Владимир Сунгоркин: 150 тысяч пришедших вопросов на пресс-конференцию Путина - это признак плохого состояния государства
В. Алфимов:
- Здравствуйте, дорогие друзья. У нас в студии Владимир Николаевич Сунгоркин, главный редактор Издательского дома «Комсомольская правда». Главная тема сегодняшнего дня – это, конечно, большая пресс-конференция Владимира Путина, которая, кстати, чуть не стала рекордной. 4.40 у него был максимум в 2008 году, в этом году – 4.29. Владимир Николаевич, как вам в целом впечатление?
В. Сунгоркин:
- Много отличий от того, к чему мы привыкли. Было, скажем так, меньше цыганистости такой от этого... Не знаю, как сказать. Сборище – нехорошо сказать про коллег. Но от этого всего. Такая была всегда Запорожская Сечь, кто в матросках сидел, какие-то плюшевые игрушки, какие-то экзотические женщины в мини-юбках.
В. Алфимов:
- Даже приходилось размер плакатов регламентировать.
В. Сунгоркин:
- Да. Все такое гуляние куда-то исчезло. То ли оно исчезло оттого, что было много площадок, и когда на маленькой площадке, все это легче регулировать. А когда приходит 700 человек, мне кажется, ФСО впадает в ступор и пропускает их всех – ну, лишь бы бомбу не принесли. Вот не было этого. Это первое.
Второе общее впечатление. Все было как-то немножко посерьезнее (не знаю, хорошо это или плохо, но это было). Не было разнообразных представителей такой фрик-журналистики. Была какая-то газета, по-моему, «Красный оленевод», где они под запись сделали резолюцию губернатора какую-то, что им надо рассказать, о чем поведать. Такая типовая лоббистская работа. Не было «Вятского кваса» и аналогов его. Не было газеты «Президент» (тоже такой экзотичный был главный редактор, большой конспиролог несуществующей газеты). Всей этой разлюли-малины не было, и это, на мой взгляд, лучше.
Почему это лучше нам с вами, сословным журналистам? На этот раз, насколько я знаю, министры чуть ли не целыми коллегиями сидели, губернаторы с вице-губернаторами, мэры с вице-мэрами, и все сидели, напряженно смотрели, не прилетит ли где-то в наш адрес. В общем, вся элита смотрела внимательно за этой пресс-конференцией. Вот если бы вся эта разлюли-малина, которая была несколько лет назад, была, это бы оставило серьезный отпечаток на восприятие современной журналистики, что и случалось в предыдущие годы. Сейчас этого не было. Это самое главное отличие, на мой взгляд.
В. Алфимов:
- С другой стороны, отпечаток на журналистике… Как выразился Дмитрий Сергеевич Песков, пресс-секретарь президента, «вопрос от начинающего журналиста Сергея Шнурова про мат». Давайте это услышим.
- Как простому русскому человеку (каких большинство) описывать эту жизнь, не используя ненормативную лексику?
В. Путин:
- Обратитесь к известным фильмам, классике советского кино, когда при падении секции батареи на ногу нужно говорить «редиска», а не употреблять ненормативную лексику. В принципе русский язык достаточно богатый, для того чтобы ясно и доходчиво выражать свои мысли, не прибегая к этой ненормативной лексике, о которой вы сейчас сказали. Но хочу вас поблагодарить уже за то, что вы сейчас ее не использовали, как вы ее делаете иногда, я так понимаю, со сцены на массовую аудиторию. За это вам большое спасибо, за сегодняшнюю нашу форму общения.
В. Алфимов:
- Мне, честно говоря, обидно становится, когда я слышу вопрос от аккредитованного журналиста, как не ругаться матом в стране, когда другой журналист мог задать серьезный вопрос.
В. Сунгоркин:
- Это вечное проклятье этого формата. И я точно так же порой расстраиваюсь. Не только Шнуров тут блеснул оперением, но и, например, самый первый вопрос, который был произнесен на этой пресс-конференции.
В. Алфимов:
- «Как вам год?», от журналистки из Магадана.
В. Сунгоркин:
- Я понимаю, что Магадан далекий город. Ну ладно, она была бы из той самой Исландии, но спрашивать президента, понимая, что есть цейтнот, что 3-4 часа, надо бы поговорить о важных вещах, спрашивать его: «Год был, на ваш взгляд, только плохой, а может быть, что-то хорошее было?»
В. Алфимов:
- Мне показалось, что Путин даже обалдел от такого вопроса.
В. Сунгоркин:
- Путина отличает всегда добросовестность, он добросовестно обслуживает население Российской Федерации. Вопрос задали… Он не дает волю эмоциям никогда, заметьте. Уж как он внутри себя переживает… Ну, спросите – отвечу.
В. Алфимов:
- В то же время берет гордость за нашего, как выразился Дмитрий Сергеевич Песков, самого опытного участника пресс-конференций, за Александра Гамова, нашего коллегу, нашего обозревателя. Задал достаточно острый вопрос.
В. Сунгоркин:
- Да, я за Гамова тоже переживал. Есть такая небольшая тайна. Гамов ни с кем свои вопросы не согласовывает. Правда, у него их обычно штук 6, в том числе правильные, деловые, проблемные, и какие-то такие, как картишки в кармане.
В. Алфимов:
- В этот раз он вытащил правильную бумажку.
В. Сунгоркин:
- Я объясню почему. Обычно Гамова спрашивают где-то на втором часу, если не на третьем. Так как в данном случае (эти небольшие площадки, где все видны) Гамов оказался на виду у Пескова, и Песков его с вопросом вывел гораздо раньше, чем обычно. И поэтому Гамов задал, скажем так, человечески важный вопрос. А если бы через час, то Гамову пришлось бы задавать какие-то более разухабистые вопросы, просто потому, что важные обычно успевают задать.
В. Алфимов:
- В утреннем эфире на радио «Комсомольская правда» в нашего Сергея Мардана Александр Петрович обещал, что задаст вопрос про памятник Иосифу Кобзону.
В. Сунгоркин:
- Так что я прав. А пятым вопросом у него – памятник Кобзону. Как вы понимаете, вряд ли это самый волнующий вопрос, на который ждет ответ от президента наш глубинный народ. Мы же газета, и радио, и сайт «Комсомольская правда», мы же с тем самым глубинным народом общаемся, а не с группой, скажем так, поклонников таланта Иосифа Кобзона. Не хочу обидеть Иосифа Кобзона покойного, он популярнейший певец, но это был не самый важный вопрос для сегодняшнего дня.
В. Алфимов:
- А спросил Александр Петрович про цены на продукты, которые обсуждаются всю последнюю неделю. Помните эту историю, когда президент потребовал от правительства снижения цен? Мишустин достаточно быстро этот вопрос разрулил, и сейчас уже подписываются соглашения с тем или иным союзом о сдерживании цен. Но признайтесь как на духу, Владимир Николаевич, вам же позвонили из администрации президента и сказали: «Пусть Гамов задаст этот вопрос»?
В. Сунгоркин:
- Нет, конечно.
В. Алфимов:
- Все уверены, что это все срежиссировано.
В. Сунгоркин:
- Когда я сегодня смотрел, мне казалось, что очень много срежиссировано. Потому что вопросы были по делу – один про то, другой про сё и т.д., гармония какая-то. Но со мной никто ничего не согласовывал. Что не исключает, что Гамов посоветовался напрямую. Нет, для меня это было таким же сюрпризом, как и для вас.
В. Алфимов:
- Владимир Николаевич, а что будет? Прошла пресс-конференция, 4,5 часа ответов на вопросы. А дальше что? Вот мы, журналисты, сейчас всё это обсудим. А какой-то итог будет из этого?
В. Сунгоркин:
- На мой взгляд, данная пресс-конференция была, я бы сказал, достаточно спокойная, с точки зрения возможных последствий все очень гомеопатически на этот раз. Почему так получилось, сам не знаю, но у меня есть гипотеза такая конспирологическая, что люди и так нервные, и так все психованные. Возможно, так просто фишка легла, а возможно, это действительно режиссировалось, чтобы было все более-менее в рамках приличий.
Что будет. Мы про 5 тысяч уже узнали, маленькая радость. Он подчеркнул, что это «маленькая радость». Но это значительно лучше, чем ничего, подарок ребенку. Теперь главное, чтобы они ребенку что-то подарили на 5 тысяч, а не пропили. Это же тоже факт известный – постоянно такое ковровое бомбометание какими-то радостями, надеясь, что это даст хорошие всходы, а зачастую, к сожалению, до детей и не доходит это. Насколько я помню, в предыдущей серии, когда давали по 10 тысяч рублей несколько месяцев, потом была проведена большая работа по аналитике, куда деньги эти потрачены. Больше всего потрачено на покупку нового айфона для папы и мамы.
В. Алфимов:
- Давайте услышим слова президента про эти 5 тысяч.
В. Путин:
- Страна, государство, мы тоже сделаем нашим детям подарок, небольшой, скромный, но тем не менее. Всем семьям, где есть дети до 7 лет включительно, выплатим по 5 тысяч рублей каждому ребенку.
В. Алфимов:
- Интересно, что Путин об этом сказал в конце пресс-конференции.
В. Сунгоркин:
- Я думаю, тут как раз политически очень правильно. Помнишь, как нас всех учил Штирлиц, что запоминается последняя фраза. Вначале скажет, потом это утонет в руинах говорильни, так что все правильно.
В. Алфимов:
- Много президент говорил и про поддержку населения, поддержку промышленности. Давайте тоже услышим. Там и цифры достаточно интересные, и есть что обсудить.
В. Путин:
- В целом направили на поддержку граждан и промышленности, на борьбу с пандемией 4,6 триллиона рублей. Для нас это беспрецедентные деньги. И это означает 4,5% ВВП страны. Из них миллиард направили напрямую на поддержку пострадавших отраслей, 838 миллиардов на прямую поддержку граждан. Весь этот набор мер был эффективно использован. Выход из кризиса будет зависеть от того, насколько мы будем справляться с самой пандемией, как быстро это закончится, как быстро мы перейдем к действительно массовой вакцинации, и сможем ли мы убрать все ограничения, которые сейчас еще действуют. Я рассчитываю, что в течение ближайшего полугодия, так или иначе, ситуация будет меняться в лучшую сторону, где-то на конец 21-го года - первый квартал 22-го года мы все эти проблемы преодолеем.
В. Алфимов:
- Год остался до того момента, когда мы преодолеем все проблемы, - говорит президент. Очень серьезные средства влили в экономику, в поддержку промышленности. Я на днях общался с губернатором Липецкой области Артамоновым, мы с ним беседовали о том, как этот год, как следующий год. Он говорил: «Этот сложно, следующий будет не легче, но понятней». Согласитесь с такой формулировкой?
В. Сунгоркин:
- Не знаю. Я вечный оптимист, за что меня подвергают и наши слушатели периодически критике. Я думаю, что следующий год будет легче этого. Мне кажется, события будут развиваться так. Во-первых, мы получаем коллективный иммунитет. Уже все больше в нашем окружении людей будут иметь антитела, плюс реально станет массовой вакцинация, которая еще массовой не стала. Плюс люди научились в массовом порядке носить маски, про социальную дистанцию не забывать. Ну, выработан условный рефлекс. Мне кажется, к лету исчезнет вся эта пандемия, и мы перейдем к нормальной жизни. И дальше я бы прогнозировал, что будет огромный всплеск во всем – в экономике, в потреблении, все куда-то поедут, побегут, будут тратить те самые деньги, которых ни у кого нет. И это будет не российская ситуация, это будет общемировая ситуация. Я предрекаю, что где-то к осени будет серьезный бум всего хорошего против всего плохого.
В. Алфимов:
- Но вы же не будете отрицать, что огромное количество бизнесменов, малых предпринимателей сейчас очень сильно пострадали, многим пришлось просто закрыться.
В. Сунгоркин:
- Я, конечно, не буду это отрицать, это очевидно. Но у большинства этих людей (они никогда в этом не сознаются) заначки есть, готовность восстановиться есть. Малый бизнес это такая история, где люди очень быстро могут все восстановить буквально из ничего. Я не к тому, что воспеваю это или говорю, что все будет нормально, я просто говорю, что это уже проходило не раз, например, после Великой Отечественной войны. Если посмотреть 45-й год, в каком состоянии была Россия и Украина, и уже к 47-му году было очень много всего восстановлено. Знаешь почему? Не потому что Сталин их с пулеметами гнал туда. Происходило то же, что и сейчас будет происходить. Люди соскучились по той жизни, люди хотят возвращаться к той жизни. И это серьезная энергетика, в которой будут участвовать в России, например, 100 миллионов человек. И вы тоже будете.
В. Алфимов:
- Я с удовольствием. Но прогнозирую разницу, знаете, в чем? В том, что сейчас каждый второй говорит: «А нам государство должно». Государство должно помочь мне, ему, матерям, бабушкам, дедушкам, предпринимателям (малым, крупным), всем.
В. Сунгоркин:
- Валя, я готов в этот хор вступить и тоже поучаствовать там на каком-то фланге: нам государство должно помочь. Я же не спорю. Мы создали государство, в котором очень серьезные обязательства власть принимает на себя. Ценами оно на масло подсолнечное, на макароны жонглирует и в течение недели добивается их снижения. Все это нас приучило к тому, что государство нам обязано что-то давать. Но я на этом даже не зацикливаюсь. Это будет слаженный, дружный хор тех самых 100 миллионов: государство должно нам дать. В чем вопрос? Что оно нам не даст? Конечно, не даст. Немножко даст, много не даст. Но главное будет в настроении людей, мне кажется.
В. Алфимов:
- Нам тут слушатели пишут. «Почему только Гамову дают слово на пресс-конференции, по блату Сунгоркину?»
В. Сунгоркин:
- Да нет. Во-первых, все-таки «Комсомольская правда» - это большое СМИ, и не дать задать вопрос «Комсомольской правде» несколько странно. Большинство крупных федеральных СМИ, безусловно, вопрос задают – и Первый канал, и ВГТРК. Но и сам Гамов это человек заслуженный. Так что тут…
В. Алфимов:
- …не ищите черных кошек, дорогие друзья.
В. Сунгоркин:
- Да, не ищите там, где их нет.
В. Алфимов:
- Нынешний формат пресс-конференции подразумевал еще и прямую линию. По мне так не удалось. Как вы оцениваете?
В. Сунгоркин:
- Да, это опять же была прямая линия эпохи ковида, когда они не должны собираться на площади под елкой, похлопывая ногами и руками. Мне их всегда жалко, этих людей, которые стоят, бедные, на морозе. И наверняка заранее собранные. Но была известная журналистка Наиля Аскер-заде, которая с помощью волонтеров рассказывала о том, какие обращения, сколько вопросов поступило на пресс-конференцию.
Одно из моих впечатлений, немножко грустных, было сказано, что сотни тысяч вопросов пришли еще до пресс-конференции. Одних только обращений в колл-центра по помощи бесплатными лекарствами было 19 тысяч. Вы спросили: что будет дальше? Я надеюсь, что дальше проанализируют эти 19 тысяч обращений по поводу бесплатных лекарств. Или 150 тысяч вопросов. В наше время это очень легко обработать, какие вопросы на какую тему. Но это показывает, вот эти 150 тысяч, которым мы обычно радуемся, как какой-то демократии, по-моему, это все признак очень плохого состояния государства.
Если они по этим вопросам не могут решить. Один из вопросов – женщина из Башкирии говорит, что за ноябрь-декабрь не получила деньги на детей. И не знаю, где их получить. Причем она не с хутора какого-то, а из города Кумертау, по-моему. Это же мама не горюй! Это она не может ничего решить, я ее понимаю, никуда ее не пускают. Никто ей ничего не объясняет. Она ничего проще не нашла, как добраться, пробиться, помог ей господь бог, что Путин ее услышал. Понятно, что через пять минут это уже было на столе к главы республики Радия Хабирова, у его боевого заместителя Мурзагулова, наш автор «Комсомольской правды», талантливейший парень. И они все побежали, я думаю, вприпрыжку спасать эту бедную женщину. Я уверен, ее спасут. И она решит свою проблему.
Но это же ад адский. Если 19 тысяч похожих женщин. Одному не дали там, здесь недодали другому. Даже если они в чем-то не правы, пусть из них три тысячи обращаются не совсем по тому, что можно решить, но 19 тысяч по бесплатным лекарствам – это перебор. И вот эти цифры показывают, что надо менять всю систему управления. Надо разбираться с тем, как этот механизм работает. 150 тысяч обращений – это плохой знак. Хороший знак, когда никто не звонит. Кто-то бамбук курит, кто-то работает. Или они хотят бы знают, что можно решить вот здесь.
В. Алфимов:
- Зачем мне Путин? С другой стороны, эти прямые линии проводились – первая проходила вообще в «Комсомолке».
В. Сунгоркин:
- Это было при царе Горохе. При Ельцине. Ой, это был замминистра Весельев. Я как ветеран труда могу сказать. Первая прямая линия – заместитель министра строительства объектов Сибири Весельев.
В. Алфимов:
- И у Путина, он был еще исполняющим обязанности президента.
В. Сунгоркин:
- И у Путина, и у Ельцина. Они проводились в «Комсомолке» первый раз.
В. Алфимов:
- С тех пор эта прямая линия проводится каждый год. Каждый год полтора миллиона обращений. И двадцать лет прошло – ничего не поменялось.
В. Сунгоркин:
- Надо анализировать, о чем обращения. На самую первую прямую линию и потом к Ельцину, к Путину был вал обращений. Но ощущение от тех обращений, что они были часто житейскими. Многих потрясала сама возможность взять и поговорить с Ельциным или Путиным. Это были звонки не в колл-центр, как сейчас. Сейчас все очень бюрократизировано. О чем у вас вопрос? – Про лекарства. – Записываю. – В аптеке номер семь нет аспирина. Записываем, анализируем, отдаем в Минздрав.
А на те прямые линии были сотни тысяч звонков. Мы спрашивали: чего тебе надо, дорогой наш слушатель, читатель? Он говорил: а я хочу Путину поставить вопрос, когда мы Крым вернем, условно? Или: пусть Ельцин скажет, когда он Чубайса уберет? И так сто тысяч вопросов.
Что пугает? Что того обилия пусть простейших вопросов про аптеку, про пособия, про яму на дороге – это не было. Вот что изменилось. Это к вопросу, что мы построили вот это патерналистское государство, оно и было у нас в советское время. Потом всем сказали, что все свободны, идите, добывайте хлеб в поте лица своего. Какое-то время это было, в эти ужасные 90-е. Сейчас мы снова пытаемся построить, на мой взгляд, Советский Союз снова. Так низенько-низенько. Но при этом у нас нет того слаженного аппарата, который каким-то образом более-менее работал в Советском Союзе. Но резко выросли претензии и потребление.
Как раньше – в аптеке лежало шесть лекарств и презервативы Баковского завода под названием зловещим «изделие № 2». «Изделие № 1» - противогаз. Так выглядела аптека. И немножко аспирина, валерьяны и корвалола. Сейчас в аптеке лежит восемьсот лекарств или две тысячи наименований. И мы создали на бумаге такое государство, которое с утра до вечера какие-то благодеяния должно жителю делать. Житель говорит: так, гоните мне мои благодеяния. А чего-то инфраструктуры под них нет. Вот что случилось, на мой взгляд.
В. Алфимов:
- Одна из главных тем сегодня – это коронавирус. Это главная тема 2020 года.
В. Сунгоркин:
- Для человека это главное.
В. Алфимов:
- Никто не хочет прививаться. Даже Путин мог бы сегодня сделать такую рекламу этой вакцине, что завтра 70 процентов страны уже стояли бы в очередь в поликлиники.
В. Сунгоркин:
- От общего к частному. Смотри, какие цифры сейчас. В России хотят прививаться примерно 25 %. Более-менее уверенно. В США хотят привиться 63 %.
В. Алфимов:
- Но они мрут как мухи.
В. Сунгоркин:
- Но согласись, что разница большая. Где мрут как мухи, а где не как мухи, это еще причуды статистики, мне кажется. Главное, что разница колоссальная. Там 63 % готовы, а у нас 25 %. При этом американцы говорят: это очень серьезная проблема, что всего 63 %. Знали бы они нашу проблему! И они уже приняли решение, что они потратят 250 млн. долларов в ближайшие три месяца на то, чтобы провести пропаганду и агитацию всеми способами – реклама такая, сякая, кривая, косая, подсознательная. Чтобы убедить американцев идти делать прививку.
У нас – 25 %. Никто не озабочен тем, что нужно как-то людей разворачивать в эту сторону. И да, нечаянно Путин тоже заложил сегодня некие сомнения, когда он… Он же тоже живой человек, он сидит, его спрашивают, он отвечает. Он в прямом эфире. Он сказал, что до него очередь… Как хочешь, так трактуй. Что на самом деле, в переводе на протокольный язык? Ему 68 лет. Прививки положены до 60. Хотя уже разобрались, что ничего страшного. Тот же Шойгу пошел и сделал эту прививку. А Шойгу 65 исполнилось. Доктору Рошалю за 80 лет. Спрашивает: можно ли мне сделать прививку? Ему Гинцбург, глава Центра Гамалеи говорит: ты знаешь, делай. Вряд ли что-то будет сильно хуже. Это на таком уровне.
Я думаю, что Путин на самом деле сказал так: до меня не доходит очередь, потому что мне 68 лет. Но как только он сказал это не очень понятно, мы получили тут же вопль: ага, и мы не пойдем! Правильно! Это же не только ковид. Детям корь многие не ставят. Это одичание населения.
В. Алфимов:
- Еще одна тема, которая всколыхнула пространство информационное на сегодняшней пресс-конференции, это два вопроса по Навальному. Один задавал журналист «Лайфа», а второй – журналист ВВС. Давайте услышим, как ответил Владимир Путин на вопрос про отравление Навального и слежку специальных служб за ним.
В. Путин:
- Это не какое-то расследование. Это легализация материалов американских спецслужб. А чего, мы не знаем, что они геолокацию отслеживают? Наши спецслужбы хорошо это понимают и знают это. Знают сотрудники ФСБ и других специальных органов. И пользуются телефонами там, где считают нужным. А пациент берлинской клиники пользуется поддержкой спецслужбы США в данном случае. Тогда спецслужба, конечно, должна за ним присматривать. Но это совсем не значит, что его травить нужно. Кому он нужен-то? Если бы хотели, наверное, довели бы до конца. А так жена ко мне обратилась, я тут же дал команду выпустить его на лечение в Германию, в эту же секунду.
Есть одна вещь, на которой в широкой публике не обращают внимание, но она имеет значение. А именно, этот трюк заключается в том, чтобы напасть на первых лиц. Не этими трюками нужно пользоваться для того, чтобы добиваться уважения. Я призываю всех наших оппонентов действующей власти, вообще все политические силы в стране руководствоваться именно не своими амбициями личными, а интересами граждан Российской Федерации.
В. Алфимов:
- Не могли эту тему обойти. Я про пресс-конференцию.
В. Сунгоркин:
- Тут наш слушатель говорит: «Вот вы оба два лично готовы головой отвечать, если на вашу пропаганду прививок люди поведутся, а потом будут болеть и умирать из-за этого?» Люди всегда будут болеть, люди будут умирать, к сожалению. И даже мы оба два когда-то умрем. Хотя мы верим в свое бессмертие. Но это не обязательно из-за прививок. И уж точно, скорее всего, не из-за прививок. А вот от отсутствия прививок точно будут болеть и умирать гораздо больше. Так что выбор простой.
Про Навального пару слов. Совершенно очевидно, о чем президент не сказал, опять, возможно, оттого, что прямой эфир, но для меня очевидно, что за Навальным спецслужбы присматривают уже давно. По разным причинам. Одни вычисляют, шпион он или не шпион. Агент он или не агент. Другие должны его просто охранять на тот случай, чтобы с Навальным чего-нибудь не случилось, что будет использовано опять с точки зрения, что это президент виноват. То, что такая фигура как Навальный опекается спецслужбами, это к бабке не ходи, это очевидно. И было бы странно, если бы Навальный ходил без такой опеки. Это общемировая практика. Ничего тут такого нет.
Надо ли его отравлять именно «Новичком»? Это, по-моему, из какого-то комедийного шоу. Это что-то из Comedy Club. Почему обязательно должен быть «Новичок»? Меня это всегда потрясает. Типа: мы не ищем легких путей. Мы его должны так травануть, чтобы уже вот именно «Новичком». Ничего проще мы найти не можем. Мы, лояльные, желающие, чтобы Навального не было на нашем ярком небосклоне. В общем, это все смущает. Я тут, скорее, отношусь тоже к сомневающимся. Потому что есть столько в наше замечательное время способов расправиться с оппонентом, с нынешними технологиями. Сердечный приступ, воспаление легких, чего только передовая наука ни придумала. Нет, надо «Новичок».
В. Алфимов:
- От «Новичка», как говорится, еще никто не умирал.
В. Сунгоркин:
- Там есть сложнейшие теории, что его специально хотели не до смерти. Абсурд.
В. Алфимов:
- А чего не хватило вам в этой пресс-конференции?
В. Сунгоркин:
- Мне не хватило близкой и родной темы Белоруссии. Не знаю даже, почему так получилось. Там было что-то про СНГ. Или сознательно Путин пока не хочет расчесывать эту тему? Или его толком некому было спросить, или не успели. Но тема Белоруссии очень важна для нас. Потому что там прозвучала в исполнении Путина цифра, что сегодня Россия тратит в год 46 млрд. долларов, кстати, он не сказал, что это доллары, но это доллары, 46 млрд. долларов мы тратим на оборону. Если мы Белоруссию потеряем, а дело в этом направлении и ползет потихоньку, что мы можем потерять, можем, значит, если мы ее потеряем, синеокую, мы будем тратить не 46 миллиардов и опять потом затягивать эти штаны легендарными нашими ремнями, дырочки новые делать, а будем тратить все 66 миллиардов.
Представляете, если Белоруссия уходит на Запад, возникает граница с НАТО под Смоленском. Это совсем другая история. Противовоздушная, противоракетная, хоть противотанковая оборона Москвы. Это огромные деньги. И про это Путин мог бы порассуждать. Но он почему-то… То ли вопрос не задали, то ли не вцепились. Вот этого фрагмента не хватило. А мне было бы интересно, чтобы он что-то сказал. Он сказал опять традиционную вещь: это их дело, пусть сами разбираются. Но похоже, что они сами не разберутся, к сожалению.
В. Алфимов:
- Будем следить за той темой. Да и не только за этой темой. Вообще за всем. Это как раз – что будет. Прямо про нашу программу. Спасибо за разговор.
В. Сунгоркин:
- Спасибо.
