Почему в оставленном российскими войсками Херсоне рады приходу ВСУ
Е. Афонина:
- Приветствуем наших радиослушателей в Москве и других городах вещания. Это программа «Национальный вопрос». С вами Андрей Баранов…
А. Баранов:
- …и Елена Афонина.
Е. Афонина:
- И не только мы. Сегодня во второй части программы поговорим с американским журналистом, участником штурма Капитолия Чарльзом Баусманом, который придет в студию обсуждать то, что происходит в Америке, и почему не произошло того самого триумфального шествия…
А. Баранов:
- Красное цунами, которое ожидалось.
Е. Афонина:
- Вы знаете, для нас гораздо важнее (да простят нас все американисты вместе взятые) то, что сейчас происходит в Херсоне. Объясним, что мы имеем в виду. Мы сейчас не беремся обсуждать правильность или неправильность решения, не наше это дело. Мы видели кадры, когда, после того как правый берег Херсона перешел под контроль Украины (временно перешел, мы абсолютно в этом уверены), что происходило там на площадях, и как быстро начали убирать плакаты «Херсон вместе с Россией», как быстро начали собираться, пусть и не на массовые митинги, на площадях. Ну, и у нас возник следующий вопрос. Он горький, болезненный, но, тем не менее, комментарий мы хотим получить и эту тему обсудить. Все русские на левом берегу Днепра?
Дмитрий Стешин, специальный корреспондент «Комсомольской правды», с нами на связи.
А. Баранов:
- Дима только что вернулся оттуда, буквально три дня назад.
Д. Стешин:
- Я слышал, о чем вы говорили. У меня товарищ, он из ДНР (уже из России), он воевал последние месяцы на Херсонском направлении, и он рассказал, как в каких-то ничего не значащих деревнях в магазин ходили по 6 человек, все с автоматами, трое делают покупки, трое на улице контролируют входы. Я говорю: «Как в Чечне». Он говорит: «Ну, наверное, я не знаю». Потом меняются, те, кто дежурил снаружи, тоже заходят в магазин. К россиянам просто лица кривят. Если слышат донецкое «шо», сразу же вопрос: «Чего вы к нам приперлись?»
А. Баранов:
- Это где было?
Д. Стешин:
- Херсонская область, просто какие-то деревни. Вот такой полевой зондаж общественного мнения, через магазины.
Е. Афонина:
- Дима, мы видели, как люди, когда окончательно стало известно, что переправа не работает, Антоновский мост уже… Как люди пытались буквально на катерах переправляться на левый берег. С чем это было связано? Может быть, поняли, что произойдет, или была надежда, что чего-то не произойдет?
Д. Стешин:
- Скорее третье. Недостаточно смогли всех проинформировать. Не знаю, как это может быть в наше информационное время, но бывает так, что люди спохватываются в последний момент. Мне кажется, это вообще такая старая классическая история, связанная с войной, - наши ушли, а мы остались.
А. Баранов:
- Что получается? 8 месяцев мы находились в Херсонской области, более того, прошел референдум. Послушав тебя, не поймешь, кто ходил голосовать, если такие настроения на самом деле там царят. Получается, что люди совершенно не прониклись новой реальностью, они не восприняли приход России? Они что, видят в нас врагов, продолжают нас ненавидеть? Хотя мы вроде ничего такого в Херсонской области не делали, кроме хорошего, никаких там боев не было, зачисток, фильтраций.
Е. Афонина:
- Можно я дополню? Дима, я слежу за твоими материалами и за тем, как и куда ты перемещаешься. Знаешь, когда мы видели, что происходило в Херсоне, то многие говорили: ну, это же крымский вариант. Просто люди заснули при одной власти, проснулись при другой. Смотрите, как в Крыму здорово, как всё плавно произошло, боли люди не испытали. В отличие от Мариуполя, в котором ты провел достаточное количество времени и видел тех, кто сходил с ума оттого, что происходит. Херсон этого не пережил. Возникает вопрос. Где же русские по духу в таком случае больше? Ты можешь сравнить два этих города?
Д. Стешин:
- Мне кажется, в наше время русскими не рождаются, а становятся. Кто-то смог стать, несмотря на украинские корни, букву «о» в конце фамилии. Я много знаю таких ребят, которые воюют (да, наверное, половина в той же ДНР). Конечно, не ценят ничего, что дается даром, особенно в этих краях это не принято ценить. Ну и потом, всё по классике, «Свадьба в Малиновке». Если мы помним «Свадьбу в Малиновке», там же не было крови практически, в этом фильме. Ну, сменилась власть, потом другая пришла. Вот примерно так же, через призму этого кино, средний житель Херсона смотрел на происходящее. А я прекрасно помню, как в 2014 году (еще не было никакого референдума в Крыму, только набухали события) я, Саша Коц, Женя Поддубный с группой пересекли административную границу Республики Крым и Украины (там уже военные, ВСУшники стояли) и заехали в Херсон, к горсовету, где, помните, флаг пропал, что было предвестником дальнейших событий. А Ленин там еще стоял. И там в принципе нас должны были бить человек 150, наверное, политически активных херсонцев, которые там собирались. Какие-то «правосеки», какие-то летчики с Дальнего Востока, говорящие на мове.
Я без ложной скромности скажу, что всех спас. Я с этими дегенератами говорил, наверное, минут 30, записывая это на камеру, пока у меня батареи не сели. После чего я сказал: «Слушайте, пойду батареи поменяю». А Коц с Поддубным меня уже ждали в машине в переулке. Я прыгнул, и мы сразу уехали. Это 2014 год, еще не было пролито никакой крови. Мне потом объясняли жители Херсона, почему так. Они говорили, что у них особый менталитет - моряков, которые возвращаются прогуливать в Херсоне деньги. Люди там, как правило, странствующие, они относительно космополитичны, у них уже нет такого якоря, как родная земля. Это субъективное мнение, что практически весь Херсон пронизан духом сребролюбия и наживы (так мне человек рассказывал). Конечно, они поддержали майдан, когда им пообещали, что они будут жить дальше, как в Европе. Вот такое у меня есть объяснение.
Е. Афонина:
- Тем не менее, мы же видим, что вот эти 9 месяцев, когда Россия вошла в Херсон и не уходила из Херсона, то есть там не было никаких сомнений, эта область Российской Федерации была освобождена практически первой и целиком. Наладить жизнь не удалось? А вообще, должны мы что-то кому-то доказывать или нет? Андрей Михайлович усомнился в том, кто же приходил на референдум. Но приходили же действительно, эти люди были в восторге, эти люди были счастливы, что теперь мы – Россия. Мы всё это слышали. Дима, это же было. Тогда вопрос пропорций возникает. Сколько их там, на правом, и сколько здесь, на левом? Я не знаю, можно ли в цифрах говорить, но тем не менее. Твое ощущение?
Д. Стешин:
- В зависимости от обстоятельств.
А. Баранов:
- То есть сейчас обстоятельства такие, что все превратились снова в украинцев?
Д. Стешин:
- Да, фарш проворачивается назад. Я не знаю, как работали с населением в Херсоне, но когда я там был, примерно 10 октября, во-первых, было ощущение жуткого стрёма. Я как человек с немалым опытом работы в таких местах, я шкурой чувствую, у меня шерсть на загривке встает. Когда всё на грани паники и ощущается, что вот-вот рухнет. Уже было ощущение там, что вот-вот рухнет. Люди на улицах от тебя с камерой и без камеры вообще шарахались в ужасе. Меня выморозили совершенно (я их даже сфотографировал) пророссийские билборды с какими-то людьми в вышиванках. Ну, все как обычно.
А вот в Мелитополе только что скандал, «укропы» его разгоняют, о том, что исчез гигантский штандарт российский. Сразу же вспомнили, что и в Херсоне также он исчез очень вовремя. Я работал в Мелитополе, жил у Владимира Рогова (всем нам он известен) в здании телекомпании, которую подорвали неделю назад бандеровцы. Флаг, оказывается, в освобожденном Мелитополе (он тоже был очень быстро освобожден) месяца два, наверное. И все бандеровцы своим долгом считали чуть ли не два раза в день под этим флагом сфотографироваться и отправить в интернет сообщение, что Мелитополь наш. И активисты, люди, которые были в числе 300 запорожцев, стояли, помните, на исторической фотографии, они ходили по каким-то спецслужбам, администрации, спрашивали: почему вы не снимаете украинский прапор? А им что говорили? Не надо бесить буренку раньше времени, не надо тут обострять и разжигать. Пока активисты сами не плюнули, подогнали автовышку, нашли флаг российский достойного размера и повесили. Вот сейчас он пропал. Рогов пишет, что ничего страшного, там техническое обслуживание. Ну да, флаги треплет сильно ветрами. Я очень на это надеюсь.
Е. Афонина:
- По крайней мере, такая информация появилась, что это действительно такая мера, направленная на то, чтобы флаг повесить посвежее. Ну, посмотрим.
А. Баранов:
- Тут спрашивают: «А как же на референдуме набрали 87% голосов в Херсонской области?»
Е. Афонина:
- Дима, сейчас нас интересует такой вопрос. Ты же видел в 2014 году, что происходило на Донбассе, когда стало понятно, что миром дело не обернется. Я помню, как ты рассказывал про эти поезда, забитые, так сказать, представителя буржуазии, женщинами с пониженной социальной ответственностью, чемоданами и пр. Скажи, в данном случае, когда мы говорим о Херсоне или о том же Мариуполе, в котором ты тоже провел несколько месяцев, кто первый побежал в сторону Украины?
Д. Стешин:
- В Мариуполе мэр вызвал всех директоров музеев, каких-то общественных организаций 24 февраля на совещание, а 25-го он уже исчез из Мариуполя. В Херсоне было примерно так же. Они где-то там осуществляют якобы виртуальное руководство, с бандеровских территорий. Конечно, богатые бегут сразу. Они почему-то всегда всё знают. У них есть деньги, они особо не парятся, что им придется пожить, например, год в гостинице. Я лично общался в Фейсбуке запрещенном с таким товарищем, который из Донецка сбежал, поселился на горнолыжном курорте где-то в Карпатах и очень переживал, не отожмут ли у него в Донецке квартиру. Да, эти люди легки на ногу. Когда у тебя хозяйство, больная мать и т.д., куда ты побежишь?
А. Баранов:
- Дима, а молодежь? Ты общался наверняка с молодыми людьми. Давай возьмем от 18 до 30 лет. Там настроения какие?
Д. Стешин:
- У меня товарищ, коллега-журналист. Это еще в октябре было. Он говорил: «Я в Херсоне просто не в тот район заехал, меня там чуть ножом не порезали».
А. Баранов:
- Из-за того, что он русский или пророссийский?
Д. Стешин:
- На российских номерах машина.
Е. Афонина:
- Дима, объясни, что мы не сделали, не предусмотрели, не поняли, упустили с 2014-го года или за эти без малого 9 месяцев с начала спецоперации? Мы говорим сейчас о Херсоне. Не смогли показать, не смогли убедить или не наша это задача была?
А. Баранов:
- Или надо было, как американцы, стрелять сразу, как только что-то кажется?
Е. Афонина:
- Андрей Михайлович, вы прямо как Красовский.
А. Баранов:
- Нет, просто американцы так делают. Они так делали в Ираке, там делали в Сирии. Я и спрашиваю, как надо было? Может быть, это и привело бы к нужному результату, они бы все испугались и затихли?
Д. Стешин:
- Нет, к результату привели бы только события на внешнем, так сказать, контуре. Просто не надо было начинать спецоперацию против достаточно крупного государства, которое готовилось вести с тобой тотальную войну, а ты ему – спецоперацию. Он тебя ножом ударил, а ты его подушкой в ответ. Вот мы и получили то, что получили. К сожалению, может быть, поздно, но успели спохватиться, как-то начать все переосмысливать, я надеюсь. Ну, Россия всегда войны неудачно начинала. Эти люди будут наши, только когда мы их победим. Они будут безоговорочно наши. Потому что, как мне рассказывал мой товарищ, который с 14-го воюет (из Полтавы он уехал воевать на Донбасс), что предать, вовремя переметнуться на другую сторону у обычного украинца, малоросса – это не считается каким-то большим грехом, а, наоборот, свидетельствует о его природной сметке, уме и ловкости жизненной.
Е. Афонина:
- Ты, собственно, сам подвел нас к вопросу, которые многие задают известным военкорам, блогерам, политическим деятелям и пр. Где точка, когда закончится военная операция, ну, и какова наша цель? Сейчас это как никогда актуально. Потому что как только есть некая размытость… Ты же сам сказал, «когда мы победим». Победим – это что? Сейчас есть ответ на этот вопрос? Или мы по-прежнему не понимаем?
Д. Стешин:
- Мне кажется, победа – это когда правительство нынешней Украины будет существовать только в одном виде – в изгнании в Лондоне, и вести оттуда какие-то радиопередачи. Вот тогда мы победим. Пока мы стабилизировали линию по Днепру. Я не буду рассказывать в эфире, что я видел, что происходило на той же Херсонщине по линии фронта в эти ужасные месяцы (конец лета, сентябрь, октябрь). Ну да, фронт стабилизировали, нас теперь с берега Днепра будет достаточно сложно согнать.
Я предполагаю, что будем освобождать Донбасс, как первую заявленную цель, хоть какой-то осязаемый, зримый итог этой войны. Но, как мне с грустью сказали мои товарищи (один – топ-менеджер «Приватбанка» из Мариуполя, в 2014-м ушел воевать, другой – в 14-м из Полтавы), всё, мы устали, эту войну будем вывозить не мы. Потому что Влад на инвалидности, у Валеры прихватило сердце, его чуть ли не из окопа отправили в реанимацию с сердечным приступом. Молодой парень, ну, довоевался, сколько лет он воюет. Они надеются на нас, а уже не на себя. Говорят: мы рассчитывали в феврале на спринтерский забег, 100 метров мы пробежим, мы готовы и головы сложить на этих 100 метрах, но мы никак не ожидали, что это будет так долго.
А. Баранов:
- Скажи, с мобилизованными из России тебе уже приходилось сталкиваться?
Д. Стешин:
- Я знаю, что кое-где они есть, но массово не видел пока.
Е. Афонина:
- Тут есть вопросы, размышления, комментарии. Мне хочется, чтобы ты тоже прокомментировал то, о чем пишут. Дмитрий из Твери: «Я пару месяцев назад был в Мариуполе, Бердянске и Мелитополе, ездил по деревням, много общался с местными. Сложилось впечатление, что мы сильно упустили время. Эти люди, во-первых, довольно сильно оторвались от России за прошедшее время, во-вторых, кажется, у них работает инстинкт самосохранения, они боятся репрессий со стороны киевского режима».
Д. Стешин:
- Конечно. Дело даже не в 8 последних годах, которые мы упустили, а в 30-ти последних годах. И мне совершенно непонятно, кто выбрал для государства такое целеполагание в 90-х годах – отдать всё, последние рваные трусы, рубашку, чтобы с нами была Средняя Азия. И при этом на наших глазах, под носом из нашего братского народа делали вот таких вурдалаков, с которыми мы сейчас воюем, и победить не можем. А нужно было бросать все деньги, не гнушаться ничем – ни подкупом, ни политическими убийствами, но чтобы Украина была с Россией любой ценой. Вышло бы в итоге дешевле.
А. Баранов:
- А ты помнишь, какой посол там был, господин Зурабов?
Д. Стешин:
- Андрей Михайлович, вы не поверите, я несколько недель назад общался с человеком, он очень серьезный, авторитетный разведчик и врать не будет. Он держал нашего посла в окно на 9-м этаже за ноги в Донецкой областной администрации, потому что он туда приехал в начале восстания вместе со своим охранником наводить порядок. К восставшим шахтерам. А у охранника, говорит мой товарищ, пистолет был хороший, Беретта, я им потом много лет пользовался. Он приехал пресекать восстание.
А. Баранов:
- Из Москвы спрашивают: «Сколько жителей Херсонской области с оружием сражаются против ВСУ? Думается, что очень мало, как и в Харьковской области».
Д. Стешин:
- Очень мало. Я думаю, статпогрешность. Никто этим не занимался. Хотя я депутату Госдумы, который приезжал на Донбасс (у нас были личные доверительные разговоры) я говорил: «Почему не формируем на освобожденных территориях подразделения из местных жителей? Вопрос здесь политический. Потому что если мы освободители, то к нам, освободителям, должны сразу же присоединяться освобожденные». Как в фильме про Спартака (или в книге). Если мы завоевываем, понятно, что мы завоеванных мы в нашу армию не берем. Я был в батальоне имени Судоплатова в Мелитополе (это родина великого разведчика). Их начали формировать сразу же после референдума и присоединения, потому что перед этим… Я не знаю, что это за люди, которые находят отмазки, рассказывают, объясняют, что это преждевременно, вопрос политический, юридически не оформлено.
В итоге, когда я там был, в этом батальоне, в середине октября, они еще даже на батальонные учения толком не выезжали, у них медслужба была не организована. Время упущено.
Е. Афонина:
- Дима, если мы вернемся к Херсону, я помню, как Кирилл Сергеевич Стремоусов (земля ему пухом, светлая память), с какой гордостью он говорил: «Я теперь не заместитель главы администрации, я заместитель временно исполняющего обязанности губернатора Херсонской области». И с каким сердцем он относился ко всему, что происходит. Что, не смогли переубедить даже вот такие люди?
Д. Стешин:
- Мы просто там не остались. И все вопросы снялись.
А. Баранов:
- Надеемся, что мы вернемся. Я уверен в этом.
