Кто и зачем запугивает представителей русского мира
Е. Афонина:
- Приветствуем всех, кто слушает радиостанцию «Комсомольская правда» в Москве и в других городах вещания. В течение ближайшего часа вас ждет программа «Национальный вопрос». Ее ведем мы, Андрей Баранов и Елена Афонина. И сегодня мы начнем с той трагедии, которая произошла накануне. В Подмосковье погибла 30-летняя журналист и политолог Дарья Дугина. Впрочем, Даше еще не исполнилось 30 лет, это должно было произойти в декабре этого года. Она ехала после фестиваля «Традиция», где с лекцией выступал ее отец, известный философ и политолог Александр Гельевич Дугин. Следственный комитет считает, что под автомобиль подложили взрывное устройство. Сама Дарья известна своей четкой позицией, которая касается и событий на Украине, она неоднократно ездила в Донбасс, вела репортажи из Мариуполя, в том числе с «Азовстали». В июне ее включили в санкционный список Великобритании за распространение дезинформации о конфликте на Украине. Впрочем, многие знакомые Дарьи, те, кто знает их семью, те, кто знает философские идеи Александра Дугина, считают, что этот удар был направлен именно на него. Почему? – спросили мы публициста Егора Холмогорова.
Е. Холмогоров:
- Я абсолютно уверен, что этот теракт - попытка убить Александра Гельевича Дугина, в результате которой по такому удивительному, почти мистическому стечению обстоятельств погибла вместо него его дочь Даша, замечательный, светлый, удивительный, потрясающий человек, которого будет очень не хватать. Я думаю, что она была реально такой звездной надеждой нашей политологии, нашей международной политологии, нашей консервативной философии. Мы остались без нее, но фактически получилось, что она принесла жертву за своего отца, которого, понятно, почему хотели уничтожить. Потому что Александр Гельевич сформулировал, даже не только и не столько для России, сколько для всего мира, целостную антиглобалистскую, антиамериканскую, антилиберальную идеологию. То есть идеологию, которая одинаково подходит и для Китая, и для Аргентины, и для Ирана, и для каких-нибудь африканских стран и т.д., для всех, кто не хочет плясать под вашингтонскую дудку.
И, несомненно, эта идеология будет распространяться очень активно во всем мире. Поскольку уже сейчас видно, что мир выходит из-под контроля Соединенных Штатов, в том числе и идеологически. И, конечно, уничтожить человека, который будет создавать альтернативную повестку, именно для этих сил было очень важно. Кто выступил исполнителями этого теракта, в общем, тоже совершенно понятно и прозрачно. Потому что такой дубовый, но по-своему эффективный стиль, он был виден на Донбассе, когда убивали Моторолу, когда убивали Гиви. И здесь тоже особых сомнений не возникает, кто у нас та страна-террорист, которая, в том числе, рассматривала Дугина как врага. Но просто им, наверное, не хватило бы ума начать с такого типа фигуры, а вот кое-кто поумнее в их настоящих центрах принятия решений решил бить по нашим центрам принятия решений. А надо понять, что для того чтобы эти решения были приняты, первоначально нужно, чтобы их кто-то придумал, сформулировал и озвучил. И, конечно, Дугин входил в число именно таких людей.
Е. Афонина:
- Ну, а чем так опасен русский мир? Вот об этом мы и решили поговорить в первой части нашей программы «Национальный вопрос». С нами на связи писатель Дмитрий Лекух.
Д. Лекух:
- Сразу хочу сказать, что, к сожалению, с Дашей мы были знакомы очень шапочно, как всегда бывает в таких ситуациях, кто-то представил, потом «привет – привет» на разных ток-шоу, поэтому не хочу и не могу выступать с позиции близкого друга. Я просто хочу сказать сразу, вне зависимости от политических причин этого убийства, сволочи, которые убивают красивых женщин, детей, лошадей и собак, не имеют права на существование. Вот делайте со мной, что хотите, я в отличие от Александра Гельевича русский западник, мне как раз ближе северо-восточный лес, а не степь, но здесь, мне кажется, наши позиции абсолютно солидарны и абсолютно одинаковы.
Есть вещи, которые делать нельзя ни при каких обстоятельствах, не исходя ни из каких политических убеждений (или идеологических). Это просто подло и пошло. Хотя есть такое подозрение (я как журналист, работавший когда-то в криминальной хронике в том числе), что цель выбиралась абсолютно рандомно исполнителями. Ну, приехали на фестиваль к Захару Прилепину, посмотрели, кого, куда, кому, воткнули, куда попадет. Не в этом дело. Еще раз. Красивых женщин, детей, лошадей и собак убивать нельзя. Те, кто это делает, это свобочи, которые не имеют права на существование.
Е. Афонина:
- Дмитрий Валерьянович, можно дополнить? Людей вообще убивать нельзя.
А. Баранов:
- Даже если они не очень красивые.
Е. Афонина:
- Да. И мужчин тоже. Потому что, как мы помним, в терактах, которые были - в московской подземке, теракт на Дубровке, там были и мужчины, и женщины, и дети. Но от этого цель террористов и методы, которыми они пользовались, чудовищнее не становятся. Поэтому у меня сразу возникает вопрос. Ведь не случайно фестиваль «Традиция», который проходит уже не один год, и понятно, что туда приезжают люди с определенным взглядом на настоящее и будущее нашей страны. Туда приезжают с семьями, это семейный фестиваль. Скажите, а почему так боятся русского мира, почему такая ненависть? Ведь нас же сколько раз убеждали: всё, русского мира нет, Россия на коленях, посмотрите, какие светлые лица у ваших чудесных либералов, посмотрите, какие красивые у них идеи, как здорово они умеют о них рассказывать, и если что-то идет не так, то они выходят на улицы в едином порыве и доказывают, что они имеют на это право. И вдруг неожиданно такая ненависть, такой страх именно к тем, кто говорит: Россия – это великая страна, и у нас есть будущее. Почему так боятся? Чего хотят добиться этим терактом?
Д. Лекух:
- Да даже не только Россия великая страна, а человечество по-прежнему человечество, мужчины по-прежнему мужчины, женщины по-прежнему женщины. Вот этого они боятся, именно это, в том числе консервативный подход, несет им русский мир.
А что касается того, почему, ну, стоило ли удивляться, когда вся наша либеральная тусовочка смеялась над покушением на Володю Соловьева? Ну, ведь было же это. Слушайте, это нормально для них, они к этому относятся как к реализации своих каких-то политических планов.
Проблема в другом. Вот с этими людьми существовать на одном земном шарике нам, к сожалению, судя по всему, невозможно. И поэтому вопрос стоит достаточно жестко. Знаете, у нас с ними противоречия по земельному вопросу – либо мы их закопаем, либо они нас.
А. Баранов:
- Дмитрий Валерьянович, хотел вас спросить, что делать. А вы что, призываете к гражданской войне или к массовым репрессиям?
Д. Лекух:
- Давайте говорить откровенно, гражданская война уже идет. Я всегда смеялся, когда нам говорили о том, что вот у вас в России будет тоже рано или поздно свой майдан. У нас свой майдан был еще до майдана, он назывался Болотная площадь, он проходил именно по тому же сценарию и имен по тем же технологиям, которые были потом применены в Киеве. Знаете, я давно живу, и к таким вещам нужно относиться не то что равнодушно, но достаточно спокойно. Надо понимать, что когда тебе обещают, что тебя хотят убить (а нам это обещают, по-моему, не только украинцы, но и американцы с достаточной степенью регулярности), этому стоит верить. Не надо говорить: вы знаете, может быть, они на самом деле хорошие, они на самом деле думают что-то другое. Нет, когда они обещают тебя убить, лучше этому верить.
А. Баранов:
- Ну, и что делать-то? Ну, обещают убить. Вы этому поверили. Действия какие предпримете? Возьмете оружие, придете к ним домой и перестреляете всех, что ли?
Д. Лекух:
- Я искренне надеюсь, что эти действия, абсолютно разумные, предпринимают сейчас соответствующие силовые органы. Инструментарий, он понятен. Он понятен не с сегодняшнего дня, он был всегда. Если вы посмотрите историю 30-х годов, простите, молодой советской республики, то вы увидите то же самое. Убивали дипкурьеров, убивали дипломатических работников, убивали кого угодно. И пока не пришел, извините, старик Судоплатов и не начал предпринимать ответные меры по поручению партии и правительства, с этим справляться не удавалось.
А. Баранов:
- Он тогда был очень молодым человеком, кстати, старик Судоплатов.
Д. Лекух:
- Тогда он был молодым человеком, я согласен, но смысл от этого не меняется. Еще раз. Это же не мы объявили. Путин прав абсолютно, когда говорит, что не мы начали эту специальную военную операцию, ее начали за нас. Не мы начинаем эту гибридную войну, не мы начинаем эту гражданскую войну, которая пойдет, поверьте, не только по территории нашей страны, не только по территории русского мира.
Е. Афонина:
- После убийства Дарьи Дугиной мы пытаемся понять, почему убивают тех, кто, казалось бы, оружие в руках не держал, в специальной военной операции участия не принимал. И, как сказал один из наших экспертов сегодня, даже таким прям волонтером-волонтером, чтобы ездить и каждый день помогать, Дарья тоже не была. Однако убивают тех, кто может объяснить, что такое идея великого мира, и вообще, как должна наша страна развиваться и в каком направлении. И многие считают, что удар был нацелен в отца Дарьи, Александра Гельевича.
А. Баранов:
- Да, скорее всего, так и было. Дмитрий, русский мир все-таки ассоциируется (вот вы говорите: либо они нас, либо мы их) все-таки с благородством, с добротой, свойственной именно русскому народу, а не с агрессией и убийствами, как пытаются украинские пропагандисты навесить на русский мир такие понятия. Может быть, нам все-таки стоит именно вот эти, положительные качества, положительные отличительные признаки русского мира продвигать вперед, а не жестокость?
Д. Лекух:
- Знаете, я в последнее время начал относиться к высказываниям Владимира Владимировича Путина достаточно трезво и прагматически, а не только как к художественным образам. Вот когда он говорил про медведя, который в лесу, - ну, попробуйте медведя в его берлоге побеспокоить, и он вам ответит гуманизмом. Мы не претендуем на чужие берлоги, мы не претендуем на чужие земли. Нас реально втягивают в эту войну. Если я профессиональный экономист в первую очередь… Вернее, в первую очередь, я надеюсь, я писатель, но востребован больше как экономист, к сожалению, хотя с бОльшим удовольствием о культуре поговорил бы.
Если мы сейчас посмотрим на реалистичную картину макроэкономическую, по крайней мере, европейского и евразийского мира, то мы убедимся в одной простой вещи. Войну-то западники устроили между славянами на востоке европейского субконтинента, а в это время очень увлеченно грабят Европу. Экономика Европы выносится просто сейчас. И тот же Владимир Владимирович не просто так обращал внимание на бегство капитала. Это все, опять-таки, детали. Этот мир, к сожалению, циничен, очень прагматичен и очень реалистичен. Есть известная фраза: если ты не кормишь свою армию, то будешь кормить чужую. Так вот, это касается не только армии. Почему убили Дашу? Я считаю, что в нее попали рандомно, но целью мог оказаться любой из тех людей, который был на этом фестивале у Захара Прилепина (там были и мои друзья в том числе).
Вы поймите, это предельно простая вещь. Это действительно война цивилизационная, это цивилизационные подходы. Мы только что говорили о том, что в Европе же всё то же самое. Если мы посмотрим на эти технологии, на то, что и как происходит, мы убедимся, что по технологиям там всё одно и то же. Вот нынешние европейские власти, простите, это наши Ходорковские и Навальные, это люди на зарплате, прошедшие Йельские университеты. И сейчас, глядя на этих Шольцев, Макронов, мы понимаем, как руками вот этих людей собирались бы грабить и нашу экономику в том числе, если бы они добились успеха.
Но здесь не об этом. Сейчас действительно, к сожалению, война, боюсь, идет не до последнего украинца, война идет цивилизационного подхода. Потому что для какого-нибудь нормального абсолютно консервативного немецкого бюргера или француза, если его маленький ребенок становится законным, условно говоря, предметом притязания дедушки-педофила (которого сейчас нельзя называть педофилом, как говорят нам американцы, потому что это обижает его идентичность), то, я думаю, гражданская война и там корячится тоже в полный рост. Еще раз. Это цивилизационная война.
Е. Афонина:
- Давайте вернемся к нашей внутренней гражданской войне, о которой вы сказали. В тот момент, когда приводили в исполнение этот чудовищный акт по уничтожению Дарьи Дугиной, в это же самое время в Воронеже на фестивале «Чернозем» выступал лидер группы «Сплин» Александр Васильев, который со сцены, обращаясь к тем, кто собрался на этом фестивале, сказал следующее. «Позвольте на прощание сыграть песню, которую хотелось бы посвятить группам «Машина времени», «Аквариум», «Tequilajazzz» и всем другим, которым пришлось уехать из страны по разным причинам. Но мы надеемся, что наступит светлый день, когда все вернутся, и мы сыграем здесь для вас, в Воронеже, потому что у нас другого пути и выхода нет».
Д. Лекух:
- Ну, так это и есть гражданский конфликт. Я Сашу Васильева очень люблю, мы хорошо, близко знакомы. Это и есть гражданский конфликт, это и есть гражданская война. Другие рокеры, которых я тоже люблю и с которыми мы тоже неплохо знакомы, спели песню моего студенческого приятеля Толи Крупнова «Я остаюсь», и сделали это прекрасно. Понимаете?
А. Баранов:
- Нет, не понимаю. Дмитрий, вот у вас буква Z на майке. А Саша Васильев, я думаю, вас за это не похвалил бы, да еще бы по морде дал…
Е. Афонина:
- Мы говорим про одну страну. Мы говорим не о тех, кто сбежал туда…
А. Баранов:
- Какая это гражданская война, получается, если вы к человеку, который отрицает то, о чем вы сейчас с таким убеждением нам говорили, относитесь как к своему хорошему другу и приятелю?
Д. Лекух:
- Я могу сказать. Знаете, наши, те, кто ходит с буквой Z, те, кого называли русскими националистами (меня называли русским фашистом, не знаю, как это удавалось с моим шнобелем, но, тем не менее, называли). Мы как раз в этом отношении достаточно спокойны к противоположной точке зрения. Термин «рукопожатность», «нерукопожатность» был введен, если вы помните, нашей либертотой в среде интеллигенции. Я не собираюсь отказываться ни от песен, извините… Нет, Макаревича я никогда не любил, но от песен того же Гребенщикова. Да, я знаю его позицию, да, она мне отвратительна. Но давайте все-таки вспомним Сашу Черного, который писал: «Когда поэт, описывая даму, начнёт: «Я шла по улице. В бока впился корсет». Здесь «я» не понимай, конечно, прямо, что, мол, под дамою скрывается поэт. Я истину тебе по-дружески открою: поэт - мужчина. Даже с бородою».
Давайте все-таки отделять продукты творчества от личности художника. Личность художника бывает иногда отвратительной…
Е. Афонина:
- Дмитрий Валерьянович, давайте. Только если этот художник, чье творчество мы поддерживаем, при этом собирает деньги на Украину, простите меня, это тоже… Песни-то хорошие, только на эти песни потом деньги собираются для проведения с той стороны войны в адрес России.
А. Баранов:
- Чтобы в реальном смысле убивали наших людей.
Д. Лекух:
- А вот это уже вопрос – где заканчивается политика и где начинается война? Потому что людей с любыми политическими убеждениями я, например, готов принимать, но людей, которые воюют против моей родины, я уже принять не могу (и, я думаю, вы точно так же). Тут же все просто, не надо ничего выдумывать.
Е. Афонина:
- Да непросто, Дмитрий Валерьянович. Простите, когда в московский ресторан не пускают… Вы знаете этот скандал, связанный с рестораном «Магадан», когда туда не пустили военного в форме и просят его через кусты, через задний вход на день рождения к матери пробираться. А потом владелец сети ресторанов извиняется и говорит: «Ну, мы наказали охранника». Вы верите? Я не верю.
Д. Лекух:
- Да не в этом дело, верю я здесь или не верю. А что, это вчера началось?
Е. Афонина:
- Так когда-то это должно закончиться.
Д. Лекух:
- Эта война идет достаточно давно. Простите, у меня в свое время была книга документальная, которую меня попросили издать. Это был сборник колонок, он так и назывался – «Война, на которой мы живем». Это был 2008 год. Мы живем на войне. Мы живем на гражданской войне. Простите, когда кандидат в президенты Российской Федерации Ксения Анатольевна Собчак в обнимку с моим дальним знакомым Борисом Ефимовичем Немцовым скачет на майдане под «Кто не скачет, тот москаль», это что, не гражданская война? Поэтому не надо говорить, что мы призываем сейчас к гражданской войне. Мы как раз делаем все возможное, в том числе пытаясь разговаривать с теми, кто из себя что-то представляет (из них не очень много, кто из себя представляет), с уехавшими. Нас слишком мало, чтобы погасить эту гражданскую войну. А она идет уже давно, мы живем на ней.
Е. Афонина:
- Маргарита Симоньян сегодня отреагировали, кстати, на эти гнусные посты, которые в том числе «поуехавшие мундепы», та же самая Люся Штейн, выставили у себя. Чудовищные. Это просто кощунство.
Д. Лекух:
- А вот это, простите, мразь.
Е. Афонина:
- И возникает вопрос: а как это остановить здесь? Они остаются. В Екатеринбурге вон журналист тоже высказался. Он здесь живет, в России. Но он такое пишет о случившемся, что хочется сказать: парень, ты сволочь или ты кто?
Д. Лекух:
- Лена, знаете, я как-то приезжаю на федеральный канал вот в этой футболке с буквой Z, и меня в гримерке спрашивают гримерши: «Дмитрий Валерьянович, а вы не боитесь по Москве ходить? Ведь могут морду набить». А ведь в ресторане легко, кстати, можно получить по лицу-то. И это тоже не вчера началось. Именно за футболку Z. Мы что, думаем, что у нас все идет так гладко? Если бы было гладко, Дашу бы вчера не взорвали. Еще раз. Идет война. Война идет уже достаточно давно. Она достаточно жесткая. Самое главное, не надо себя обманывать.
Е. Афонина:
- Спасибо, Дмитрий. Андрей Михайлович, мы сейчас достаточно эмоционально спорили с писателем Дмитрием Лекухом, пытались выяснить, что у нас в стране происходит, идет ли у нас интеллектуальная, ментальная гражданская война или не идет.
