Голливуд в шоке. Уроки отечественного кино могут ввести в российских школах

Культурный код
Режиссер Юрий Грымов обсуждает вместе с экспертами, как подростков будут приучать к российскому кино

Ю. Грымов:

- Сегодня у нас тема очень интересная, она очень близка мне. Такой момент, связанный с образованием, это очень важно. Особенно сегодня. Решили проводить уроки отечественного кино. Могут они вести наших учеников по нужной тропинке? К чему? К патриотизму ли, к качеству кино, к художественной ценности? Или это общее образование?

Я лет десять назад писал о том, что нужно делать уроки кино. И вот президент Путин поручил разобраться, чтобы ввели такие уроки. Прошло десять лет. Мы пригласили к разговору Александра Владимировича Шпагина, киноведа, кинокритика.

А. Шпагин:

- Здравствуйте.

Ю. Грымов:

- Занятия по кинематографу планируется ввести в рамках национального проекта «Образование». Охват дополнительными общеобразовательными программами в области искусства должен составлять не менее 14 % детей в возрасте от 5 до 18 лет. Но кто и как определяет, какие дополнительные уроки необходимы? Я не очень понимаю, зачем мы ввели уроки патриотизма. Я не считаю, что мы не патриотичны. Чего меня учить патриотизму? Дети – тоже вроде все любят свою Родину, свою маму. Но уроки ввели. Теперь уроки кино. Откуда пошла энергия?

А. Шпагин:

- Это было придумано еще при советской власти. А воз и ныне там. Но самое интересное, что это уже третья попытка при трех министрах культуры. Причем в первых двух попытках, когда вводились эти уроки кино и составлялись заново списки из 100-150 фильмов, все это действовало по схеме: пришел, увидел, распилил. Потому что воз и ныне там. Будем надеяться, что третья попытка будет удачной. Причем в первых двух попытках я участвовал в качестве человека, освещающего порядка 40-50 картин.

Первая попытка была где-то в 2007 году, вторая – в 2014 или в 2015 году. Радует то, что сроки становятся короче между этими попытками. Потому что самая первая была при советской власти, году в 1982-м. Я тогда подумал: о, как это необходимо! Потому что дети воспринимали мир, в первую очередь, визуально. Но уж сейчас-то тем более. Они уже все снимают с семи лет в той или иной степени что-то. У них камера в руках появляется раньше, чем что-либо другое.

Ю. Грымов:

- Но это немножко разные вещи. Камера в руках не значит, что ты фотограф. Интерес к фотографии во всем мире упал, когда появились смартфоны. Фотография ушла из категории искусства в масс-медиа. Вы готовили список этих фильмов.

А. Шпагин:

- В том-то вся и беда, что списки были готовы в Министерстве культуры. Вначале при министре Швыдком, может, при ком-то после него. Списки были готовы, а я только участвовал в освещении тех или иных картин.

Ю. Грымов:

- Меня удивило вот что в этом списке картин. Я представляю себе школьника, сидящего за партой, которому будут показывать фильм «Мать». Это очень сложно. Для этого нужна определенная подготовка. 45 минут в любом случае не хватит, чтобы посмотреть кино. тем более разобрать кино с учащимися. Им вводили уроки москововедения. Потом появились шахматы. Бадминтон – про него говорили, но его не было. Теперь кинематограф. Чиновники какую цель преследуют?

А. Шпагин:

- Чиновники преследуют цель окультурирования подрастающего поколения. Тем более, что оно растет патологически бескультурным и не может отличить Ленина от Сталина в 25 лет, как мои ученики – продюсеры в Высшей школе экономике, и не только. И я просто делал такой курс «История России и литературы через экранизации». Потому что все эти дети изрядного возраста воспринимают мир только визуально, читать они не могут, им плохо от букв. Я им показывал хорошие экранизации и рассказывал, кто такой был Николай II, что Тургенев - это не совсем композитор. Кое-что даже у меня получалось.

В первую очередь сегодня при том, что вся метода советской школы четко движется по советской методе, по советской парадигме, конечно, в первую очередь нужно делать интересными, яркими занятия по истории и по литературе. А то ведь их грузят всей этой тригонометрией и прочим. Я недавно посмотрел табель Ленина. Там культура диалога, социоведение, закон Божий и религиоведение. Человека готовили, в первую очередь, для постижения общества и, наконец, для разговора с Богом, чтобы, придя к Богу, он мог сказать: аз есмь, я что-то понял в этой жизни.

А потом начали при советской власти грузить только техническими науками, потому что главная задача была делать бомбу и, как говорил Хрущев, ластиком стирать Америку после этого. А интеллигенция – неприятная штука, они там все время чего-то думают, они не в ту сторону смотрят. А усомнившийся да принадлежит диаволу, в частности. Поскольку советская фундаментальная парадигма всего обучения тоже представляла собой определенную религию. Естественно, так это все и было.

Все на том месте и стоит. И вот они не понимают, зачем их грузят так много физикой, тригонометрией и так далее. Но они точно так же прячут гаджеты и на истории, и на литературе. Но у меня есть надежда, что хоть через визуальные какие-то вещи, через кино их можно как-то зацепить вообще отечественной историей, литературой. И вообще чтобы они почувствовали себя гражданами этой страны.

Ю. Грымов:

- Но кто будет готовить методички? Рассчитывать на мудрость, начитанность, насмотренность педагога не приходится. Педагогов сейчас очень много молодых в школе. И это неплохо. И что делать педагогам, которые будут срочно смотреть фильмы? Кто будет верстать эту программу? Как они будут обсуждать? Чему будут учить? Кинематографу учить?

А. Шпагин:

- Пусть хотя бы просто обсуждают на уровне «нравится – не нравится», чтобы был какой-то спор, диалог. Чтобы учитель рассказал, что это фильм такой-то и такой-то. Что он рассказывает о таком-то времени. Любой фильм абсолютно – можно разбирать контекст. Наконец, есть очень простые, вменяемые краткие истории советского кино, своего рода методички. Они написаны внятным языком от Ростислава Юренева до Евгения Марголита. Если учитель это прочтет, разумеется, он в той или иной степени может это пересказать. У него свои мысли так или иначе по поводу каждого фильма родятся.

Ю. Грымов:

- Итак, продолжаем. На днях Владимир Путин поручил Министерствам просвещения и культуры рассмотреть вопрос о введении в школах уроков об отечественном кинематографе. До 1 июля. Что это такое будет?

У нас на связи Александр Владимирович Шпагин, киновед, кинокритик. Он всю свою жизнь посвятил изучению кино, активно участвует в киножизни, в которой я частично разочаровался, потому что вижу, что происходит.

Александр Владимирович, не может ли случиться обратная реакция? После таких уроков, когда у ребенка отобьют все желание к будущему смотреть кино? Потому что из-под палки.

А. Шпагин:

- Конечно, запросто и такое может получиться. Но посреди общего вот этого, общей загрузки совершенно не интересных школьников продуктов, тут хоть что-то! На комедиях хоть немного, может, посмеются, что-то увидят. Или приключенческий сюжет, это в фильмах тоже есть. Хотя бы заинтересуются, узнают, что люди жили по-другому. И было время, когда не было смартфонов. И это по-своему любопытно, в этом есть какая-то прикольность.

Если литература проходит мимо на сегодняшний день, историю просто пролетают, поэтому ничего не знают, тут хотя бы есть внятность визуальности. Визуальность лучше запоминается, лучше заходит.

Я думаю, что это давно надо было вводить, так или иначе. И посмотреть, куда это все будет двигаться. И то, что во всей этой программе есть масса недостатков, что фильмы просто выбираются не киноведами, не современно мыслящими киноведами, которые при этом знают отечественную историю. И таких немало, не только я, с ними никто не советовался. Просто берут картины, которые считаются шедеврами. Конечно, если им сейчас покажут «Красные дьяволята», которые сделаны на уровне понизовой вольницы, где вообще фигурки бегают какие-то по экрану полтора часа и ничего не понятно, что происходит, то это будет печально. Но, слава богу, там 70-80% не такие фильмы.

Ю. Грымов:

- С другой стороны, есть некая напряженная атмосфера. Выбор картин. Я думаю, что Министерство культуры и образования наверняка будет лоббировать показывать те фильмы, которые оно финансирует. Это очевидно. Их много. Я сейчас как академик кино «Ника» отсматриваю картины и почти все с логотипом «Министерство культуры». И для меня это большая боль. Если сказать корректно, это очень скучно. Ушло изображение, ушла культура кино, какая-то сплошная спекуляция.

Учащиеся придут. Давайте по мнению господина Шпагина и я скажу свое мнение, вот если бы вам сказали, Александр Владимирович, вот у вас есть час, вот зачем вы бы стали говорить о кино. Вот по-вашему?

А. Шпагин:

- Я бы им рассказал, что если вы хотите лучше познать время, страну, в которой вы живете, лучше всего и легче всего ее познать через кино, потому что там есть нечто более интересное, чем просто в том преподавании истории и, к сожалению, литературы, которые есть в сегодняшних школах. Потому что там есть сюжет, актеры, там можно посочувствовать герою, проникнуться ситуацией. А если еще и расскажут учителя, что это такое вокруг да около, кто такой Чапаев и так далее, все-таки, может, что-то зайдет. Именно поэтому у меня большая надежда на это. Я годами сейчас говорю это на своих семинарах перед студентами, я пытаюсь их учить отечественной истории и литературе. Через что? Через визуальный контент, да.

У нас ничего другого просто не остается. У нас выхода нет. А через визуальный контент можно прилепить и музыку тех лет, если учитель получше, знает это. И литературу и так далее. Но прилипает сегодня к каждому сознанию вообще гражданина России, в первую очередь, визуальное начало. И я сижу, слушаю, о чем люди в ресторанах говорят, в основном обсуждают кино и сериалы.

Ю. Грымов:

- Я хожу в такие рестораны, в которых обсуждают театр. Но неважно.

А. Шпагин:

- Это трогательно просто!

Ю. Грымов:

- Я считаю, что если опереться на иллюстрацию, использовать кино как иллюстрацию к истории, то здесь возникнет страшная путаница. «Ленин в октябре», «Белая гвардия», можно много перечислять. Страшная путаница, вы знаете скандалы про учебники истории, литературы, уходит то, это. Я очень рад, когда ко мне в театр приходят на «Войну и мир» Толстого учащиеся. И смотрят «На дне» Горького. Они-то приходят сами, их никто не неволит. Мне кажется, может, я идеалист, что было бы правильно - расставить приоритеты. Помните: «Крошка сын к отцу пришел…». Я бы сконцентрировал внимание на качестве. Мы с вами понимаем, что качество кинематографа 60-х, 70-х, 80-х, даже 40-х разное. И российских и мировых. И человек, который это видел, он не может смотреть современное кино в большом потоке. Невозможно, потому что культура изображения, игры актеров, сценарии… Я бы научился правильно расставлять приоритеты. И чтобы люди понимали, что так играть, как играет Миронов, Папанов – это серьезно. А девочка-припевочка с керамической улыбкой, даже красивая, а этого мало в кино, а в театре вообще катастрофа, ведь в театре нельзя быть плохой актрисой, а в кино можно, вот тогда было бы чудо.

С другой стороны, начнется крушение сегодняшнего поверхностного кино.

А. Шпагин:

- Туда ему и дорога! Если оно хуже.

Ю. Грымов:

- Оно хуже.

Добрый вечер! Вы в прямом эфире.

Ирина:

- Здравствуйте! Я согласна с ведущими, что кино – это очень могучее воспитательное средство. Я как бывший преподаватель, я работала в школе, в техникуме, я – историк, обществовед. И на своих уроках я давала фрагменты не редко. Но основной упор я делала на внеклассную работу. Когда-то у нас были организаторы внеклассной работы. И у нас были планы, допустим, мероприятий. Допустим, месячник по истории. И вот на этих внеклассных мероприятиях можно было показать, например, «Обыкновенный фашизм» в ключе мероприятия «Суд над фашизмом». Очень хорошо действовало! И много исторических фильмов я использовала. И на уроках литературы были и фрагменты, иногда целиком.

И еще существовали классные часы. Вы знаете, парадоксально, когда у меня была тема личного выбора, я решила показать им на классном часе «Белое солнце пустыни». И вот потом, конечно, было обсуждение, но это было на другом классном часе.

Ю. Грымов:

- Ирина, уроки кино – за или против? Вот вы лично?

Ирина:

- Если это уроки, оторванные от предметов, я против. Хотя в 1967-м году нас водили…

А. Шпагин:

- Уроки кино нужны хотя бы потому, чтобы они знали, что Ленин ходит в кепке. И когда они увидят фильм «Ленин в октябре» сегодня, они этого не знают. Они его путают со Сталиным. Хотя бы для этого!

Ю. Грымов:

- Мы решили связаться с Александром Викторовичем Снегуровым, историком, доцентом МПГУ, заслуженным учителем Российской Федерации, кандидатом психологических наук. Этот человек тридцать лет работает учителем.

А. Снегуров:

- Здравствуйте.

Ю. Грымов:

- Как вы откликаетесь на тему уроков кино в школах?

А. Снегуров:

- Я откликаюсь на саму эту идею. С истоков своей деятельности я имею отношение через педагогику к кино. Были абонементы посещения киноведческого клуба, обсуждения разных фильмов. Эта тема мне близка и важна. И сама эта идея благородна, насыщенна. Но я соглашаюсь с нашими коллегами, что реализовать ее сложно в формате имеющегося педагогического пейзажа и той структуры, той системы, которая сейчас возобладала.

Если это киноурок, в сетку расписания его ввести очень сложно. Потому что расписание перегружено. Уже в начальной школе порой шесть уроков у учеников. В средней школе с пятого класса порой семь уроков. Если мы даже вводим в расписание этот урок, то ясно, что он не может занять один час. Мы же не будем показывать эпизоды фильма.

Ю. Грымов:

- Но идет разговор про внеклассную историю. Еще два часа в школе после уроков.

А. Снегуров:

- Вообще эта идея высказывалась с расчетом на целый формат, имею в виду расписание. Если это дополнительное образование, там тоже существует расписание, это тоже напряженная часть дня, когда многие дети идут заниматься в спортивную школу, в школу искусств, в музыкальную школу. И здесь также нужно в это расписание внести не менее двух часов. Причем с какой-то историко-культурной аннотацией. Мы не можем просто включать фильм, начинать просмотр без какого-то комментария.

Ю. Грымов:

- Есть еще один момент. А на чем мы его будем смотреть? На маленьком ноутбуке? Экранов не будет в школах. А это теряет смысл, как мне кажется.

А. Снегуров:

- Это очень важный аспект. Экраны во многих школах уже есть, эти мультимедийные доски. Регионы, конечно же, не оснащены. Я опираюсь на опыт столичный, хотя сведения ко мне поступают из разных регионов. Да, на этой доске или на экране, который вывешивается на доску, можно показать фильм. Но все равно это какой-то усеченный формат. Когда мы что-то пытаемся реализовать в школе, мы должны иметь в виду, что этот формат будет в чем-то стесненным. Это уже изначальная позиция. Ведь мы не можем представлять кинотеатр. Это само собой разумеется. Это условие я даже не комментирую. Потому что оно такое базовое. Все, что мы пытаемся реализовать на школьной площадке, так или иначе подвергается регулированию и адаптации.

Ю. Грымов:

- А иногда – даже критике.

А. Снегуров:

- А критике – прежде всего.

Ю. Грымов:

- Если будут методички, какой фильм показывать, а вдруг какой-нибудь молодой педагог на свое усмотрение покажет картину. У меня в театре «Модерн» идет успешно театр по Хаксли «О дивный новый мир». Была прекрасный педагог, которая постоянно покупала билеты и приводила группы детей на спектакль. И она пришла на спектакль Хаксли. Молодец, в свободное время пришла. И вдруг мы ей звоним: что-то вы к нам давно не приходили? И она говорит: я уже не работаю в школе. Мы пришли после спектакля, родители спросили ученика: куда вы ходили? Да, мы были в театре «Модерн». И смотрели «О дивный новый мир». И папа или мама спрашивают: а что там было? Ой, там про свободную любовь. Где он это увидел? Но этот родитель приходит в учебную часть, и педагог уходит из школы.

Когда сегодня педагог выберет какое-то кино, вдруг что-то там увидит на экране ребенок, то, чего он не поймет, а еще расскажет родителям. Педагоги сейчас как-то защищены от этого террора родителей, что они правят бал?

А. Снегуров:

- Мы никак не защищены. Это всем известно, насколько сейчас педагог находится под прессом личных воззрений того или иного родителя или администратора. Но родителей даже в большей степени. Его искаженного взгляда на мир, его претензий, его нереализованности. Все это рикошетом бьет по нам. Конечно, никакой защищенности. Масса людей на моих глазах были уволены за проступки ничтожные. А здесь вот и за спектакль. Это по масштабам того, что я наблюдаю, причина для увольнения даже иного калибра, побольше. Этот вопрос важный, значимый. Но он не решается. И в связи с этим предложением он обостряется. Потому что авторский характер выбора. Если не следовать тем методичкам, о которых вы сказали. Они могут быть изданы, там будет перечень фильмов, допустим. Как один из путей.

Вы свернули на близкий мне путь, когда выбор репертуара для педагогом. Но этот путь все менее и менее реализуется. Этот сценарий. А вот сценарий методичек и коммендаций в виде директив, они вроде бы рекомендации, но на самом деле это циркуляры, - все более и более воплощается в жизнь. И показ фильма или чего-то другого превращается в результате в формальность. Педагог просто включает фильм и устраняется или делает скупые пояснения. Вот если это в такую форму выльется, то тогда не нужен подобный урок. Потому что и сейчас, чтобы занять время, включают разные фильмы, фрагменты фильмов. И можно вполне то, что сейчас происходит, назвать для отчета киноуроком. Наверное, не это имеется в виду?

Ю. Грымов:

- Да. Как вы считаете, сегодня в образовательных программах достаточно места уделяется культуре?

А. Снегуров:

- Я вам скажу, что достаточно уделяется, ресурс большой, но он не проходит к сознанию учеников. Блокируется разными обстоятельствами. Сам ресурс заложен огромный и в самих предметах, и в разных конкурсах, олимпиадах, но реализация ресурса – это другой важный вопрос. Причем, тут дифференциация тоже. Для одной группы учащихся этот ресурс доступен, вернее, формально он доступен для всех, но надо самому прокладывать к нему путь. Это делают не только педагоги.

Для большой части ребят он не доступен по разным причинам. Если подразумевается расширение культурного поля, то я не соглашусь, что его надо расширять, надо просто лучше возделывать. Отсюда, кстати, слово «культура» - от возделывания.

Ю. Грымов:

- Можно ли разделять такие понятия – воспитание и обучение? Или это общее?

А. Снегуров:

- Для меня это синтезированные понятия, я не могу их разделить, хотя есть такие умельцы, которые это делали на протяжении десятилетий и даже рекомендовал это делать всем. Я так и не справился с подобной задачей, в общем, я перед собой ее и не ставил.

Воспитание вплетено в обучение. Я не могу обучать, как я, историк, буду рассказывать какую-то тему без определенных акцентов, без своих эмоций, без объемности видения эпохи, героев, персонажей, антигероев. Моя интонация, мои взгляды, мимика – это уже воспитание. Для некоторых почему-то они удивительны.

Ю. Грымов:

- Это очень важно, потому что я считаю, что это единое целое. А вот смешивать, как сегодня бывает, пропаганду и культуру, вот тут надо разделять. Должна быть пропаганда? Наверное, да. Как инструмент политической воли и так далее.

А. Снегуров:

- Безусловно.

Ю. Грымов:

- А культура – это отдельно. Но нельзя же смешивать культуру и пропаганду! Они друг друга уничтожают.

А. Снегуров:

- Они конкурируют порой и конфликтуют.

Ю. Грымов:

- Да.

А. Снегуров:

- Не каждый конфликт – это взаимоуничтожение, потому что я вижу, что порой пропаганда отталкивается от культуры. Это тоже очевидно должно быть. Отталкивается, использует какие-то ее приемы, коды культурные. Лживо дешифруя или не лживо, а как-то примитивно. Пропаганда находится в культурном пространстве, культурное пространство для меня гораздо шире пропаганды. И мощнее. Поэтому пропаганда – это не какой-то отдельный отсек.

Ю. Грымов:

- Вот что навсегда утеряно в плане восприятия информации у современных детей по сравнению с прошлым поколением?

А. Снегуров:

- Да, у меня каждый день какие-то инсайды-открытия. Я не тороплюсь о чем-то сказать - навсегда утрачено или временно. Может, просто отошло в сторону. Это объемность восприятия мира через текст в сочетании с другими культурными феноменами, такими, как театр и музей. Вот это целостность.

Может, текст, книги, не на компьютере, не на гаджете. Театр, музей и книга. Я основал с ребятами четыре музея, поставил десятки спектаклей и на сцене Детского театра на Театральной площади.

Ю. Грымов:

- Они не воспринимают это как целое, а пытаются увлекаться не о чем фильм, а просто сюжетом. Они пытаются упростить ситуацию.

А. Снегуров:

- Потому что фрагментарность сознания – это целая парадигма. Логическая и психологическая, которая навязывается. Она же не может не принести плодов, в конце концов. Да еще этот ковид на нас набросился, что способствует через дистанционное обучение этому дроблению, этой симуляции настоящего мира, какой-то имитации его прекрасных дорог, переформатируя их. Одно к одному будто! И мало того, что это навязывалось годами, это вот расщепление, кстати, и в школьных предметах тоже. И киноурок мог бы собрать это расщепление на историю, литературу, обществознание и так далее. Это объемное восприятие – фильм.

Сейчас еще это дистанционное обучение. И вот мы видим…

Ю. Грымов:

- Извиняюсь, что перебиваю, у нас заканчивается эфир. Спасибо! Александр Викторович говорит, что разделять начали, а мы воспринимали это целиком, поэтому культурный код – это целиком! Это не просто буковка и циферка. Это музеи, театры, кино и литература вместе!

Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts, Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!

Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.