Владимир Сунгоркин: Через три дня узнаем, что будет дальше с Белоруссией

Р. Голованов:

- Главный редактор «Комсомольской правды» Владимир Сунгоркин рассказывает, что с нами будет дальше, прогноз на будущее. Обычно все сбывается. У микрофона Роман Голованов. И мы перемещаемся на Валдай, где Путин сейчас в дистанционном формате выступает. Тоже примета времени.

В. Сунгоркин:

- С Валдаем такая географическая путаница. Во-первых, на Валдай никто не перемещается.

Р. Голованов:

- На форум.

В. Сунгоркин:

- Это такой очень загадочная для меня, как для географа, терминология с Валдаем. Клуб называется «Валдай». И он реально возник на Валдае, много лет там собирался. Потом решили переехать в Красную Поляну, потому что там хорошо. Видимо, была задача – загрузить хорошую инфраструктуру Красной Поляны этими всеми мыслящими политологами разнообразными. Теперь апофеоз всего того «Валдая» в том, что никто вообще никуда не поехали, ни в Красную Поляну, ни в Сочи, все это происходит в Москве.

Р. Голованов:

- А все потому, что географ глобус пропил.

В. Сунгоркин:

- Да, похоже, что это самое правильное объяснение.

Р. Голованов:

- Путин сравнил количество погибших за время нового витка конфликта в Карабахе и во время войны в Афганистане.

В. Путин:

- Много потерь с обеих сторон. По нашим данным, с обеих сторон более двух тысяч погибших уже. Общее число погибших приближается уже к пяти тысячам. Обращаю внимание, что за десять лет войны в Афганистане в советской армии погибло 13 тысяч. А здесь за такой короткий промежуток времени – уже почти пять.

Р. Голованов:

- И дальше Путин сказал, что он по несколько раз в день созванивается и с Алиевым, и с Пашиняном. Что будет дальше? Какие шаги будет предпринимать Россия?

В. Сунгоркин:

- Судя даже по тем цифрам, которые огласил Путин, а этим цифрам есть смысл доверять, потому что там же Путин еще сказал одну ведь вслух, что нам, России, говорим – Путин, подразумеваем – Россия, как учат нас старшие товарищи, - нам, России, одинаково важны, дороги обе стороны, и Армения, и Азербайджан. И он это впервые сказал так однозначно. Мы всегда как-то уклонялись от этих формулировок. И вдруг он так: всё, одинаково. Пятьдесят на пятьдесят. Цифры погибших очень высокие.

Потому что, что такое – пять тысяч? Это означает, что на эти пять тысяч еще огромное количество, тысяч пять, раненых. Это означает, что на эти пять тысяч раненых и пять тысяч погибших еще будут потом люди умирать дальше в госпиталях, которые сегодня числятся ранеными. И так далее. И вообще, это такая серьезная войнушка, которую пора останавливать.

Удастся ли ее остановить? Там же в чем дело, насколько мы с тобой можем ориентироваться. Происходит следующее. Скорее всего, у азербайджанской армии есть большой перевес в военной технике. Не только в количестве, но и в качестве этой техники. Мы постоянно видим какие-то дроны турецкого производства. Я подозреваю, не только турецкого. Современные средства наведения и так далее. И если войну не остановить, то очень высока вероятность, что минимум, что будет следствием этой войны, это освобождение семи районов азербайджанских, которые были захвачены чуть ли не в 1994 году.

Второй вариант, который тоже очень вероятен, это что вообще-то будет, не знаю, уж какое слово правильно подобрать, занят, освобожден, оккупирован, выбирайте, что вам больше по вкусу, короче, Карабах станет азербайджанской территорией, каковой она является по всем специальным решениям ООН и по международному праву.

Р. Голованов:

- Армяне нас будут проклинать, если мы это допустим.

В. Сунгоркин:

- Хороший вопрос. Если мы это допустим. А если мы это не допустим, то что? Мы втягиваемся в войну?

Р. Голованов:

- Они нас зовут умирать в Карабахе.

В. Сунгоркин:

- А как мы этого можем не допустить? Есть ровно два способа в ближайшие дни. Это остановить войну. Но если сегодня перевес на стороне Азербайджана, а похоже, что так, они не пойдут на остановку войны просто так, как в 1994 году. В 1994 году остановились где остановились, и все. А сейчас они скажут: хорошо, мы остановим войну. Алиев же сказал в самом начале: уйдите из Карабаха, и мы останавливаем. Вот, я думаю, на этих позициях сегодня находится Азербайджан, на тех же, на которых он был в самом начале. А Армения пытается в этой ситуации сделать хоть какую-то остановку более-менее политически адекватную в представлении армянского народа о прекрасном. Скорее всего, эта остановка вот где может возникать, по версии Армении. Пять азербайджанских районов мы освобождаем, отдаем, два оставляем, это чтобы был такой перешеек между Карабахом и Арменией. И все дальше зависит от того, чей будет перевес.

Полезем ли мы туда? Мое ощущение, что не полезем. Честно говоря, нам только сейчас не хватает лезть в Карабах в любом виде, даже как в Донбасс, возможно, добровольцами и так далее. «Добровольцами» в кавычках. Мне кажется, по такой атмосфере, которая сегодня сложилась, мы в Карабах не пойдем. И за Карабах не пойдем. Плюс еще президент Пашинян. Так совпало, не совсем наш. Что делает Пашинян? Его эмиссары сейчас работают с американцами, с НАТО и так далее. У меня такое большое подозрение, что ни американцы, ни НАТО не сильно впечатлятся поддержкой Армении сейчас.

Р. Голованов:

- Из заявлений Путина: «По Карабаху наши позиции с Турцией не совпадают». А можно говорить, что как Путин – равно Россия, так сейчас Азербайджан – равно Турция?

В. Сунгоркин:

- Можно говорить, что Азербайджан – равно Турция. У нас же с Турцией не только по Карабаху не совпадает. В чем позиция Турции по Карабаху? Она заключается в следующем. Карабах должен быть азербайджанским. Точка. Конечно. Мы в этом плане не совпадаем. Мы рассуждаем о том, что пусть будет автономия Карабаха, пусть какой-то компромиссный вариант, бла-бла-бла. Мое ощущение, что в этой ситуации нам бы как-то не сильно увлекаться, даже в нашей передаче, этой темой. Потому что она какая-то такая – запутанная, противоречивая. Причем на ровном месте. Вот не было бы этих семи районов, так весело захваченных в 1994 году Арменией, может быть, наши проармянские позиции нашего проармянского лобби были более уверенными. Но когда семь районов захвачены, о чем тут говорить.

При этом Армения говорит: мы их не отдадим. Почему не отдадим? А потому что мы так безопасней себя чувствуем. Ни фига себе? 20 процентов взяли территории Азербайджана, чтобы безопасней себя чувствовать. Поэтому я начинаю азербайджанцев понимать. Мало ли кому хочется безопасно себя чувствовать. Мы могли бы в хабаровском случае, где мы с Китаем договорились, где Китай к нам приблизился, мы могли бы тогда сказать Китай: слушай, Китай,.. (мы Китаю отдали половину большого острова напротив Хабаровска), у нас другая идея. Могли бы сказать, если проводить аналогию с Карабахом. У нас другая идея: давай мы тебе не пол-острова отдадим около Хабаровска, а давай мы у тебя чего-нибудь еще оттяпаем, потому что мы как-то не очень уверенно себя чувствуем на расстоянии артиллерийского выстрела китайского гаубичного орудия от утесов Хабаровска. Вот такая логика. Короче, пока сильнее, ты можешь что угодно придумывать. Но Армения, похоже, сегодня не так сильна, чтобы так рассуждать.

Р. Голованов:

- Вот сообщение, которое подытоживает этот блок: «Пусть они там сами разбираются. Нечего нам туда наших ребят отправлять на убой».

В. Сунгоркин:

- Похоже, что так. Я согласен с тем, что нам очень надо быть осторожными и дистанцироваться. Не дай бог увлечься какой-нибудь красивой идеей и оказаться вдруг в окопах под Степанакертом нашим русским ребятам.

Р. Голованов:

- Путин также сказал, что поправки к конституции России направлены не на обнуление президентских сроков, а на развитие страны. «А что там будет в 2024 году, или в еще более позднее время, это надо смотреть, когда время появится. А пока надо напряженно работать, как Святой Франциск, каждому на своем участке». Мы же не президенты, мы можем подумать: а что там будет в 2024 году?

В. Сунгоркин:

- В принципе, он говорит по этому поводу уже не первый раз. Он и в предыдущих своих итерациях примерно так и говорил: доживем, там решим. И не поспоришь. Но меня больше впечатлила другая цитата из сегодняшнего «Валдая», где он сказал, что впереди у нас тектонические чего-то там… В общем, в переводе на русский – катаклизмы.

Р. Голованов:

- Что мы на пороге перемен к лучшему.

В. Сунгоркин:

- Видишь, мы с тобой разные источники читаем. А я как раз о том, что впереди не ерунда всякая, а тектонические сдвиги. Мне захотелось сразу спросить: а что там за тектонические сдвиги? Очень не хочется никаких тектонических сдвигов, по-честному. Хочется хоть когда-то и хоть немножко нормально пожить. Мы живем в такое время, что каждый на свой лад пересказывает. Я, готовясь к нашей программе, читал Телеграм-каналы, как все нынче модные «политологи». И вот эти тектонические сдвиги меня перепахали, я тебе скажу.

Р. Голованов:

- «Такой тревожный фон у многих лишь усиливает ощущение, что начинается какое-то совсем другое время. Что мы не просто на пороге кардинальных перемен, а эпохи тектонических сдвигов. Причем во всех сферах жизни». По словам Путина, набирают скорость процессы, о которых не раз говорили на заседаниях «Валдайского клуба». Например, шесть лет назад, в 2014 году, в ходе дискуссии на тему «Мировой порядок. Новые правила». Мы тогда дискутировали все более серьезно. И опять же, тут нет прямого ответа.

В. Сунгоркин:

- Выбирай на вкус. То ли будут тектонические сдвиги, то ли их не будет.

Р. Голованов:

- Но перемены точно будут. Этот год просто так не закончится.

В. Сунгоркин:

- У нас вообще сплошные перемены в этом году. Я что-то про то, как мы тут с тобой даем всякие прогнозы, я вспоминаю, как начинался этот год. А точнее, как завершался предыдущий год. Мы с тобой проводили вместе корпоратив «Комсомольской правды» в декабре. И у меня было искреннее ощущение, это было по состоянию на 27 декабря, что 2020 год, наконец-то, будет спокойным, хорошим годом, по всем признакам. Мы смотрели рекламные заделы. Экономика будет дышать. Какие-то там проблемы у нас остались позади. Мы научились тому и сему, и пятому, и десятому. У меня было абсолютно благостное ощущение про 2020 год. Мы бюджет нарисовали с огромной прибылью. Ощущение, что все будет здорово. И… как там Путин говорит: нате вам, здрасьте… Так вот и прогнозируй, елки-палки, что будет.

Р. Голованов:

- Мы можем послушать синхрон, что на самом деле сказал Путин.

В. Путин:

- Трудно было представить, что в технологически продвинутом нашем двадцать первом веке, даже в самых благополучных, состоятельных странах человек может остаться беззащитным перед, казалось бы, не такой уж и фатальной инфекцией, перед не такой уж страшной угрозой. Коронавирус не отступил, к сожалению, и представляет до сих пор серьезную угрозу. Вероятно, такой тревожный фон у многих лишь усиливает ощущение, что начинается какое-то совсем другое время. Что мы не просто на пороге кардинальных перемен, а эпохи тектонических сдвигов. Причем во всех сферах жизни.

В. Сунгоркин:

- Как мы с тобой отреагируем на это?

Р. Голованов:

- Тектонические сдвиги и перемены будут, хотим мы этого или не хотим. Потому что даже все вопросы, которые у нас сыплются, это такие: еще осталось два месяца до конца этого года. Что они нам принесут? Кажется, что в конце можно календари и не издавать.

В. Сунгоркин:

- Нет, мы как раз хотим издавать календарь. И мы пришли к такому выводу, что мы сделаем календарь на следующий год, как ответ на все вызовы времени, календарь «Комсомольской правды» - «Лучшие места для отдыха в России». Там будет Ленские Столбы, церковь Покрова на Нерли и прочие релаксирующие картинки. Пушкинские горы – место, где Александр Сергеевич в ссылке был и «Евгения Онегина» писал. И вот такие вечные ценности – мы в них ударимся. Это как ответ на все тектонические сдвиги. Было бы логично. Чтобы совсем с ума не сойти.

Р. Голованов:

- По Навальному выступил Путин. Что и сами вроде его отпустили, и «Новичок» или не «Новичок» - определитесь. Такой посыл Западу интересный.

В. Путин:

- Нам сказали, что найдены следы «Новичка». Пресловутого и хорошо уже всем известного во всем мире. Ну дайте нам, пожалуйста, материалы. Первое: биологический материал и официальное заключение, чтобы мы могли, в свою очередь, доисследовать это. И чтобы у нас появились официальные и юридико-формальные основания для возбуждения уголовного дела. Ну чего здесь такого необычного мы попросили? Генеральная прокуратура, в соответствии с нашими соглашениями с Германией, обратилась, неоднократно обращалась с официальным запросом дать нам эти материалы. Но ничего же не дают.

Р. Голованов:

- Что будет с Навальным? Вернется он?

В. Сунгоркин:

- А что тут комментировать? Действительно, ситуация позорная, я бы сказал, что нам ничего не дают. И при этом нас обвиняют во всех смертных грехах. Кстати, об этом же и Лавров говорил, с таким же недоумением, в нашем с ним интервью несколько дней назад. Я думаю, если уж говорить о Навальном, он в Россию вернется. Потому что им нужно, чтобы шоу продолжалось. Нужен хайп. И я думаю, после всего, что случилось, нам надо его хорошо охранять. Примерно как его в Берлине охраняет толпа полицейских. Чтобы, не дай бог, с ним ничего не случилось.

Р. Голованов:

- А не надо его прямо в аэропорту арестовывать и охранять уже в камере?

В. Сунгоркин:

- Арестовать, дать условный срок где-нибудь в поселении, чтобы охранять было легче. Я думаю, что это зависит от того, какие традиции у нас возобладают. Одна из традиций – надо арестовывать в аэропорту. Как сегодня Анатолия Быкова, известного красноярского авторитета, отпустили под домашний арест. Он не успел до дома доехать, а за ним прибежали и говорят: ой, слушай, тут у нас еще одна статья на тебя. И посадили снова. Я подозреваю, что с Навальным будет примерно так же. Его будут то арестовывать, то под домашний арест, то совсем под арест. Так и будем развлекаться.

Р. Голованов:

- Зачитаю вопрос от слушателя: «А что же вы слились с темы 2024 года? А кто будет после Путина?»

Итак, мы отвечаем на вопрос: а что же будет после Путина?

В. Сунгоркин:

- Надо задать вопрос более конкретно: в 24-м году что будет? Не после когда-то. До 24-го года осталось три года нам с тобой, да? Срок не очень великий.

Мне кажется, ничего такого экзотичного не случится, хотя твой дружок-астролог, политолог Соловей, он говорит, что в ближайшие месяцы что-то начнется, в том числе, и с президентским постом. Я думаю, ничего там не случится, если Владимиру Владимировичу здоровье и настроение позволит дальше руководить, он дальше выдвинется в соответствии с обнулением конституции. Никакой экзотики не будет. Опять же, если не вмешаются такие факторы, как здоровье человека, готовность работать и так далее. Ну…

Р. Голованов:

- У меня есть и другой друг – это Жириновский, который говорит, что Путин возглавит госсовет, а на должность президента пойдет кто-то от Кремля. И я уже научен жизнью в программе «Что будет» ставить на Мишустина, чтобы выиграть коньяк, шампанское и лавры.

В. Сунгоркин:

- Да. И все, что хочешь. Но смотри, тут нам надо склонить голову перед провидческим даром Жириновского, потому что он обычно угадывает и, кстати, все забываю этого… Соловей, да! Соловье тоже, как ни прискорбно, часто оказывается прав. У нас целый клуб этих провидцев.

Р. Голованов:

- Вокруг меня одни оракулы.

В. Сунгоркин:

- Ванги.

Р. Голованов:

- Одни оракулы!

В. Сунгоркин:

- Да, плюнуть некуда! Клуб оракулов имени бабы Ванги. Ну, давайте посмотрим. 24-й год не за горами уже. И кто будет прав.

Итак, я ставлю на Путина. Жириновский на госсовет, а тут кто-то будет другой. И кто остался на трубе? Соловей! А Соловей говорит, вообще даже не думайте про 24-й год, у нас заварушка начнется гораздо раньше. Когда, на следующий год он говорит:

Р. Голованов:

- Да, 21-й год – начало транзита власти.

В. Сунгоркин:

- Чего-то он уже хитрит. Мне кажется, надо посмотреть, полистать назад. Мне кажется, он говорит, что уже к зиме тут что-то в поземках начнется?

Р. Голованов:

- Просто там очень много прогнозов. Боюсь в них запутаться. Просто планы мирового правительства меняются.

В. Сунгоркин:

- Для нас, для оракулов сейчас… Вот ты ляпнул, а все остается на века, понимаешь? Поэтому легко посмотреть, что он говорил в предыдущих сериях. Давай посмотрим.

Р. Голованов:

- Владимир Николаевич, давайте мы с вами поедем в Белоруссию сейчас, где 26-го октября обещают национальную забастовку всех предприятий, блокировку…

В. Сунгоркин:

- Вот тема так тема! Да.

Р. Голованов:

- Вот этот вот массовый ужас. И все это нам обещает Светлана Тихановская. Давайте послушаем ее интервью с журналистом-блогером Шихман на YouTube-канале «А поговорить», где она отвечает на опасения, а если 26-го числа ничего не будет?

С. Тихановская:

- И что? Люди забудут, что все это было в нашей жизни? Они спокойно, а, ничего не случилось, пойдем мы дальше на работу!

И. Шихман:

- Это ослабляет вашу позицию, если ничего не случится.

С. Тихановская:

- Это не ослабляет позицию народа. Их воли, понимаете?

Я всего лишь озвучила то, чего просит народ, белорусские люди. Я и так слишком долго сглаживала, понимаете? Я вот, ну, это был посыл от людей: давай-ка уже дедлайн, пускай все, сколько можно!

Ну, а что не получится? Все получится, Я знаю, что белорусы хотят этого так же, как и мы. Мы боремся.

Р. Голованов:

- Невозможно скучная Тихановская! Но она нам обещает революцию.

В. Сунгоркин:

- Чем более азартна тема с Белоруссией, что одно дело, что мы можем говорить: 24-й год, надеемся, через три года все все забудут. И если мы с тобой влетели с прогнозом, прижмем уши и… Ну, не смогла. Или там как, скоро не скоро эти тектонические сдвиги. Слушай, а до 25-го сколько осталось? Два дня? Можно сказать четыре, а можно два дня осталось. Ясно, что разогревом сакральной цифры «26» будет 25-е число. И тут страшно интересно мне, например, как любителю всех этих событий, что будет. Вот здесь нам погадать очень интересно. Смотри, действительно, Тихановская, она, по-моему, вполне искренне сказала, а чего дальше тянуть-то? Или страна находится в состоянии перехода к новому режиму, или все это хождения, тем более, зима приближается, надо прекращать и так далее. Вот 25-го – 26-го числа, дорогие наши радиослушатели, в Белоруссии, мне кажется, будет такие ключевые дни некоего момента истины. Сегодня ситуация в Белоруссии характеризуется большой неопределенностью, никто не понимает, чья взяла. Там нет социологии, нет никаких опросов общественного мнения. Там каждый в меру своего представления о жизни может заявлять любой прогноз. Или любое кто и за кого.

Смотри. 25-го собирается, несколько часов назад объявили власти, они собирают огромный митинг за Лукашенко, который будет в Минске на трех площадках. Вот начинаем загибать пальцы. Первые и очень интересные в этом спектакле вопросы, первые ответы, которые даст сама жизнь буквально через три дня о том, что будет с Белоруссией. Первое – им удастся собрать реально этот митинг на трех площадках, где будут работать буфеты, играть оркестры, куда придет 15-30 тысяч, придет сам Александр Григорьевич Лукашенко. И в стилистике, присущей ему, Че Гевары и Фиделя Кастро скажем: мы победили. Это первый ответ на вопрос, удастся кого-то собрать или нет? Реально собрать. Я знаю, автобусы там идут, даже какие-то спецпоезда из дальних областей. Народ повезут. Дальше черт его знает, куда этот народ повернется: то ли в защиту зелено-красного знамени, то ли приехав и сказав спасибо, получив 50 рублей положенных, могут перебежать через улицу и оказаться у этих, под красно-бело-красным флагом. Ясно, что те, которые под бело-красно-белым флагом, ясно, они тоже от всей души будут собираться.

Р. Голованов:

- И тоже по 50 рублей.

В. Сунгоркин:

- Ну, про 50 рублей, если кто-то когда-то докажет, я первый скажу: а вот доказали, но пока это все… Мощный аппарат КГБ не может сделать видеосъемку, как платят 50 рублей тем или иным, ну, врагам режима.

Итак, два огромных будет сборища точно. Дальше. Я тебе прогнозирую с очень большой вероятностью, что возможны небывалые события там, возможны в стилистике неких провокаций. То ли взрывы и стрельба, причем, будут потом, запутаются как в Карабахе, кто первый начал, да? То ли давка в духе Ходынской площади может быть устроена. То ли еще какие-то придумки, но это явно будет не стихийная история, а подделка под стихийную историю. С чьей она будет стороны? Со стороны этого флага или того флага, и те, и другие на это способны, скажу тебе честно.

Вот я всех наших слушателей призываю с большим интересом, сам буду с большим интересом смотреть, как будут развиваться события. Там так, в Минске: часа в два еще никого нет, прогосударственные СМИ радостно говорят, ну, а никто не пришел. А потом откуда-то вываливаются толпы народу, десятки тысяч. И началось.

Р. Голованов:

- Кстати, а забастовки реально могут быть?

В. Сунгоркин:

- Стоп! Это я тебе рассказал про прелюдию, знаешь, занавес раздергивается, а потом мы…

Р. Голованов:

- Шихман с Тихановской тоже говорили про заводы. Пойдут они на забастовки или нет?

В. Сунгоркин:

- Вот это самый ключевой вопрос насчет того, что такой переломный момент во всей белорусской истории. Если 26-го ничего сущностного не произойдет в рамках забастовки, не надо говорить, что 100% выйдет, но если 60% не выйдет в забастовку, ограничится 20%, значит, можно считать, что протест сворачивается. Больше у протестантов в кармане козырей нет. И начнется такой тягомотный другой совсем процесс, где Лукашенко будет обещать конституционную реформу, которой не будет реально, будет отлавливать потихоньку всех своих оппонентов, кто выходил на эти митинги, потихоньку их душить. Будет такое тихое загнивание. Тысячи людей уедут из Белоруссии, эти все хипстеры молодые и молодые семьи. Ну, будет интересная, длинная история, в конце которой, я тебе скажу, Лукашенко, в итоге, поссорится с Россией. И снова будет рассказывать какие мы нехорошие. То есть, вот такой вот заколдованный круг.

Р. Голованов:

- Короче, как всегда, обманут?

В. Сунгоркин:

- Да. С достаточной степенью вероятности я, например, думаю, что очень высока вероятность, что забастовка состоится. Но, опять, как она состоится? О, скажу, я был прав, она состоялась! А товарищи из власти белорусской скажут, все вы врете, не было никакой забастовки. Почему такой будет разночтение? Потому что ясно, что целый ряд крупных предприятий к забастовке не присоединится, поэтому считать, почему она состоялась? Потому что какие-то там магазины остановились? Или, условно, четыре участка железной дороги? Ну, типа это не считается.

На самом деле, мы про Белоруссию очень мало знаем. Сами белорусы очень мало знают, чего от них от самих ждать, что показали события 9-10 августа, когда от них никто не ждал, а они вышли. И мы с тобой могли бы делать тут тотализатор, ставить на красное, на черное. Вероятность двух сценариев примерно одинакова. Но самое вероятное на эту минуту, мне кажется, это то, что либо до 25-го и, условно, 25-26-е будет происходить какие-то события из домашних заготовок и власти, и того, что ты называешь оппозицией. Потому что сами так называемые оппозиционеры считают, что они не оппозиция, они и есть белорусский народ. Согласись, остроумная такая трактовка.

Р. Голованов:

- А Тихановская президент.

В. Сунгоркин:

- А кто оппозиционеры…

Р. Голованов:

- Ну, Лукашенко оппозиционер.

В. Сунгоркин:

- Самозванцы, да. Ясно, что должны произойти какие-то события, черт его знает, какие. Вплоть до того, что может Лукашенко объявить чрезвычайное положение в стране. Может? Может. Которое запрещает всякого рода такие сборища и забастовки. И вероятность такого сценария очень высока. А дальше говорится, что угроза от кого? На эту минуту она обычно от НАТО, Польши и Литвы, которые хотят захватить Белоруссию или как там, Гродненскую область они хотели захватить. И очень высока вероятность, что если будет угроза реальной забастовки, о которой мы с тобой говорим, то просто будет введено чрезвычайное положение. А продержится оно или нет долго, это уже следующий вопрос.

Р. Голованов:

- А вот очень простой вопрос. «Комсомольская правда», вы - руководитель, я говорю, что я против Путина и ухожу на забастовку. Ну, вам-то надо, чтобы процесс шел, так, не работает? И просто увольняем. Не потому, что против Путина, а потому что не работает и ничего не делает.

В. Сунгоркин:

- Да, ты совершенно правильно описал сценарий, который не про Путина и не про «Комсомольскую правду», а про любое другое предприятия, которое на территории Белоруссии. Когда им директор говорит: ребята, вы тут с калием и натрием, вы его не добываете сейчас, а в это время в России выходят на третью смену люди на таком же калийном предприятии, потому что кому война, а кому мать родна.

Р. Голованов:

- Скажет, мужики, я тоже против Лукашенко, но у меня семья, я деньги тут пришел зарабатывать, а не…

В. Сунгоркин:

- И это тоже. Почему я считаю, что очень большая неизвестность? В ответ на наши с тобой сейчас пошлые рассуждения про деньги зарабатывать и так далее, а Тихановская же заявила, а вы не волнуйтесь. Она наделала много заявлений с обещаниями: вы не волнуйтесь, когда наши победят, всем все заплатят, компенсации выплатим. Ее спрашивают: откуда? А есть там какой-то фонд, он якобы всем заплатит.

Р. Голованов:

- Фонд МММ.

В. Сунгоркин:

- Пропагандистски это интересная вещь. Если людям скажут, вы там потерпите пару дней, а потом всем заплатят. Это нормальный повод выйти. Они же за Тихановскую реально, думаю, процентов сорок пять точно голосовали. Поэтому угроза реальной забастовки – да, угроза небывалого протеста в воскресенье – да. И угроза того, что будут какие-то провокации, которые станут поводом введения чрезвычайного положения, причем, угроза с обоих сторон, реально существует.

В общем, в воскресенье и понедельник будет интересно. В топе новостей будет Белоруссия.

Р. Голованов:

- Будем следить. А у нас состоялась такая главная новость для нашей страны, трагичная новость. Не стал отца Дмитрия Смирнова, не стало великого проповедника, великого пастыря. И завтра в 10 утра в храме Христа Спасителя будет его отпевание.

В. Сунгоркин:

- Да, колоритный был батюшка. Я с ним был знаком, заседал в разных советах. Колоритный, но за словом в карман не лез. Он был большой пассионарий, неистовый человек. Царствие ему небесное.

Р. Голованов:

- Страшный год! Какие люди уходят! Чаплин, Смирнов и дальше. Что еще будет в следующие два месяца? Мы вам расскажем в следующий четверг. И расскажем, за кого болеть: за Трампа или за Байдена? Не пропустите!

В. Сунгоркин:

- Да. Мы подскажем. Не оставим наших слушателей в беде. Спасибо!

Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts и Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!

Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.