимуму сроки. Если учесть, что подсудимые, во-первых, ранее не судимы, имеют смягчающие обстоятельства, почему по максимуму? Не для того ли, чтобы потом в обжаловании их урезать в два раза?
В. Ворсобин:
- И государь наш… Помните, как в свое время государь помиловал Достоевского? Была гражданская казнь, хотя его приговорили к реальной. И эта милость монаршая, когда будет помилован очередной человек, кстати, перед голосованием за Конституцию может сыграть. Это что, такая игра политтехнологов?
У нас на связи Валерий Васильевич Борщев, руководитель секции правоохранительных органов экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации. Это один из подписавших обращение к Путину. Сейчас собирают подписи к президенту с требованием разобраться в этой скандальной ситуации.
В. Борщев:
- Я сопредседатель Московской Хельсинкской группы и руководитель правозащитной фракции партии «Яблоко».
В. Ворсобин:
- Валерий Васильевич, почему вы подписали? Может быть, вы ответите на вопрос, зачем все это нужно и власти, и всем нам? Почему мы это сейчас обсуждаем?
В. Борщев:
- Это вопрос очень серьезный. Мы за этим делом следили с самого начала. Я выезжал в Пензу, был на первом суде, на том суде, на котором объявили суд закрытым. Тем не менее, мы имели тесную связь с адвокатами, с женами. И факты пыток, факты насилия мы имеем.
В. Ворсобин:
- Вы видели своими глазами следы пыток?
О. Лурье:
- А почему на суде не предъявили то, что вы имеете?
В. Борщев:
- Охотно вам скажу. Во-первых, на суде заявили и Пчелинцев, и другие.
О. Лурье:
- Вы говорите: доказательства. Почему адвокаты не предъявили эти доказательства?
В. Борщев:
- И адвокаты предъявили эти доказательства, и председатель Совета по правам человека Федотов на встрече с президентом заявил о том, что применялись пытки. И президент сказал: я дам поручение расследовать. Но ответ был таков, что факты не подтвердились. Я по своей практике прекрасно знаю, почему это делается. Я, например, как член Общественной наблюдательной комиссии Московской области занимался делом Азата Мифтахова, и я лично видел следы от шуроповерта, применение пыток, которые совершали в ФСБ, послал, естественно, письмо в Генеральную прокуратуру, а ответ пришел: факты не подтвердились. Как только пытки совершают в ФСБ (и об этом сказал Федотов президенту), следственные органы не желают дальше заниматься этим делом. Вот вам и ответ. У нас есть достоверные данные. Почему мы подписали письмо? Мы хотим президенту эти факты предъявить и сказать, что его поручение выполнено не было.
В. Ворсобин:
- Валерий Васильевич, вы хорошо знакомы с делом. Скажите, а зачем нужно было следствию, злобным прокурорам и ФСБшникам злобным лепить это дело? У них нет никаких оснований, они ищут алюминиевую пудру, для того чтобы им подкинуть, динамит и т.д. Зачем? Вы можете ответить на этот вопрос?
В. Борщев:
- Да, могу. Сейчас идет кампания устрашения, кампания борьбы с терроризмом. И надо выискивать новых террористов. «Новое величие» тоже путем провокаций объявили террористами.
В. Ворсобин:
- А зачем? Хорошо, объявили. А дальше что? Какая польза от этого власти?
В. Борщев:
- То, что идет борьба, есть враги, есть террористы, с ними надо бороться.
О. Лурье:
- Но ведь борьба идет действительно. Действительно террористов берут.
В. Борщев:
- Эти конкретные случаи, о которых я говорю - и «Сеть», и «Новое величие», и Азат Мифтахов, то есть те дела, которые я хорошо знаю и лично занимался, это…
В. Ворсобин:
- Я теперь посмотрим, какую волну это подняли в обществе. Прочитаю Телеграм Ильи Азара, известного журналиста из «Новой газеты»: «Это замечательно, что все сейчас бросились заступаться за «Сеть» и возмущаться тем абсурдом и безумным сталинским приговором. Но уже сегодня гособвинение попросит сроки от 6 до 10 лет ребятам из «Нового величия». Их организацию тоже придумали, их дело тоже сфабриковали, их тоже били, они тоже политзаключенные. Почему бы книготорговцам, мультипликаторам (это те, которые сейчас «топят» за «Сеть»), психологам и другим уважаемым людям не вписаться за «Новое величие» еще до приговора, или есть какие-то надежды, что ли?»
Такое ощущение, что общество у нас теперь параллельно существует с прокуратурой и судами и отбивает своих у власти. Это, по-моему, уже третья или четвертая попытка.
Давайте послушаем Екатерину Винокурову, журналиста, который занимается тем же самым, но от нашего цеха прессы.
Е. Винокурова:
- Базовая проблема вообще в чем? Борьба с экстремизмом, как и борьба с наркоманией, это на самом для сотрудников силовых ведомств во многом борьба не с преступностью, а борьба за повышение по службе. Мы видим примеры, как людям подбрасывают наркотики ради того, чтобы выслужиться. В данном случае люди точно так же занимаются подбрасыванием дел по экстремизму. Если кто-то из слушателей сейчас размышляет о том, что они же все-таки обсуждали свержение строя, то уверена, что старшее поколение, каждый слушатель может вспомнить ситуацию, когда он хоть раз произносил в сердцах на кухне с друзьями фразу: да поубивал бы я этих чиновников. Фактически за такой разговор на кухне, только онлайн, например, двух девчонок из «Нового величия» просто чуть не убили содержанием в СИЗО. Я была у них на суде по мере пресечения, и я видела девочек, которые умирали у всех на глазах. А прокурор с какими-то ледяными глазами фактически прикрывал своих проштрафившихся коллег-силовиков. Что касается дела «Сети», то мы видим чудовищные совершенно приговоры, которых не дают даже за реальные убийства.
В. Ворсобин:
- Картинка такая. Плохо склеенное следствие, избитые подследственные, странное поведение суда, этого не замечающего, власть, которая все это покрывает, и обозленное общество, которое орет: да заколебали вы. Зачем и кому нужна такая схема? Ведь она, возможно, уем-то придумана.
О. Лурье:
- Меня, например, удивляет реакция общества, которая была чуть-чуть до этого. Вспомните господина Серебренникова, простите, проворовавшегося, террориста Сенцова, которого защищали с пеной у рта. Тот же Серебренников, его быстро прекратили защищать, когда появились доказательства и признание его подельников в мошенничестве. Когда такая целенаправленная коллективная защита, у меня это вызывает сомнения.
В. Ворсобин:
- Что это?
О. Лурье:
- Что это, чем это вызвано, кто за этим стоит?
В. Ворсобин:
- Может быть, это просто чувство справедливости?
О. Лурье:
- Тогда вернемся к Сенцову и Серебренникову.
В. Ворсобин:
- Там тоже есть вопросы - и к Сенцову, и к Серебренникову. Правильно говорил наш эксперт, если бы суды у нас шли открыто, вся доказательная база была у всех на виду… Но этого нет.
Остается ответить на вопрос, почему фигурантов дела «Сети» так активно поддерживают. Хотя дело не очевидное, но поддержка мощная, и она набирает обороты.
Олег, вы сказали: а ведь за меня правозащитники не впрягались и не помогали мне. Олег, откуда такая избирательность? Об этой избирательности очень многие говорят.
О. Лурье:
- Здесь избирательность интересная. Я наблюдаю и отслеживаю эту избирательность. Я четыре года доказывал, что дело фальсифицировано, с документами в руках, с аудиозаписями, с полной нестыковкой, с уволенным судьей уже. Ни один правозащитник ухом не повел. Но когда попадает вот такая история, они как мухи на мед сбегаются, очередь стоит возле места встречи. То есть они в очередь встают, чтобы попасть в СИЗО и пообщаться.
В. Ворсобин:
- Пиар, хайп?
О. Лурье:
- Конечно, чистейший хайп. К сожалению, 90% того, что происходит сейчас и вокруг «Сети», и вокруг «Величия», это хайп и заработок на этом.
В. Ворсобин:
- Скажем так, непрофессионализм наших правоохранителей, тупость нашей системы - сколько процентов там, по вашей схеме?
О. Лурье:
- Я думаю, тоже немалое количество процентов. И сейчас эти две прямых пересеклись. Возможно, не идеальная работа следствия, безжалостный приговор суда без проверки фактов пыток. И тут же народные волнения, грубо говоря. Ну, информационные волнения, за которыми, естественно, стоят определенные деньги, определенные люди типа Ходорковского и прочих, которым совершенно без разницы, что именно - «Сеть», 15 суток для Навального, 18 лет для «Сети», - лишь бы была причина вывести людей, подключить всевозможные ВВС, Радио «Свобода» и пр. Важна причина.
В. Ворсобин:
- Давайте повернем ситуацию немножко по-другому. Да, возможно, этим пользуются. Но если покажут пытки, через которые можем пройти мы все, если даже с помощью денег Ходорковского все это выворотят из системы, покажут, опозорят, как при Голунове…
О. Лурье:
- Наконец-то деньги Ходорковского пошли на нужное дело. Украденные на родине, пойдут на пользу родине. Хороший ход.
В. Ворсобин:
- Вернутся к народу. И пусть они почистят эти конюшню. В конце концов, если из каждого из нас можно сделать террориста…
Вадим из Подмосковья нам дозвонился.
Вадим:
- У нас страна невыученных уроков. Вспомните, как та же публика визжала убийцам-народовольцам и прочим революционерам, оправдывая, вынося их на руках из зала суда. Второе. Неужели ФСБшники такие идиоты, как и их критики, что они пытали какими-то щипцами средневековыми? Сейчас есть такие средства, что ни один адвокат, ни один судмедэксперт не прикопается.
В. Ворсобин:
- А вы откуда знаете?
Вадим:
- Я кое-что знаю по жизни. И третье. У нас есть власть. Почему эта голубая публика, эта сотня прожженных злодеев представляет всегда весь народ? У нас есть власть. Я тоже жесткий оппозиционер, надо - переизберем.
В. Ворсобин:
- Вы уверены?
Вадим:
- Да, переизберем. Но в третий раз разрушить страну нельзя допустить.
О. Лурье:
- Хочу добавить. То, что сейчас Вадим говорил, меня это тоже, честно говоря, удивляет - выдергивание ноздрей щипцами (я утрирую), когда есть такие средства (и они есть у спецслужб мировых), когда делают укол - и он сам все расскажет и на видео, и на камеру.
В. Ворсобин:
- Европа еще не дошла до наших правоохранительных органов в этом смысле, по-дедовски всё мучаем.
О. Лурье:
- Пытание током и выдергивание ноздрей - у меня сомнения.
В. Ворсобин:
- В наших пыточных всё по старинке, щипцами.
Нам дозвонился Аман из Астрахани.
Аман:
- Я бы хотел ребят поддержать. Жалко пацанов. Конечно, в первую очередь пытают, а потом уже допрашивают. Даже если что-то скажешь на суде, потом, если выйдешь из суда, с тобой все равно что-то случится.
В. Ворсобин:
- Я не знаю, виноваты они или нет, но следственная комиссия вместе с общественниками должна изучить это дело. Наконец-то надо снять следи этих пыток, поднять всю документацию - медицинскую и т.д. Надо теперь это дело - под микроскоп, и всем, кто пытал, надо впаять сроки, как это было с «делом Голунова» (сейчас идут суды над теми, кто подкидывал наркотики). К сожалению, в законах у нас не прописал этот парадокс Жеглова. Нет, нельзя подбрасывать. Даже если ты знаешь, что он преступник, пытать и подбрасывать ему оружие и кошельки противозаконно.
О. Лурье:
- Есть закон, который это запрещает. Но есть и закон о неправосудном решении. То есть судья тоже уголовно ответственен за вынесение заведомо неправомерных решений, неправосудных. Поэтому вопросы ко всем.
В. Ворсобин:
- Я помню эту историю с Голуновым, когда примерно так же наши слушатели… Сейчас у меня вся лента забита тем, что опять интеллигенция и проклятые либералы раздувают историю. То же самое я читал после «дела Голунова». Те, которые считали, что ничего не подбрасывали, что он был наркоманом, те, кто считал, что это одна из башен Кремля, все сделано, инспирировано вообще Западом. Пожалуйста, сейчас уже дает показания тот, кто подбрасывал. Это был обычный опер. И его на это толкнул его начальник, все это уже в материалах дела. И здесь, я думаю, выяснится. Все будет очень просто - надо было срочно сделать дело. Не знаю, виноваты были ребята или нет, но из них по старинке все выбили, лишь бы не заниматься настоящей работой следователя. Как вы относитесь к этой теории, что все объяснится очень просто?
О. Лурье:
- Конечно, так легко все объяснять. Но я полностью согласен с тем, что необходима…
В. Ворсобин:
- Комиссия.
О. Лурье:
- Во-первых, комиссия. Во-вторых, на том же обжаловании. Если, как заявлял Борщев, мы располагаем доказательствами, покажите эти доказательства публично. И суд не сумеет отказать в этом.
В. Ворсобин:
- Я думаю, что это произойдет. Мы призываем это сделать власти, надо разобраться с делом «Сети».