Владимир Сунгоркин: Крым очень дорого обошелся России
В. Алфимов:
- Здравствуйте, дорогие друзья. В эфире Радио «Комсомольская правда» Валентин Алфимов. Рядом со мной главный редактор медиа-группы «Комсомольская правда» Владимир Сунгоркин.
В. Сунгоркин:
- Добрый день.
В. Алфимов:
- Главная тема дня сегодняшнего, хотя, наверное, и не сегодняшнего, а уже давно тема, которая волнует нас абсолютно всех, - сегодня, 18 марта 2014 года, был подписан указ президента Путина о воссоединении Крыма с Россией.
В. Сунгоркин:
- Для меня 18 марта – это дата референдума.
В. Алфимов:
- Общекрымский референдум прошел 16 марта. Его результаты были достаточно быстро приняты. И подписание договора о принятии Республики Крым в Российскую Федерацию состоялся в Москве в Кремле 18 марта 2014 года. Ровно семь лет назад. Эпохальное, знаковое событие, которое перевернуло ход истории. Я думаю, что спорить со мной никто не будет.
В. Сунгоркин:
- Здесь – точно. Мы здесь вдвоем.
В. Алфимов:
- Прошло семь лет. Наверное, можно подводить какие-то итоги.
В. Сунгоркин:
- Да, нужно подводить какие-то итоги. Но я бы начал с того, что для меня это была очень личная история. Потому что я приехал в Крым за несколько дней до референдума. Я выступал тогда в роли наблюдателя на этих выборах. Нужно было решать очень прагматичную задачу в тот момент. В Крыму выходила "Комсомольская правда", относящаяся к мятежной в тот момент Украине. И мне нужно было решать проблему, как превратить эту мятежную по отношению к восставшему Крыму и к России газету "Комсомольская правда" в газету, которая издается Россией-матушкой.
В. Алфимов:
- Почему-то семь лет назад мне казалось, что все происходило автоматически.
В. Сунгоркин:
- Ничего автоматического не было. Никакой предсказуемости тоже не было. Это сейчас так кажется, когда время прошло, всем всё кажется очевидным.
В. Алфимов:
- Задним умом все сильны.
В. Сунгоркин:
- Конечно. Точно так же, как у победы всегда множество героев. А поражение – всегда сирота. Что тогда происходило? Тогда все происходило очень быстро. Необычно даже для наших реалий быстро. Мы с этого и начали, что 16 марта референдум, а 18 марта уже указ, речь, выступление и слезы радости. Всего два дня. Перед этим были несколько месяцев полной неопределенности. Конечно, никакой ясности не было. Было непонятно вообще, какой сценарий будет. Все это происходило под давлением Украины.
Скажу свою версию, подкрепленную собственными наблюдениями того времени, что Украина очень многое сделала для того, чтобы Крым ушел в сторону России. Ведь когда происходил майдан в Киеве, сначала Крым наблюдал все немножко со стороны. типа, вы там разбирайтесь, а мы здесь живем себе и живем. Примус починяем. Дальше начались такие события. Поехали особо ярые и упоротые свидомые националисты украинские на автобусах, стали готовить какие-то, как они их иронично называли, «поезда дружбы» в Крым, в Симферополь.
В. Алфимов:
- Чтобы выжигать все русское.
В. Сунгоркин:
- Затем, чтобы напомнить, чтобы вы тут не рыпались. Подняли голову крымско-татарские националисты. Я в Крыму часто бывал, мои знакомые в Симферополе, русские люди, просто очень были встревожены, очень боялись, а вся эта вакханалия продолжалась около трех месяцев. Декабрь, январь, февраль и начало марта. Многие убегали – кто в Москву, кто к своим родственникам на Белгородчину и так далее. Потому что было непонятно, чего ждать от татарской общины. А она в лице лучших, наиболее буйных представителей молодежи, митинговала на улицах, на площадях, пытались где-то что-то захватывать. Вот это было.
Для российского государства самым печальным обстоятельством было, тупиковое вообще, что побеждающая в этот момент в Киеве власть в результате государственного переворота, если называть все вещи своими именами, сходу заявляла, еще кресло не нагрели, а уже говорили: все, Черноморский флот, уматывай куда хочешь. Куда должен умотать Черноморский флот, вообще непонятно. Никаких вариантов – гавани, бухты, причалов в Черном море не существует других, где мог бы разместиться Черноморский российский флот, кроме как в Севастополе.
На очень близком горизонте вырисовывалась катастрофа для России, соизмеримая с Цусимой. Мы теряем русский Крым, там возникает украинско-националистическая, вкупе с крымско-татарской национальной радикальной общиной территория, где русским нет места. И надо будет русским оттуда бежать. Флоту надо уходить. Было такое понятие – Цусима, гибель нашего флота, которая привела к революции в России. Все это очень серьезные геополитические последствия.
Вот все эти события, которые быстро развивались, они подталкивали Путина, который никогда не отличался радикальными решениями, и тут вдруг – здрасьте, мы активизируем свое военное присутствие в Крыму. Никогда с нами такого не было, чтобы мы были такие радикальные. Раз - референдум. Через два дня указ. Даже вопросы референдума дней за десять по-разному варьировались.
В. Алфимов:
- Даже когда там уже стояли наши части?
В. Сунгоркин:
- Но там же было два варианта. Первый – автономное независимое государство а-ля Абхазия, Южная Осетия. И это был основной вариант. Мы всячески пытались не попасть в эту геополитическую ловушку, что мы присоединяем к себе территории. У нас же этого не случилось нигде.
В. Алфимов:
- А как же российские власти тогда решились на это?
В. Сунгоркин:
- У нас этого не было ни в Тирасполе, ни в Абхазии, ни в Южной Осетии. Грузия – очень слабое государство.
В. Алфимов:
- Как же они разрешили в бюллетене написать второй пункт?
В. Сунгоркин:
- Почему это вообще случилось? Это происходило буквально в считанные дни. Видели, что если это будет независимое государство, не в составе Украины или России, то мы тут же втянемся в сражение. Ведь на территории Крыма стояли вооруженные силы Украины. Там был Черноморский флот Украины. Там были сухопутные войска. Там была авиация. И мы понимали, что если они объявят просто независимость, то Украина скажет: привет вам, мы вас сейчас будем свергать.
Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье – там не было такого мощного военного присутствия Грузии и Молдавии. И вот что происходило. Все происходило быстро, внезапно и неожиданно, в том числе и для России тоже.
В. Алфимов:
- 18 марта 2014 года Владимир Путин подписал указ о воссоединении Крыма с Россией. Это произошло в Кремле, в присутствии Сергея Аксенова – главы Крымской республики и Чалова – главы Севастополя.
В. Сунгоркин:
- Колоритнейший человек. Он живет в Севастополе и работает там. Он всем запомнился тем, что он всегда в свитере, а не в пиджаке.
В. Алфимов:
- Очень непривычно для нас. Такой образ. Нам пропаганда западная рассказывает о том, что вот тогда, 16 марта, когда проходил референдум, люди шли на избирательные участки под дулами автоматов, чтобы голосовали правильно – за независимость, а потом за присоединение к России. Расскажите, как было на самом деле.
В. Сунгоркин:
- Тут спорить не о чем. Никаких автоматов в спину голосующим не было. Я был в те дни в Симферополе, в Севастополе, в Ялте, в разных поселках в Крыму. Это был праздник и ликование. Чтобы понять, что в Крыму произошло, происходит и будет происходить, когда есть всякая турбулентность, всякие мнения, всякие стенания о том, что все идет не так, неправильно, нам надо понимать, что, когда мы говорим «Крым – российский», надо понимать, что на самом деле.
На самом деле есть такой нюанс. Порядка 68-70 % населения – это русские. При том, что все население – это 2 миллиона человек в Крыму. Худо-бедно 1,4 миллиона русских. А порядка полумиллиона человек – это в основном украинцы, которые себя позиционируют именно украинцами. И порядка 12 % - крымские татары. Треть – это каждый третий. Эта часть населения пассионарна, достаточно хорошо организована была традиционно, особенно татары в своих общинах. И они выполняют некую свою миссию, не признавая в значительной своей части Крым русским. Просто с этим надо считаться.
Хотя это несправедливо, на мой взгляд. Потому что крымским татарам мы вернули все, что у них было, мы сделали их язык государственным в Крыму, как их украинцам. Сама Украина никаких таких поблажек крымским татарам не делали. Мы сделали тут же, чуть ли не 18 марта, в этом же указе все было зафиксировано. А потом далее – в конституции. Крым – это республика, не край, не область в составе Российской Федерации.
В Крыму сильная национальная память об обидах 1944 года, когда крымских татар выслали из Крыма. У украинцев есть свое понимание о прекрасном и о справедливости. И вот эта данность – 30 % населения – она существует. Там есть еще греки, армяне, этих уже меньше. Надо понимать, что никогда не будет вот такого единодушия: мы все как один, два миллиона за то, чтобы Крым был наш… И этим пользуется западная и украинская пропаганда. И будет пользоваться. К этому надо относиться спокойно. А не кричать, что Крым стал другим, он нас разлюбил.
В. Алфимов:
- С другой стороны, явка на референдуме составила 84,17 %. Из них за вхождение в состав Российской Федерации проголосовали 96,5 %. У Лукашенко нет такого на выборах.
В. Сунгоркин:
- Я думаю, в тот момент украинцы вписывались за «Крым наш». Потому что жители Крыма все-таки относились достаточно скептически к тому, что происходило в Киеве. Крым – это своеобразная территория. А крымские татары все-таки голосовали в основном… По моим наблюдениям, когда я там был, они не голосовали.
В. Алфимов:
- Наверное, поэтому такая явка.
В. Сунгоркин:
- Я был в одном селе, оно между Алуштой и Симферополем. Татарское село. Я разговаривал там с крымскими татарами. Они говорили: мы не пойдем голосовать. Мы вообще за все хорошее, мы за Россию, но у нас есть аксакалы, старейшины, которые сказали: нет. Эти старейшины помнят еще «времена Очакова и покоренья Крыма» товарищем Сталиным.
В Крыму в те дни полностью он был под зонтиком телеканалов из Украины. Я жил в гостинице, вечером приезжаешь, включаешь новости. Новости там были везде из украинских каналов. Они описывали происходящее в Крыму абсолютно неадекватно, как полный апокалипсис. В Крыму работала куча их съемочных групп. И они находили тех же татар, упоротых свидомых и показывали, что ужас, ужас, ужас. Они создавали тот самый миф о том, как Крым не признает Россию.
В. Алфимов:
- Это логично.
В. Сунгоркин:
- Работа была гигантская.
В. Алфимов:
- Может быть, такое мнение, которое складывалось по телеканалам, несколько и расслабило?
В. Сунгоркин:
- Пожалуй, да. Я вечером в день референдума пришел в номер, когда уже голосование закончилось, в Симферополе ликуют, салюты летят, песни, пляски, концерты. Крым гудел, что все, вернулись в родную гавань. Слезы, сопли, весна же еще. Все рыдают. Включаю телевизор в номере, а там идут репортажи, о которых я говорил, но уже есть приехавшие, добравшиеся волшебным образом до Киева люди, которые выходят из вагонов и рассказывают, что все, Крым кончился, там ужас. И вот это голосование под пулеметами, под автоматами. Я не знаю, насколько это были инсценировки, или реально были с большим воображением люди. Но волна пропаганды антирусской была поднята на уровень девятого вала.
В. Алфимов:
- Как мы видим по результатам референдума, особо не получилось. Воссоединение Крыма с Россией – это еще и очень большая военная победа.
В. Сунгоркин:
- Безусловно, это была демонстрация нашей военной мощи и военного управления. Это была первая демонстрация. В событиях в Крыму рождалась новая армия, та самая армия, которая потом очень хорошо себе проявила в Сирии и сейчас демонстрирует очень хорошие свои качества.
В. Алфимов:
- Как переиграло абсолютно всех Минобороны, насколько это было сделано четко, слаженно и грамотно. С особой гордостью отмечу, что у нас в редакции радио есть сотрудники, которые участвовали в этой военной операции.
В. Сунгоркин:
- Дай бог им здоровья.
В. Алфимов:
- Были военными в тот момент.
Семь лет прошло, немножко страсти улеглись. И кто сейчас скажет, что в Крыму сейчас настолько все хорошо, как думали семь лет назад?
В. Сунгоркин:
- Я не знаю, насколько они улеглись. Потому что люди есть люди. Конечно, национальный состав, структура населения – все это влияет на сегодняшний день. Сейчас в связи с годовщиной я смотрел, что идет в ленте. И я с изумлением вижу огромное количество, совершенно неадекватное крымской ситуации, претензий к происходящему в Крыму. Распродали заводы. Продан завод шампанских вин, более миллиарда заплатили. Продана «Массандра» знаменитая за несколько миллиардов. Это дешево, надо было дороже. Или надо было государству оставить. Непонятно, зачем государству надо содержать винный завод.
Я в Крыму часто бываю. Каждый год – точно. А если повезет, то и два раза в год. Я его страшно люблю. Конечно, надо все приватизировать, все эти объекты сервиса, санатории, винные комбинаты. Я был на Новосветском заводе шампанских вин. Вина шикарные. Это еще князь Голицын создал. Очень хорошие шампанские вина. Спрашиваю: а почему их в Москве нет? Не говоря уже о России-матушке. С директором завода разговаривал. Она говорит: а нам и не надо. А зачем нам надо? У нас вот есть такой-то тираж вин. Мы его уверенно распродаем. Прибыль есть кое-какая.
Что такое – увеличить тираж вин? Это надо создавать новые виноградники, логистику, управление. Надо много и по-современному работать. То же самое – массандровские вина. Их мало где по России. Конечно, все это надо продавать, чтобы государство получало свои налоги.
Вторая тема. Много приезжих из России. Слава богу. Крым – это очень серьезная часть нашей страны. И должна быть процветающей, должна быть лучшей частью. Россия туда вкладываем в год из государственного бюджета около 100 млрд. рублей. На самом деле – побольше. Сам Крым зарабатывает порядка 50 млрд. в год.
В. Алфимов:
- Плюс частные инвесторы вкладывают.
В. Сунгоркин:
- Частных очень мало. Как раз частные не рвутся. Потому что они боятся санкций, неопределенности. Поэтому, когда говорят: а вот мы продаем задешево… Слушайте, оно продается за то, за что продается. Еще говорят: уничтожают всю природу. Тут я слабо ориентирован. Но мы сейчас отправили Володю Ворсобина, он делает материал насчет уничтожения природы Крыма. Крым так устроен, что там природа была очень сильно загрязнена всегда. С 60-х годов ее сильно не берегли. В августе Крым с его нечистотами и так далее является главным рассадником ротавируса в воде. Надо строить очистные. Это миллиардные вложения.
В. Алфимов:
- С водопроводом там совсем беда.
В. Сунгоркин:
- Надо благоустраивать набережные, реконструировать санатории. Госбюджет этого не выдержит. Туда надо заводить частника. К частнику не готовы. Есть сопротивление. Но это сопротивление не просто романтическое. Романтиками пользуются. Ах, они срубят два дерева или двадцать два по ходу реконструкции. Романтиками – друзьями природы всегда везде, начиная от Гринписа, пользуются более ушлые дяди и тети, которым надо какие-то свои проблемы решать. От шантажа застройщиков, чтобы заплатили, и мы заткнемся. Это старинный уже ритуал – шантажировать застройщиков. Он существует и в Крыму тоже.
Вторая часть – огромное количество интересов мелких лавочников, которые сдавали свои курятники. Зачем им нужен современный санаторий? Он свой курятник сдавал в сезон, зарабатывал за четыре месяца, потом пять месяцев отдыхал. И зачем им нужны современные санатории, современные отели с бассейнами? Им даже и современные дороги не нужны. Им нужен тот Крым, который был. Грязненький, неблагоустроенный, пыльный, из говна и веточек сделанный. Они за этот Крым порвут любого, если смогут. Вот отсюда идет информационный мощный шум.
В. Алфимов:
- Им-то нужен, но люди-то не поедут в такое.
В. Сунгоркин:
- Люди поедут. Все очень просто. В России 140 миллионов. Они-то думают, что поедут. Мы с тобой смотрим в будущее и понимаем, что сервис, конкуренция – Турция, с одной стороны, Египет вот-вот откроется, в Сочи идет быстрая реконструкция многих объектов. А эти рассуждают как? Такого климата, как в Крыму, нет нигде – для астматиков, для туберкулезников, для всех, у кого с легкими плохо, в Крым надо ехать. Второе. Они думают: 140 миллионов в России, но им-то что, много надо? 2 миллиона приедет, и для Крыма уже хорошо. Я не хочу здесь говорить о том, что в Крыму очень многое сделано, там аэропорт, можно сказать, лучший в стране.
В. Алфимов:
- Плюс трасса «Таврида».
В. Сунгоркин:
- Трасса «Таврида» великолепная, я по ней уже проехался. Мост- само собой. Весь этот набор развивается, он строится и т.д. Но надо четко нам понимать, что огромное количество негатива в разговорах о Крыме сейчас инициируется именно теми, кому не нужен новый реконструированный Крым.
В. Алфимов:
- Я не знаю кто (либо пропаганда, либо государство, либо спрос) их смогут победить, эти мнения?
В. Сунгоркин:
- Их не надо побеждать. Мы же не при Сталине живем, который говорил: «Мы кулачество победим». Их надо встраивать, их надо адаптировать. Это огромная, многолетняя работа. Такого какого-то кавалерийского наскока в Крыму не будет. Ничего не делается кавалерийским наскоком. Это к разговору о том, что вот понаехали, а мы тут могли бы сами всё. Крым – очень дорогая игрушка, его надо просто переделывать полностью. Я имею в виду инфраструктуру, водопроводы, очистные и т.д. Это гигантская работа. Наверное, их дети уже будут больше гордиться современным Крымом.
В. Алфимов:
- Хорошо, Крым является, пожалуй, самой головной болью России на большом геополитическом поле. У нас все проблемы сейчас (я имею в виду санкции, которые вводятся регулярно, каждый день какой-то новый пакет – и персональные, и секторальные, любые) из-за Крыма. Из-за того, что тогда, в 14-м году, мы поступили так, как поступили.
В. Сунгоркин:
- Согласен, Крым очень дорого нам обошелся. Об этом надо напоминать самим крымчанам, что, ребята, когда вы говорите, что ждали манну небесную, а она что-то не пролилась, у нас тут куча проблем… При всех проблемах, дорогие крымчане, ваш жизненный уровень стал в два раза выше. Об этом помалкивают. Они скажут, что цены выросли, и вообще, они хотели больше, они очень бедно жили… А они реально бедно жили, у них средняя зарплата была на момент прихода России 12 тысяч, а сейчас – 30 тысяч. Хотя в этих 30 тысячах есть и легализация. Они же все жили вне закона. Огромное количество крымчан жило вообще вне закона. Где там налоговая, где БТИ? Сейчас там одна из проблем, кстати, что мы более законная страна, чем Крым.
В. Алфимов:
- Естественно, они от этого ноют.
В. Сунгоркин:
- Конечно. Это никому не нравится. И мне бы не понравилось, и тебе бы не понравилось. То ты там жил, как хотел, а теперь приходят какие-то инспектора, что-то тебе там замеряют, говорят: «А что ты у нас в базе налогоплательщиков отсутствуешь?» Треть Крыма вообще была не видна для радаров налоговой. Конечно, это все раздражает. Но просто надо понимать, что стратегически они все равно выигрывают. А для нас (в целом России) это очень дорого обошлось. Это тоже надо напоминать. Но, что интересно, уже тогда, в 2014 году, те, кто принимал решение, они принимали это решение, стиснув зубы. Они-то понимали, что будут и санкции, что возвращение Крыма не будет признано абсолютным большинством стран, что будет куча экономических проблем для нас. Но что делать?
В. Алфимов:
- Признают когда-нибудь, как вы считаете?
В. Сунгоркин:
- Это очень интересный вопрос. Потому что есть две версии. Одни говорят, что должны признать рано или поздно. Но прецедентов нет. Нет, есть ровно один прецедент – Косово. Мы тоже говорим: слушайте, на себя посмотрите, Косово-то вы признали. Но кроме Косово, ничего нет. И вообще, ситуация еще более опасная. Потому что Украина, если она будет существовать в том виде, как сейчас, она будет всегда наращивать свою агрессию, решать свои внутренние проблемы за счет того, что так мы плохо живем, у нас пенсии не растут, зарплата не растет, мы к войне готовимся, мы будем Крым возвращать. Вы там что-то вякаете – вы, наверное, агенты Россия, а Россия наш враг. Вот эта карта Крыма, она страшно удобна для Украины. И Украина не будет в этом плане никогда замиряться, нынешняя Украина. Если рассуждать на 10-20-30 лет вперед, мы должны сделать ее дружественной. Мы же постоянно говорим: мы – один народ. Вот это задачка страшно интересная. Удастся ли это сделать? Ну, в ближайшие 5 лет – нет, конечно.
Правда, в результате войны был решен похожий в чем-то конфликт, как с Крымом. Это конфликт с Эльзасом. Между двумя мощными государствами, Германией и Францией, постоянно был Эльзас. Это важный район, где добывается и перерабатывается уголь и металл. Это очень дорогая игрушка. Эльзас был то немецкий, то французский. Они воевали лет 150. Итог Второй мировой войны, границу провели, но все равно постоянная была угроза – или германцам не понравится, или французам. Вот отсюда начался Европейский союз. Они создали франко-германское объединение угля и металла. Вот наш путь на самом деле, когда немножко утихомирится, мне кажется, идти путем Евросоюза, создавать какое-то совместное объединение по управлению Крымом, которое станем началом…
В. Алфимов:
- …условного СНГ.
В. Сунгоркин:
- Условного Восточного Евросоюза. Это страшно интересная история, но до нее бесконечно далеко. Но это единственный выход.
В. Алфимов:
- Владимир Николаевич, вы говорите, что Крым в перспективе чисто теоретически может стать центром притяжения России и Украины (как бы странно это ни звучало). Это возможно?
В. Сунгоркин:
- Сегодня позиции настолько радикальные у обеих сторон… Мы говорим: Крым – наш. Украинцы говорят: Крым – наш. Конечно, у нас 140 миллионов населения, но Украина – это тоже не так себе, в Украине живет 40 миллионов населения. Украинское лобби, оно огромное. Это 40 живет в Украине (ну, я думаю, в Украине сейчас миллиона 34, миллионов 6 рассеяно по Европе), огромное количество украинцев живет у нас в России, в Белоруссии и по всему миру. Но от этих крайних точек нам надо будет постепенно идти куда-то к центру. Все равно надо будет договариваться. Геополитически так устроена страна наша, что если посмотреть на карту, между Крымом и Россией (хорошо, Крымский мост появился) такая серьезная подушка в виде Украины. Что-то надо делать с этим. Ну, есть радикальный ЛДПРовский сценарий Владимира Вольфовича Жириновского – ликвидировать Украину, присоединить ее к России (или хотя бы восточную часть Украины). Это, конечно, интересный сценарий для России, но, боюсь, он очень тяжелый, по сравнению с которым проблемы с Крымом покажутся полной ерундой. Как один из сценариев – порассуждать о цене для Украины. Допустим, какие-то компенсации можно выплатить Украине за признание Крыма. Почему нет? С японцами были такие переговоры по поводу Курил. Я просто рассуждаю о полете дипломатико-экономических усилий в направлении того, чтобы эту проблему решить. Ее же все равно надо решать. Мы две соседних огромных страны, между нами сейчас есть Крым. Что, все время наши будут чистить свой пулемет, а весь мир будет не признавать нас с Крымом и подвергать санкциям? Это ерунда какая-то стратегически.
В. Алфимов:
- Это как бывшие супруги, у которых есть ребенок, хочешь, не хочешь, а все равно всегда будете вместе.
В. Сунгоркин:
- Абсолютно правильно. Мне нравится эта идея, что Крым – это ребенок, к которому второй супруг какое-то отношение имел когда-то.
В. Алфимов:
- У нас на днях был в эфире Игорь Стрелков, бывший глава Минобороны ДНР, который участвовал и в крымской операции. И он говорит, что мы с вами в прошлый раз говорили о том, что Украина активизировалась, вроде там чуть ли не война собирается начаться. По мнению Игоря Стрелкова, активизация военных настроений на Украине, потому что к власти пришел Байден.
В. Сунгоркин:
- Да, может быть. Он свой для нынешних украинских властей, он социально близок.
В. Алфимов:
- Сейчас Джо Байден дал интервью американскому каналу АВС. Буквальные цитаты: «Считаю ли я Путина убийцей? Ага, да. Он заплатит за вмешательство в американские выборы. Скоро увидите. У нас с ним был долгий разговор…» Что это за риторика такая? Это же война.
В. Сунгоркин:
- Я бы немного по-другому трактовал. Он сказал не «да», он сказал «м-м-м», он мычал что-то, потом сказал «да. К убийству он привязал нашего президента в связи со Скрипалями, с проблемами со здоровьем у Навального и т.д. Моя версия того, что случилось с этим сюжетом: это просто старость, начало каких-то старческих проблем. Все-таки нельзя руководить величайшей страной мира в таком состоянии ума. Это же было видно и раньше, когда он шел еще на выборы, он постоянно маму, сестру и прочих родственников, в них запутывался, в именах, фамилиях, событиях, датах. Я бы трактовал это только как старость. И это будет большая проблема и США, и всего мира соответственно. Нельзя в таком возрасте и таком состоянии… Ну, в таком возрасте, может быть, и можно. Я знаю людей, которым и 80, и 90 лет, и они в прекрасной форме. Но состояние его мозга (это очевидно) плохое.
В. Алфимов:
- Нам с ним жить еще 4 года, выборы только-только прошли.
В. Сунгоркин:
- Ну, насчет 4 года я бы не был так уверен, учитывая его прогрессию. На самом деле мы должны пояснить, что это заявление из уст президента США в адрес президента другой великой державы (а мы – великая держава), ядерной державы, совершенно недопустимо для президента. Это надо быть черт его знает, в каком умственном состоянии, чтобы такие вещи говорить в адрес персонально человека, руководящего огромной ядерной державой. Это вообще ни в какие ворота.
В. Алфимов:
- Тогда что мы сейчас увидим? Госдепартамент (он же исполняет обязанности Министерства иностранных дел США) будет пытаться как-то загладить всю эту историю?
В. Сунгоркин:
- Я думаю, да.
В. Алфимов:
- Часто же так бывает – главный сказал, а потом пресс-служба начинает: ну, вы там не обижайтесь…
В. Сунгоркин:
- Я уверен, что сейчас по закрытым каналам, не афишируя, будут пожимать плечами, подмигивать и объяснять, что, ребята, ну, попали мы так, давайте что-то придумывать. При этом сам Байден будет, наоборот, требовать продолжения банкета, так сказать. Он же сказал, что еще есть в запасе какие-то открытия чудные, которые ЦРУ готовит по вмешательству, и т.д. Америка очень сложно политически устроены, и конгрессмены, сенаторы, разные комитеты будут между собой бодаться о том, как быть в этой ситуации, будут искать выход.
В. Алфимов:
- Ну что ж, будем следить за этим. Спасибо большое, Владимир Николаевич.
