Почему суд отправляет молодых людей в тюрьму за посты в соцсетях, за плакаты в поддержку погорельцев
Скачать передачу [mp3, 52.2 МБ]
Мы предлагаем читателям текст радиопрограммы.
М. Шевченко:
- Мы хотим говорить про несправедливые аресты и приговоры.
Т. Канделаки:
- Давай пойдем по порядку. Вчера осудили участников телеграмм-канала «Революция 5.11.17», Ростов-на-Дону. Их обвиняют в покушении на организацию массовых беспорядков и участие в них. 23 года Владиславу Мордасову, 19 – Яну Сидорову. Они получили более 6 лет лишения свободы. 20-летнему Вячеславу Шашмину дали 3 года условно.
Мордасов и Шашмин дали признательные показания, на суде заявили, что делали это после избиений, пыток и морального давления со стороны следователей. Семеро свидетелей обвинения также заявили, что подписывали протоколы под давлением, опасаясь за свободу и жизнь.
Защита заявила о намерении обжаловать приговор. Я не буду с тобой спорить о том, что московские дела показали, что судебная система, безусловно, нуждается в реформе.
М. Шевченко:
- Тина, еще вопрос. Их преступление, за которое они получили 6 лет, состоит в том, что они были в телеграмм-чате, где обсуждали политическую ситуацию в стране, и говорили, что так жить нельзя, эх, вот революцию бы.
И второе – что они вышли с плакатами, на которых не было написать «долой власть» или что-то еще экстремистское. На которых было написано, что права погорельцев, потому что в Ростове был огромный пожар, в котором сгорела большая часть Ростова. Они требовали расследования, кто виновен в этом пожаре.
В Ростове только ленивый не говорит о том, что это был поджог с целью застройки потом этой территории, которая образовалась. Почему права людей, которые пострадали при пожаре, до сих пор не защищены? Им не выплатили никакой компенсации.
Я считаю, что их посадила криминальная банда, которая придралась к их высказываниям в закрытом телеграмм-чате, между прочим.
Т. Канделаки:
- Здесь очень важно договорить про все детали. Давай начнем по порядку. Первое. То, что наказание слишком суровое в данном случае, я даже спорить не буду.
Я вчера общалась с большим количеством людей по поводу судебной системы и ее готовности реагировать на то, что сегодня происходит благодаря технологиям.
А что стало происходить? Мы с тобой еще жили во времена, когда могли на кухне ругать власть, и это было нашим личным делом. Сегодня при наличии технологий появилось большое количество людей, которые манипулируют, в том числе и такими, как Сидоров, Мордасов и Шашмин.
М. Шевченко:
- И, как правило, эти люди – сотрудники спецслужб.
Т. Канделаки:
- Возможно, Максим, ты очень плотно сотрудничаешь с сотрудниками спецслужб, я не знаю…
М. Шевченко:
- Тина, зачем ты такими словами бросаешься?
Т. Канделаки:
- А как тогда ты можешь так говорить?
М. Шевченко:
- Я правозащитник, и я знаю просто, как они провоцируют. Помнишь Зару Муртазалиеву, которой подсунули в комнату какую-то бабу, которая сказала, что Зара – террористка. Как ты можешь это защищать?
Т. Канделаки:
- Максим, на твоем месте сидел Дима Гудков. И я спрашиваю Диму: «Когда ты людей выводишь на несанкционированные митинги, ты точно уверен, что провокаций не будет?» Он говорит: «Ну как? А когда власть выводит, когда власть санкционирует митинги?» Я говорю: «Так власть и отвечает. А ты не отвечаешь, в этом вся проблема».
Максим, я хочу, чтобы ты меня услышал. Я считаю, что сроки, которые обозначены в случае с 19-20-летними ребятами, безусловно, очень суровые. Безусловно, надо найти какую-то новую форму наказания в случаях, когда идет разжигание любого призыва к насилию в социальных сетях.
Это должны быть какие-то гражданские работы, пусть улицы подметают, какие-то лекции слушают. Безусловно, не на 6 лет уезжать в колонию. Но для этого нужна реформа. И для этого нужен большой открытый диалог о том, как мы сегодня относимся к тому, что в социальных сетях не остановить не только конструктивный диалог, но и неконструктивный. Ты же это признаёшь.
М. Шевченко:
- Нет, я это не признаю. Я считаю, что эти сроки – абсолютный произвол просто. Что нельзя за высказывания в социальных сетях, в телеграмм-чатах, за плакаты в поддержку погорельцев давать сроки 6-7 лет. Я считаю, что эти сроки им дала криминальная банда, которая скрывается за вывеской власти, для того чтобы ребята не поднимали острые вопросы, которые обсуждает весь Ростов. Потому что даже не секрет, что эти сгоревшие территории застраиваются криминальными структурами, получившими нелегальные тендеры. Дело вообще не в их чатах и не в призывах. Никаких там призывов не было. Обсуждать можно все что угодно. Если обсуждать нельзя, тогда запрещай всю русскую литературу. Потому что 70% русской литературы посвящено революции, революционным тематикам, прославлению революционеров. От Юрия Трифонова с его «Нетерпением», посвященного Желябову, Кибальчичу и народовольцам, до «Звезды пленительного счастья» - про декабристов, где Каховский стреляет в Милорадовича. И декабристы у нас главные герои. Тогда полностью поменяйте парадигму русской культуры. Памятники Ленину на Украине ломают. Сломайте в России. Ленин сказал, что государство, которое действует против народа, не имеет право на существование.
Люди сидят в тюрьме. Я в тюрьмах бываю постоянно, проверяю заключенных. Я как правозащитник знаю, что такое тюрьма. За что этим людям дали 6 лет строгого режима? Я не понимаю.
Т. Канделаки:
- Максим, я хочу тебе напомнить, что во всем мире сегодня к призывам к любому насилию в интернете только начинает формироваться государственная позиция. Потому что государство не было готово к тому, что интернет так быстро создаст технологии быстрого социального реагирования и мобилизации людей, как в одну, так и в другую сторону. Повторю, если кто-то в интернете напишет «давайте выйдем на улицы и будем громить магазины», что ты скажешь тогда?
М. Шевченко:
- Они вышли вдвоем. Никто не громил. Они вышли с плакатами про погорельцев. Они не про власть даже вышли.
Т. Канделаки:
- Я тебе по поводу этих эпизодов с самого начала сказала, что считаю это наказание суровым. Я считаю, что нужно найти новую форму наказания людям…
М. Шевченко:
- Их вообще не за что наказывать.
Т. Канделаки:
- Люди, которые создают чаты, в которых пишут: давайте будем готовиться к революции 5.11.2017, - они должны понимать…
М. Шевченко:
- Дурачок один сказал в интернете: выходите на революцию. Что за революция? Как можно готовиться к революции? Вообще к революции нельзя готовиться, потому что это не fashion-шоу. Поэтому сажать не за что.
Т. Канделаки:
- Правильно. Потому что дурачками, которые думают, что так можно готовиться, пользуются провокаторы.
М. Шевченко:
- Тина, в тюрьму людей не бросают. Провокаторы в данном случае это спецслужбы, которые создали эту провокацию.
Т. Канделаки:
- Максим, ты хочешь нести полную ответственность за всех людей, которые в случае такой провокации выйдут на улицу и с ними что-то произойдет?
М. Шевченко:
- Никакой провокации вообще не было. Обсуждать можно все что угодно.
Т. Канделаки:
- Еще раз повторю. В данном случае проблема заключается в том, что ты – правозащитник, ты все делаешь правильно, но ты не будешь отвечать за людей, которые поддадутся на эту провокацию. Ты не знаешь, как люди могут легко выйти на улицу при любом неправильном призыве. Ты не можешь гарантировать безопасность этих людей.
М. Шевченко:
- Не было никакой провокации. Я считаю, что говорить можно абсолютно все.
Т. Канделаки:
- Правильно делаешь. Ты правозащитник, журналист, и ты должен так считать. Но не ты, к сожалению, гарантируешь безопасность людей, которые под влиянием этих слов выходят на улицу.
М. Шевченко:
- А это разные вещи. За века развития государства юриспруденция давно уже отделила намерение от действия, действие от последствий.
Т. Канделаки:
- Ты любишь приводить примеры из личной жизни. Я тебе также могу сказать. 9 апреля тоже никто не думал, что рано или поздно отдадут приказ и начнут стрелять по студентам. Тоже никто не ожидал, мирное противостояние было.
М. Шевченко:
- Ты Тбилиси имеешь в виду, когда лопатками рубили?
Т. Канделаки:
- Да. Тоже никто не ожидал. Все дети помчались. Тогда не было интернета. А если бы был интернет, помчались бы еще быстрее. Потому что вся молодежь там, стоим, сопротивляемся. И вдруг произошло то, что стало трагедией, послужило началом усложнения (давай это так назовем) отношений между Россией и Грузией. И по сей день это не можем расхлебать.
Ты говоришь о том, что люди могут писать всё что хотят, и это ни на кого не действует. Действует.
М. Шевченко:
- Ты считаешь, что в Грузии виноваты те, кто сказал выйти на площадь в защиту конституции?
Т. Канделаки:
- Нет. Виноват тот, кто отдал этот приказ. Это Михаил Сергеевич Горбачев. И для грузинского народа ответ на этот вопрос однозначен много лет.
М. Шевченко:
- Абсолютно согласен с тобой в этом вопросе. Насколько я знаю, особенно грузин потрясло то, что было убито много женщин.
Т. Канделаки:
- Студенты, дети, женщины. Для меня это на всю жизнь такой страшный пример, страшная травма того, что люди, которые собираются на улицы противостоять чему-то, они всегда должны быть готовы к тому, что может произойти любая провокация, любой приказ, о котором никто тебя заранее не предупреждает, чтобы ты успел уйти домой.
М. Шевченко:
- Те ребята, которым дали дикие сроки, 6 или 7 лет тюрьмы строгого режима, они никакие провокации не устраивали. В телеграмм-чаты нельзя добавиться самостоятельно, туда добавляет администратор.
Т. Канделаки:
- Кто такой этот администратор? Я состою в огромном количестве телеграмм-каналов, где есть администратор, где есть наши с тобой коллеги-журналисты. Еще раз задаю вопрос. Кто знает этого администратора, какие цели у администратора? Администратор имеет ли какие-то планы? Может быть, он возьмет и в какой-то момент добавит еще 10 тысяч человек и откроет этот канал. Ты никогда этого не знаешь, Максим.
М. Шевченко:
- Тина, я знаю, что ты добрый человек, ты мать. За написанное давать 6 или 7 лет это невозможно.
Т. Канделаки:
- Что написано? Одно влечет за собой другое. Я по поводу того, что конкретно эти сроки суровые, тебе уже сказала. Но, например, все обсуждают того же Владислава Синицу. Я много за кого заступалась по «московскому делу». Но я Синицу поддерживать не буду. Потому что когда человек призывает к расправе над сотрудниками полиции, он должен понести наказание. Здесь ты тоже скажешь, что это нормально? Он написал у себя в Твиттере. У него было последнее слово, он мог попросить о помиловании. Он не стал этого делать. И он говорит, что Твиттер это пропустил. Я с Твиттером тоже, скажем так, поговорила, с теми, кто в той или иной степени имеет отношение к этой организации. Они, безусловно, никогда не будут комментировать никакие российские высказывания, и этот твит уже радостно перепостили американские журналисты со словами: вот парень – политзаключенный. А если бы кто-то пошел и реально нанес кому-то вред?
М. Шевченко:
- При этом сказав: я, прочитав твит Синицы, пошел и нанес вред. Тогда возникла причинно-следственная связь. В данном случае есть такой момент. Безусловно, то, что написал Синица, я не могу поддержать ни в коей мере, я считаю, что это совершенно недопустимая стилистика. Угроза, тем более угроза детям, это совершенно недопустимо. Более того, я считаю, что это на самом деле был призыв к угрозе, а не просто высказывание.
Т. Канделаки:
- Призыв к насилию.
М. Шевченко:
- Это была угроза. В отличие от того, что делали ребята в Ростове. Но есть такой момент. Тина, палка должна быть о двух концах в данном случае. Или это не государство. Мы до сих пор не знаем ни имени, ни подразделения сотрудника, который перед всеми избивал женщину в Москве, не на митингах, а на гуляниях москвичей по Москве. Мы не знаем, кто отдавал эти приказы. Почему никто не наказан? Почему наказывается только общество? У нас возникает ощущение, что карают только одних, а их не карают, тех, кто облечен в форму, скрываясь за погонами, за своими значками, за масками… Они даже не вывешивали удостоверения, кто они такие, к какому подразделению принадлежат. Они могут бить, избивать и т.д. Поэтому мы все сказали бы, что Синица не прав. Я тебя уверяю, общественное мнение было бы следующим: наказали правильно, хотя жестоко, можно было бы дать условно. Но если бы наказали одновременно тех сотрудников силовых структур, которые били женщину перед всем миром, тогда не было бы такого пафоса в отношении Синицы.
Т. Канделаки:
- Пойду по порядку. Первое. Максим, я с тобой абсолютно согласна, что все люди – и с одной, и с другой стороны. Если какие-то сотрудники силовых структур применяют насилие в отношении женщины… Очень хочется, чтобы имя этого сотрудника узнала вся страна.
М. Шевченко:
- «Очень хочется» уже пятый месяц.
Т. Канделаки:
- Вообще у нас порицание как форма наказания отсутствует. А это, кстати, очень важный тезис. Потому что, например, в той же Америке определенная форма поведения способствует не только получению наказания, но и дичайшему порицанию общества.
Скажу по Синице. Я рада, что ты разделяешь мою позицию и так же считаешь, что он заслуживает этого наказания.
М. Шевченко:
- Нет, я так не считаю. Я не считаю, что человека надо бросать в тюрьму. Я считаю, что можно было дать условно.
Т. Канделаки:
- То есть форма штрафов? Я объясняла Гудкову, например, что за выход несанкционированный выход в Америке штраф может быть 250 тыс. долларов в определенных штатах. Людей заранее предупреждают: идите на несанкционированный митинг, просто потом понимайте, какую ответственность вы несете. Я согласна и по поводу штрафов, и, когда речь идет, например, о журналистах, может быть, штраф изданию и т.д.
М. Шевченко:
- Тина, давай сейчас не про Америку.
Т. Канделаки:
- Хорошо, про Россию. Мы с тобой спорим по поводу того, надо ли наказывать за слова или нет.
М. Шевченко:
- Нет, Тина, мы не об этом спорим. Давай разделять вещи. Моральная составляющая твита Синицы. Я считаю, этот твит абсолютно аморальный и недопустимый.
Т. Канделаки:
- Максим, надо ли наказывать за слова?
М. Шевченко:
- Нет, я считаю, не надо наказывать за слова тюремным заключением. Но за слова можно наказать, ты права, общественным порицанием и штрафом. В данном случае в твите Владислава Синицы, мне так кажется, была все-таки угроза по отношению к детям, что абсолютно недопустимо.
Т. Канделаки:
- Я со многими людьми разговариваю по поводу того, должны ли люди, про которых мы в большом количестве говорим уже не первый эфир, нести наказание за свои слова. Смотри, к какому выводу я прихожу. Когда мы раньше говорили про это на кухне шепотом, то это было одно. А сейчас через соцсеть мы выходим к широкой общественности. И наши призывы могут быть считаны людьми разных психологических составляющих по-разному. Поэтому слова в эпоху соцсетей могут иметь сильнейший эффект.
М. Шевченко:
- Тина, эти слова всегда имеют этот эффект. Приведу пример. Сказал Христос: враги человеку домашние его. Человек это мужчина. Никаких соцсетей не было, но уже почти две тысячи лет люди не знают точно, враги домашние или не враги.
Т. Канделаки:
- Скажи честно, тебя когда-нибудь преследовали за то, что ты говоришь?
М. Шевченко:
- Конечно. Меня вообще-то работы лишали за то, что я говорю.
Т. Канделаки:
- Я говорю о людях с психологическими расстройствами, люди, одержимые тобой.
М. Шевченко:
- Конечно. Я известный человек, меня преследовали.
Т. Канделаки:
- Было, чтобы кто-то тебя лично…
М. Шевченко:
- Тина, не надо переводить стрелки. Вот написал Федор Михайлович Достоевский «Преступление и наказание». В Москве в советское время был такой серийный убийца – Мосгаз, который на допросе стал доказывать, что под влиянием романа Достоевского он стал брать топор и старушек пошел рубить. Надо ли на этом основании запрещать Достоевского?
Т. Канделаки:
- Убийца жены Полански тоже читал Сэлинджера. И что? Я же про другого.
М. Шевченко:
- Там, во-первых, не убийца, а женщины-убийцы. Ее убили женщины. Мэнсон не давал приказа убивать Шэрон Тейт, не надо выдумывать.
Т. Канделаки:
- Мы не будем сейчас входить в эти детали, какой приказ он отдавал, но он организовал общину, которая…
М. Шевченко:
- Эти детали всегда важны. В юридических структурах важны детали. Вот есть великий фильм Оливера Стоуна «Прирожденный убийца» - про парочку отморозков, которые ездят по Америке и валят всех подряд. Этот фильм породил массу последователей. Запретим Оливера Стоуна, запретим Достоевского и Евангелие?
Т. Канделаки:
- Ты передергиваешь. В эпоху соцсетей, еще раз повторю… Флешмобов не было тогда, невозможно было вывести огромное количество людей на улицу. Для того чтобы вывести большое количество людей на улицу, нужно было этим заниматься несколько лет. А сегодня достаточно одного дня, чтобы сагитировать огромное количество людей на то, чтобы они вышли на улицу.
М. Шевченко:
- Тина, это чушь. Это оправдание насилия.
Т. Канделаки:
- И я очень переживаю за то, что ты этого не понимаешь.
М. Шевченко:
- Я это понимаю, поэтому и говорю, что всегда мировая культура занималась вопросами насилия, революций и т.д. Твит Синицы аморален.
М. Шевченко:
- Перейдем к свободе слова. Псковская журналистка Светлана Прокопьева, за нее вступилось ОБСЕ, совершенно справедливо. Потому что ей светит дикий срок за то, что она разместила колонку о своем понимании мотивов архангельских террористов, которые организовали взрыв.
Т. Канделаки:
- 17-летний мальчик, который у здания ФСБ взорвал себя. И целая группа людей прокомментировала этот теракт.
М. Шевченко:
- В Пскове преследовали Светлану Прокопьеву, журналистку «Эха Москвы».
Т. Канделаки:
- ВКонтакте очень многие комментировали эту историю по-разному, в том числе и Светлана Прокопьева. В ответ на это произошла история, о которой мы говорим.
М. Шевченко:
- Она сказала, что взрыв демонстрирует отсутствие в России условий для политического активизма. «Юный гражданин, который видел от власти только запреты и наказания, не мог не придумать другого способа коммуникации». Ты считаешь, что за это высказывание в соцсетях человек должен нести ответственность.
Т. Канделаки:
- Семь лет – это очень много. Это очень суровый приговор.
М. Шевченко:
- Тут нет темы для приговора.
Т. Канделаки:
- Я за порицание. За штраф изданию. За удаление этой статьи.
М. Шевченко:
- Вся мировая культура посвящена обсуждению причин, конфликтов, оправданию или обвинению. Жан-Поль Сартр, великий французский философ, в свое время дал интервью про палестинский терроризм, где он сказал, что понимает, почему смертники так поступают. Это было в 70-е годы. А Жан Бодрийяр, не менее великий французский философ, придумавший понятие «симулякр», по поводу теракта 11 сентября сказал: они сделали то, о чем мы только мечтали.
Т. Канделаки:
- Я поняла, что меня злит. Я считаю, что вместо того, чтобы давать этим ребятам такие суровые сроки, им не просто можно высказывать порицание, серьезные штрафы, еще и должны быть лекции, которых очень сильно не хватает. Лекции разъяснительные, во время которых объясняют, к чему такое поведение может привести. И ты как раз мог бы быть…
М. Шевченко:
- Какое поведение? Я на стороне философии и поэзии.
Т. Канделаки:
- Твоя лекция по философии и поэзии для всех этих ребят, включая журналистку Прокопьеву могла бы быть очень полезна.
М. Шевченко:
- По-твоему, песня The Rolling Stones - Sympathy For The Devil, за эту песню можно как за оскорбление чувств верующих давать. Может, и Оззи Осборна за то, что он съел летучую мышку, в тюрьму посадишь?
Т. Канделаки:
- Тогда весь рэп надо запретить. Потому что это криминальная культура.
М. Шевченко:
-Это призыв к насилию. Вся нормальная культура – это призыв к насилию.
Т. Канделаки:
- Тогда всю рок-музыку надо запретить. Но все это не имеет никакого отношения к тому, о чем мы с тобой говорим. Все, что высказано в художественных произведениях, это художественные произведения. А когда человек от своего имени, не будучи поэтом, Бодрийяром, Сартром, Достоевским… Возможно, и ты войдешь в историю как Бодрийяр, тем не менее, когда молодые 17-летние ребята пишут о том, что давайте пойдем, будем преследовать…
М. Шевченко:
- Светлане Прокопьевой 38 лет. Она журналист и публицист.
Т. Канделаки:
- Когда кто-то пишет о том, что давайте будем преследовать детей сотрудников Росгвардии…
М. Шевченко:
- Не надо передергивать! Синицу мы морально осудили.
Т. Канделаки:
- Когда 17-летний мальчик у здания ФСБ…
М. Шевченко:
- Сумасшедший.
Т. Канделаки:
- Светлана пишет: молодец.
М. Шевченко:
- Она написала, что юный гражданин, который видел от власти только запреты и наказания, не мог придумать другой способ коммуникации. И что, за это в тюрьму бросать человека?
Т. Канделаки:
- Семилетний срок за это – абсолютное неоправданно суровое наказание. Такие суровые сроки из людей, которые, возможно, эмоционально отреагировали на разного рода события, которые тоже находятся под влиянием информационной волны, это прямой путь к реальному превращению этих людей в оппозиционеров и революционеров. Зачем? Не надо их туда толкать. С этими людьми нужно разговаривать. Должны быть штрафы, порицание.
М. Шевченко:
- Кто должен разговаривать? Дядя в погонах?
Т. Канделаки:
- В твоей любимой Америке огромное количество способов, как поговорить с людьми. Включая те же обычные работы, которые по несколько месяцев метут улицы.
М. Шевченко:
- Не приписывай мне любовь к Америке. Я просто говорю, что там соблюдается процедура. Там можно следить за этим. Но здесь другая ситуация. Я считаю, и это позиция ленинская, которую с полностью разделяю, я ленинист по своим взглядам, Ленин осуждал терроризм. Он считал, что терроризм – путь в никуда. Я тоже считаю так. И всех призываю отказываться от любых видов террористической радикальной деятельности. Потому что это путь в никуда. Терроризм в итоге всегда работает только на спецслужбы. И только укрепляет власть. Не было в истории человечества случаев, когда террористические действия содействовали бы изменению общества.
Т. Канделаки:
- Все знают, что Сталин в Грузии был одним из членов бандформирований и лично руководил терактами. Был одним из самых известных террористов Тбилиси.
М. Шевченко:
- Это были экспроприации.
Т. Канделаки:
- С целью ограбления людей.
М. Шевченко:
- Деньги на нужды революции, которая тогда разворачивалась в стране. Людей вешали. Власть публично расстреливала людей. То, что творилось в Закавказье, прекрасно описано в романе Чабуа Амирэджиби «Дата Туташхиа». При этом Чабуа не сочувствовал коммунистам. Было решение 1906 года, когда Ленин осудил в том числе эксы в Закавказье.
Т. Канделаки:
- Кто-то в какой-то момент решил, что власть так себя ведет, так мы будем отнимать у богатых и будем давать бедных, при этом ни в чем не повинных людей во время терактов. Нет грани. Невозможно сказать, что я сейчас будут отвечать власти и я при этом буду отвечать…
М. Шевченко:
- Я противник терроризма, как и Ленин.
Т. Канделаки:
- Ты согласен, что на насилие нельзя отвечать насилием?
М. Шевченко:
- Партия осудила добычу денег любым способом на нужды партии. Коммунисты это осудили. Обсудим дело Абдулмумина Гаджиева, если уж мы заканчиваем со свободой слова. У нас на связи Дмитрий Смирнов. Что там у вас в коридорах власти?
Д. Смирнов:
- У нас сейчас горы власти. И берега Енисея, сибирские кедры, шишки, сыроежки, боровики, костер, тайга.
М. Шевченко:
- Вся власть отмечает, не будем говорить что? Или будем говорить.
Т. Канделаки:
- Скажем. Сегодня день рождения президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. Ему исполняется 67 лет. Прекрасный возраст. Он в замечательной форме. Дай бог ему здоровья. И с днем рождения.
Д. Смирнов:
- По традиции, на берегу Енисея. С Сергеем Шойгу Владимир Путин отправился на берег Енисея, в самые истоки. Забрался, как он сам сказал, выше облаков на две тысячи метров по горам. Он пять лет назад когда там бродил, на следующий день пришел на совет по спорту и сказал: девять километров прошел по горам, все тело сегодня болит. Интересно, что он скажет завтра, когда выйдет на работу. Судя по кадрам, которые распространила пресс-служба Кремля, за выходные Владимир Путин прошел немало. С такой внушительной палкой он карабкался по всем горам. Может, он палку с собой в Москву привезет.
Т. Канделаки:
- Хорошая новость. А еще какие-то новости, сплетни?
Д. Смирнов:
- Не знаю, какие могут быть сплетни про президента.
Т. Канделаки:
- Все лето Телеграм-каналы писали, что нас ждут невероятные потрясения во власти осенью. Уже октябрь наступил, а потрясений все нет.
Д. Смирнов:
- Не предвидится потрясений в ближайшее время. Дмитрий Песков сказал по этому поводу: не читайте Телеграм-каналы.
М. Шевченко:
- С шаманами общались?
Д. Смирнов:
- Шаманов там не зафиксировано пока. По этому поводу должны были выпустить шамана.
М. Шевченко:
- В этих местах шаманов пруд пруди.
Д. Смирнов:
- Пока не зафиксировано шаманов.