Георгий Бовт: И мы, и Запад упустили тот момент, когда могли найти какие-то компромиссы
А. Иванов:
- Приветствую вас, друзья. Пришло время для обстоятельного, интересного разговора. Политолог, публицист Георгий Бовт в эфире Радио «Комсомольская правда», а «аккомпанировать» сегодня буду я, Алексей Иванов. Здравствуйте, Георгий Георгиевич.
Г. Бовт:
- Здравствуйте, Алексей.
А. Иванов:
- Вот вам первая подача, для затравочки. Против России ведется ментальная война.
Г. Бовт:
- Да, я сегодня слышал эту духоподъемную новость. Это советник министра обороны выдал такой новый термин.
А. Иванов:
- Андрей Ильницкий его зовут, если кто не знает.
Г. Бовт:
- Даже не знаю, что тут сказать по поводу этого. Люди просто выдумывают какую-то терминологию, может быть, они не очень даже и разбираются, что это такое.
А. Иванов:
- Мне кажется, это развитие той идеи гибридной войны. Раньше у нас была горячая война, потом изобрели холодную войну, в начале XXI века появилась гибридная война. И вот теперь – ментальная война. Как вы себе это представляете?
Г. Бовт:
- Я не очень представляю разницу между информационной войной и ментальной войной. Трактовать все отношения между странами (допустим, западными странами и Россией) в категориях войны – это, знаете, такой детский сад на самом деле, это игра в войнушку бесконечная. У этих людей мир черно-белый – либо наши, либо враги, никаких полутонов нет, нет понятия конкуренции, например. Слово «конкуренция» заменяется словом «война» - ментальная, торговая, информационная, санкционная, кибервойна и т.д.
А. Иванов:
- Давайте я зачитаю цитату Андрея Ильницкого, советника министра обороны. Он немножко объясняет, что вкладывает в это понятие. «Если в классических войнах целью является уничтожение живой силы противника, в современных кибервойнах – уничтожение инфраструктуры противника, то целью новой войны является уничтожение самосознания, изменение ментальной, цивилизационной основы общества противника. Я бы назвал этот тип войны ментальным». Собственно, ментальная война – это когда война ведется против духовных скреп нашего общества, против наших ценностей.
Г. Бовт:
- А с чего он взял, что против нас воюют? С чего он взял, что кто-то хочет именно таким воинственным образом наши скрепы попрать и уничтожить? Да, они распространяют свои ценности по миру, но где он обнаружил, что нам объявили войну? Где написано, в какой доктрине американских враждебных штатов, что они хотят, чтобы в России, например, ввели однополые браки к 2030 году?
А. Иванов:
- Кто же это напишет? Это передается тайное знание…
Г. Бовт:
- А с чего он взял, что вообще это является целью? С чего он взял, что против нас воюют? Вот он пристроился советником у министра обороны. Раньше, насколько я помню, он подвязался в «Единой России» каким-то идеологом, но, видимо, там своих идеологов хватает, поэтому он пошел к Шойгу советником министра обороны. Это хорошая должность, наверное, она хорошо оплачивается, я подозреваю. Соответственно, под нее нужно выдумывать какие-то ужасы. А дальше что? Можно еще какую-нибудь войну придумать.
А. Иванов:
- Георгий Георгиевич, вам не кажется, что в последнее время стало уж очень много милитаристской риторики? У нас буквально на этой неделе отметился такими ястребиными заявлениями Сергей Лавров, наш главный дипломат, не говоря уж о таких людях, как, например, председатель Совбеза Николай Патрушев, которому это по должности положено. В общем, все говорят о том, что против нас ведутся какие-то агрессивные действия, ментальные и не ментальные. Даже Дмитрий Песков сегодня заявил, что имеет место быть целенаправленная линия на сдерживание и подавление России. С чем вы связываете такое усиление риторики?
Г. Бовт:
- Во-первых, тут сразу нужен вывод, что если против нас идет война, то надо теснее сплотиться вокруг руководства. Потому что те, кто это произносит, они первые готовы сплотиться вокруг руководства, показать, что они верные бойцы этого руководства и готовы воевать в любой войне, которую сами себе и придумают. Есть конкуренция между странами, и она была всегда, и будет всегда. Есть торговое соперничество, есть соперничество в области технологий. Но не надо сразу объявлять это войной. Не надо подменять конкуренцию войной. Конкуренция – это конкуренция, она должна стимулировать на какие-то мирные действия – к тому, чтобы развивать наши технологии, например, развивать нашу экономику, чтобы она была конкурентоспособной. А так ты все свои неудачи, провалы и фейки списываешь на то, что просто идет война.
А. Иванов:
- Я согласен с вами, Георгий Георгиевич. Как вам кажется, не останется ли это все на уровне лишь слов? Вот, допустим, если брать десятилетний период, как вы считаете, какие у нас отношения будут в этом десятилетии с ЕС, с Америкой, будут ли они меняться, ухудшаться? Или мы просто поругаемся, как долго живущие вместе супруги, и снова помиримся?
Г. Бовт:
- Я скажу откровенно, пока у руля в России остается нынешний президент, никаких улучшений отношений с Западом не будет. Это не потому, что этот президент плохой. Просто с ним связан определенный курс, который основан на противостоянии с Западом. Этот курс подразумевает, что мы не делаем никаких уступок. То есть это не обязательно заведомо плохой курс. Этот курс подразумевает, что мы не делаем никаких уступок, не идем ни на какие компромиссы и жестко проводим свою линию там, где только мы можем найти повод, для того чтобы ее провести жестко. Может быть, другой президент, который придет на смену через какое-то время, будет более мягок по отношению к Западу, пойдет на какие-то уступки, начнет вести, как говорят некоторые, козыревскую внешнюю политику или ельцинскую политику. И многим это не понравится, например, и они скажут, что он торгует нашими национальными интересами и т.д. Это выбор, он сделан. Это политический выбор, он основан на антизападничестве. Я не оцениваю его с точки зрения того, хорошо это или плохо, я констатирую факт.
А. Иванов:
- Может быть, Запад в какой-то момент осознает, что Россия – суверенный субъект мирового права, что у нас многовекторная политика?
Г. Бовт:
- Конечно. Мы прошли этот путь и с той стороны, и с этой стороны. Мы на середине дороги встретились. И Запад, и мы прошли свой путь на пути к конфронтации (вернее, свою часть пути), которая началась действительно где-то в 90-х годах, когда они думали, что мы станем такой обычной западной страной, они нам посоветуют, как нам все тут делать, а мы не оправдали их надежд. Но у нас тоже к ним претензии, потому что они на нас давили. И вместо того, чтобы, например, успокоиться по поводу перетягивания Украины (где произошел кардинальный разлад в 14-м году), они ее стали перетягивать на свою сторону, чтобы ее оттянуть из нашей сферы влияния. Это все, как в XIX веке происходило. Мы, естественно, ответили так, как и должны были ответить. Я думаю, что у нас в тех условиях, конкретно в конце 13-го – начале 14-го года было мало вариантов для действий. Мы ответили на то, что, в общем, было затеяно как игра в перетягивание каната. Не нами было затеяно. Вернее, не только нами. Потому что мы не знаем, куда бы зашла Украина в своем противостоянии москалям, если бы мы безразлично смотрели на то, как она утверждает соглашение об ассоциации с ЕС. Но там были совершенно конкретные экономические интересы, которыми Украине предлагали пожертвовать, и нам предлагали пожертвовать, потому что мы несли определенные экономические издержки от этого соглашения Украины и ЕС. Но с нами никто не считался. Тогда мы поступили так, как мы поступили. Сказать, что мы в этом виноваты однозначно, а Запад не виноват, нельзя. Но в то же время и мы, и они упустили тот момент, когда могли найти какие-то компромиссы. Уж очень они пёрли с расширением НАТО. Зачем его надо было расширять?
А. Иванов:
- Георгий Георгиевич, вы вспомнили тот водораздел, который произошел в 2014 году, окончательное размежевание России и этого евроатлантического сообщества. А мне кажется, началось это все ровно 20 лет назад, 24 марта 1999 года. Мы отмечали на этой неделе круглую дату – 20 лет с момента начала бомбардировок Югославии. Как вы считаете, именно тогда все началось? И правильным ли был тот поступок Примакова, который развернул самолет над Атлантикой?
Г. Бовт:
- Это был важный поворотный момент, конечно. Поступок Примакова, к сожалению (или к счастью, я не знаю), ничего не решил. Тогда отношения между Кремлем и Вашингтоном были, в общем, хорошие. И тогда поступок Примакова был осужден на президентском уровне фактически. Я не думаю, что он привел бы к каким-то изменениям западной политики, американской политики в отношении бывшей Югославии, но прежде всего, Сербии, конечно. Так что это был момент, когда действительно они приняли такое решение…
А. Иванов:
- Но ведь многие не помнят, куда летел Примаков в тот момент, когда он развернул самолет. Он летел, если я правильно помню, на заседание «Парижского клуба», кредиторов России, просить о том, чтобы России списали часть международного долга. В результате переговоры не прошли, долг мы вернули потом, лет через 10. Но многие до сих пор упрекают бывшего премьера Примакова в том, что он поставил такой политический красивый жест выше денежных интересов страны, национальных интересов.
Г. Бовт:
- Вы знаете, при всем громадье долга «Парижскому клубу», во-первых, мы с ним расплатились в пору высоких цен на нефть довольно легко. Во-вторых, если бы тогда не договорились, то договорились бы в другой момент. В-третьих, это не было каким-то критическим таким событием. Ну, пролонгировали бы, реструктурировали бы, еще что-нибудь придумали бы. Я бы не преувеличивал значение одного данного конкретного визита. Просто отношения уже начали портиться, и тогда нам включили еще эту долговую удавку, впрочем, ненадолго, потом произошел рост цен на нефть, и все для нас кончилось благополучно.
А. Иванов:
- Наверное, в этом как раз и есть разница между двумя фундаментально разными подходами к власти – либеральной, когда ты превыше всего ставишь экономический рост, какие-то материальные блага, или, условно, патриотической, когда во главе угла стоит национальная гордость, суверенитет, возможность самостоятельно отстаивать собственные убеждения.
Г. Бовт:
- Я не хочу осуждать Примакова. Потому что я не вижу оправдания действий Запада в данном случае и блока НАТО по отношению к Югославии. Да, там была острая гражданская война, межнациональная гражданская война, которая сопровождалась многочисленными жертвами. Надо ли было вмешиваться на уровне бомбардировок Белграда, не знаю. По факту погибло от нескольких сотен до 4 тысяч сербов…
А. Иванов:
- В том числе гражданского населения.
Г. Бовт:
- Да. С другой стороны, НАТО удалось прекратить резню в Югославии. И мы не знаем, сколько бы она продлилась. История не знает сослагательных наклонений. Может быть, можно было договориться каким-то другим способом, более конструктивным, без бомбардировок. Я не знаю, какую позицию тогда должна была бы занимать Россия, для того чтобы этого достичь. Достаточно ли она давила, например, мирными средствами на Милошевича, чтобы он прекратил все эти этнические чистки? Но этнические чистки проводил не только Милошевич. Мы уже тогда не смогли договориться с Западом о том, как замирить Югославию. Не хватило конструктива с обеих сторон.
А. Иванов:
- Одно из достижений того решения, как мне кажется, то, что сегодня, 20 лет спустя, невозможно себе представить такие же гуманитарные бомбардировки той же Югославии или какой-то другой страны, которая является однозначно союзнической по отношению к России. Да, мы видим в Белоруссии протесты, мы видим, что попытка вмешательства происходит, но это все идет как раз гибридным образом, не таким, как было раньше. Сегодня такие бомбардировки, мне кажется, представить невозможно.
Г. Бовт:
- Я думаю, что и в 90-х годах никто бы не стал бомбить Белоруссию. Все-таки ситуация в Югославии была достаточно острая с точки зрения ожесточенности войны между сербами и хорватами. Этот конфликт был острый, он был очень кровопролитный, он вел к огромному количеству жертв среди гражданского населения. И это надо было как-то прекращать. Просто никто же не предложил другого способа прекратить эффективно тот конфликт, который разгорался в Югославии. Или надо было не обращать на него внимания? Вот когда все критикуют НАТО за бомбардировки (и я тоже, кстати говоря, потому что это был какой-то варварский метод прекращения гражданской войны), никто не предложил другого эффективного средства, которое бы сработало. Вот ведь в чем драматизм ситуации. А как надо было, кто скажет? По факту сейчас на территории бывшей Югославии мир, никто никого не убивает.
А. Иванов:
- Территория бывшей Югославии превратилась (конечно, раньше, чем начались бомбардировки) в несколько суверенных государств.
Г. Бовт:
- Да, превратилась. Но Югославия вообще была искусственным образованием, созданным по итогам Первой мировой войны. Никакой Югославии вообще не было, это было искусственно созданное лоскутное государство, которое и должно было распасться. Там сначала король Александр, а потом Иосип Броз Тито это все держал в крепком кулаке. А потом, когда Тито умер, все это пошло вразнос. И рано или поздно оно должно было развалиться, и скорее рано, чем поздно. Надо ли было сохранять это искусственное государственное образование, большой вопрос. А что, тогда и Австро-Венгрию надо было сохранять?
А. Иванов:
- Георгий Георгиевич, я знаю еще одно такое государственное образование, которого не было в XIX веке, которое было в ХХ веке сшито из разных частей. Сейчас оно известно под названием Украина.
Г. Бовт:
- А при чем здесь Украина?
А. Иванов:
- Такая же история, как с Югославией. Это страна, которая была сшита из русских областей, из галицийских областей…
Г. Бовт:
- Во-первых, история Украины не закончилась. Украину сейчас поддерживают, так же как поддерживали в первой половине ХХ века и до Второй мировой войны единство Югославии, а после Второй мировой войны ее не трогали, и никто не покушался ни на какую Югославию до тех пор, пока там не начались внутренние распри. Если на Украине произойдет внутренний конфликт в виде гражданской войны между западом и востоком (а сейчас происходит между юго-востоком и остальной Украиной)… Так вмешательство внешнее уже есть – и со стороны Запада, и со стороны России есть такое вмешательство. И оно пока ничем не закончилось, это пока замороженный конфликт. И мы не знаем, что будет, если этот конфликт разморозить. Если, например, сейчас Россия бросит юго-восток на съедение Киеву, то, скорее всего, там путем этнических чисток (ну, как минимум политических чисток) всех зачистят, и этот регион жестко подчинят Киеву, силы слишком неравны будут, и на какое-то время конфликт затихнет. Вопрос в том, как надолго он затихнет, и как долго будет происходить тление внутреннего недовольства со стороны тех, кто живет на западе (там и венгры живут, и еще какие-то национальности, которые тоже, может быть, хотели бы в Венгрии жить, а не в Украине).
А. Иванов:
- Я хочу вернуться к отношениям между Россией и Евроатлантическим блоком. На этой неделе, кстати, был Совет НАТО, где снова сказали, что Россия – одна из главных угроз НАТО. Ничего не меняется в сознании этих товарищей. Как вы считаете, хотя бы теоретически мы можем прожить без отношений с Западом – например, с Китаем дружить, может быть, с Турцией, которая тоже сейчас какие-то амбиции проявляет?
Г. Бовт:
- Да невозможно дружить с Китаем. Китай ни с кем никогда не дружил. Китай всегда был сам себе на уме, и никаких союзников у него никогда не было. Дружить с турками? Да вы вспомните всю историю российско-турецких отношений. Когда там была дружба-то? Там войны были сплошные. Это маленькая, но региональная сверхдержава, которая имеет свои интересы на Ближнем Востоке и в нашем южном подбрюшье, которые далеко не совпадают с нашими. На чем мы с ними помиримся? Мы можем с ними мирно сосуществовать, но не дружить и не быть союзниками.
А. Иванов:
- Георгий Георгиевич, еще одно сообщение из разряда «вестник ментальной войны». Олимпийский комитет России направил в Международный олимпийский комитет предложение использовать произведение Петра Чайковского в качестве музыки, которая будет звучать вместо гимна страны на Олимпийских играх во время церемонии награждения российских спортсменов. Речь идет о Первом фортепианном концерте Петра Ильича Чайковского. Раньше мы предлагали заменить наш гимн «Катюшей», но МОК сказал: нет, ребята, «Катюшу» мы вам не разрешим использовать. Как вам такой выбор вместо гимна?
Г. Бовт:
- Мне нравится. Но я не уверен, что его утвердят. Это слишком, мне кажется… Во-первых, это Чайковский, а Чайковский, как известно, все-таки российский композитор, русский. Там же было требование, чтобы никак не ассоциировалась с Россией музыка. А «Катюша» ассоциируется. Люди, конечно, дремучие в среднем. Они Чайковского, конечно, знают гораздо меньше, чем «Катюшу». Может быть, чиновники Олимпийского комитета тоже такие же дремучие и не уловят связь с Россией. Но я сомневаюсь, что утвердят. А потом, он слишком такой, как Гимн Советского Союза, он такой жизнеутверждающий, пафосный. Это еще русские будут выигрывать под эту музыку, да чтоб они сдохли, - подумают чиновники из Олимпийского комитета. Что-нибудь такое бледное, никчемное, второстепенное, не запоминающееся – вот это бы им понравилось.
А. Иванов:
- А уж не слишком ли мы прогибаемся? Предлагаем то один, то другой вариант. Так дойдет до того, что вместо флага они нам скажут – выходите с чем-нибудь другим. Мы будем говорить: а давайте мы выйдем с картиной Ильи Репина «Бурлаки на Волге».
Г. Бовт:
- В свое время нас поставили перед выбором: либо вы участвуете на таких унизительных условиях, либо нет. Я тогда говорил, что не надо участвовать.
А. Иванов:
- А теперь они будут над нами издеваться до конца.
Г. Бовт:
- Будут, да. Но мы же сделали уже этот выбор. Значит, надо пройти его до конца. Против моих аргументов, они не мои, они и другими высказывались, нет никакой собственности на аргументы, говорили, что спортсмены живут короткой жизнью, у них будет сломана судьба, они зря тренировались. И поэтому им надо дать возможность выступать хоть как-то. Некоторые уже сменили гражданство. Другие еще сменят это гражданство ради того, чтобы выступать. Потому что очень много придирок к российским спортсменам. Но так мы хотя бы кого-то удерживаем. А куда им податься? Не всех же примут в другое гражданство. Действительно, тут речь о судьбах этих людей идет.
А. Иванов:
- Примаков в свое время развернул самолет над Атлантикой, а вот мы сейчас не готовы пропустить олимпиаду, чтобы показать свою национальную гордость. Не измельчали ли мы?
Г. Бовт:
- Я бы вообще забил большой болт на большой спорт.
А. Иванов:
- Игры доброй воли, в конце концов, можно устроить.
Г. Бовт:
- Да не надо нам вообще никаких Игр доброй воли. И футболистам этим не платил бы я таких безумных денег. Они играют как коновалы. Со сборной Мальты наравне, а в сборной Мальты наверняка любители играют почти все. Пусть будет массовый спорт. А большого пусть не будет вовсе.
Вот Китай, когда он был нищий и голодный, коммунистической страной, он нигде не блистал на мировых аренах до тех пор, пока не стал вкладывать деньги в большой спорт, ради престижа. А у нас сейчас экономика и уровень жизни не в таком состоянии, чтобы мы могли позволить себе содержать большой спорт по высшему разряду. И содержать всю эту биоинженерию, которая делает допинг неуловимым. Не надо.
А. Иванов:
- Но ведь это же мягкая сила. Помните чемпионат мира по футболу, когда множество иностранных болельщиков впервые приехали в Россию, оказалось, что у нас тут не медведи с балалайками ходят, а вполне себе приличная страна.
Г. Бовт:
- Скажите, пожалуйста, какой нам всем от этого результат, что они приехали, увидели, что нет медведей с балалайками, и уехали. Дальше что?
А. Иванов:
- Кто-то вернется еще раз. Кто-то расскажет своим соседям, кто-то расскажет своим друзьям.
Г. Бовт:
- Понимаете, Петербург посмотреть они так приедут. И Золотое кольцо посмотреть и так приедут. Это реклама. А кто не приедет, тот не приедет. У нас это делается тем, что создаются достойные туристические достопримечательности, качественный уровень обслуживания, конкурентный по цене. Для этого страна должна быть открытой не только на период футбольного чемпионата мира. Она должна быть открыта вообще. Открыта, свободна, чтобы сюда можно было приезжать без виз, путешествовать чтобы здесь было удобно, комфортно, недорого и было чего посмотреть и чем себя развлечь.
В какую-нибудь Хорватию и Черногорию, которые… Ну, Хорватия еще хорошо выглядит в футболе, а Черногория ни в каких больших спортах не выглядит никак, тем не менее, туда едут. Вот сбежал бывший милицейский начальник, который спровоцировал «дело Голунова». Ему дали убежать. Куда он уехал? В Черногорию уехал. У него там, видимо, домик есть неплохой. Вот его мягкая сила так сработала.
А. Иванов:
- Климат хороший, видимо.
Г. Бовт:
- Поэтому это все – фуфло большое, разговоры про мягкую силу – вот тут понты раскинули, деньги освоили, бабло распилили и говорят: мягкая сила. Ну и что нам с этой мягкой силы? Какой сухой остаток от этого чемпионата мира в плане мягкой силы? Никакого. Только еще эти футболисты стали стоить дороже. Но посмотрите, как они играли на выезде с Мальтой, так это убожество полное.
А. Иванов:
- Это вы под впечатлением находитесь.
Г. Бовт:
- Они не стоят никаких денег даже близко.
А. Иванов:
- На чемпионате все-таки ребята дошли до четвертьфинала.
Г. Бовт:
- И что?
А. Иванов:
- Давайте по одному матчу не будем судить, дождемся Евро-2021, который будет этим летом. Предлагаю перейти к другой теме. Буду ссылаться на пресс-секретаря России Дмитрия Пескова, который сегодня на вопрос о том, что происходит с рублем, ответил: ничего у нас не лихорадит. Волатильность может быть. Волатильность с амплитудой чуть выше обычного может быть. Но ничего не лихорадит. Вы согласны с Песковым?
Г. Бовт:
- Рубль достаточно крепко держится, если посмотреть на то, что творится с нефтяным рынком, который то на 6 % падает, то на 6 % поднимается. Раньше рубль, конечно, реагировал бы куда резче, как припадочный. А сейчас он, в общем, благодаря умелой политике Центробанка, держится достаточно стабильно. И вот сегодня он 77 касался, но в принципе никаких 80 нет и 90 нет. Есть ожидания американских санкций. Если они ударят по российскому госдолгу, так называемым ОФЗ, тогда он, конечно, упадет достаточно заметно. Я думаю, что 80 пройдет. Но потом обратно восстановится.
А. Иванов:
- Вы не из тех экспертов, которые предрекают, что мы увидим катастрофическое падение. Все, кто может, бегите в меняйте в обменники свои кровные рубли…
Г. Бовт:
- Если санкции будут очень жесткими, но пока такого не просматривается, то мы увидим заметное падение, но не то чтобы катастрофическое. Я не верю в доллар по 120 рублей. Я допускаю, что он может уйти за 80, ненадолго. Потом опять восстановится. У нас сейчас люди за границу не ездят, бабки не меняют на валюту туристы. Импорт у нас падает, в том числе из-за санкций. Нефть достаточно на комфортном уровне держится. Если она выше 60 будет, так и хорошо. Нам, даже если она выше 45 будет, тоже хорошо. Я тут не вижу пока никаких катастрофических последствий для рубля. Можно так стагнировать довольно долго.
А. Иванов:
- Вы сказали, что санкции могут быть страшными.
Г. Бовт:
- Самые страшные санкции – против всех ведущих госбанков. И против госдолга, против ОФЗ. Скажут: сдать ОФЗ всем за полгода, кто держит. А там 25 % нерезидентов. Вот тогда будет удар, конечно, довольно серьезный.
А. Иванов:
- Похоже, к этому уже готовятся наши власти. Потому что практически прямым текстом об этом говорят. Еще одна тема о деньгах. Сразу две новости от Центробанка вышли за последние дни. Сегодня сообщили о том, что собирается Эльвира Сахипзадовна и ее сотоварищи у населения монетки собирать.
Г. Бовт:
- Копеечки?
А. Иванов:
- Железные деньги. Там очень интересное обоснование, что, мол, железные деньги россияне перестали в оборот пускать, они хранят у себя их дома в копилках или на полочках они у них лежат. В общем, огромная масса денег никак не участвует в денежном обороте, а их приходится все время перевыпускать. Это очень дорого. И вот будут устанавливать специальные автоматы, в которые россияне могут свои монетки засовывать, видимо, получать какой-то размен денежный, может быть, на карту будут переводить.
И вторая новость, которая была накануне, это новый дизайн банкнот. Планируется перевыпуск банкнот. Номинал останется тот же, но дизайн немного изменится. Смешно было, когда сказали, что Хабаровск исчезнет, вместо него появится Екатеринбург на какой-то купюре. Дескать, это наказание Хабаровску за летние протесты. Но Песков уже это опроверг.
Вам ничего не видится подозрительного в том, что собираются монеты изымать из обращения, банкноты менять? Может быть, это способ борьбы с черным налом? Или вообще с наличностью как таковой?
Г. Бовт:
- Нет, я думаю, что здесь большая доля правды, если не вся. Вы не помните хрущевскую реформу по обмену денег 1960 года. Я тоже не помню, потому что я тогда только родился. А родители помнят. И вот тогда сразу все цены – произошла деноминация.
А. Иванов:
- Деноминацию мы помним в 90-е годы.
Г. Бовт:
- И вот тот укроп, который стоил, условно, 50 копеек, его округлили до рубля. В новых ценах, я имею в виду. Так и с этими деньгами металлическими. Это свидетельство инфляции, которая неофициальная, бытовая инфляция, официальная у нас ниже 5 %, а вот та, которая бытовая, которая продукты, сахар, подсолнечное масло, картошка, овощи, вот я люблю есть помидоры, а они раз в десять выросли в цене за последние несколько лет. Как в анекдоте: Гиви, ты помидоры любишь? – Кушать – люблю, а так – нет. Вот я так их тоже не люблю, когда на ценник смотрю. Огурцы всякие. И вообще плодовоовощная картина нынешних супермаркетов убогая по сравнению с тем, какой она была года три-четыре назад. Выбор стал хуже. Он стал дороже. Одним из последствий этого является то, что мелкие деньги не нужны, потому что на них ничего не купишь. Вот вам и ответ. То, что еще десять лет назад стоило 10 или 5 рублей, сейчас это сотка. А сотка – есть бумажка. Зачем нам деньги нужны?
А. Иванов:
- Вы согласны с тем, что в интересах властей то, чтобы люди перешли на безналичный расчет? Об этом очень активно говорили во время пандемии, что на купюрах передается коронавирус.
Г. Бовт:
- Они будут контролировать каждый ваш чих, пук, дыхание и каждый перевод своей бабушке или бабушки – вам, они будут все контролировать, плюсовать, на компьютере у наследника Мишустина будут отражаться все транзакции в стране, вплоть до ваших переводов на карточку по номеру телефона. И все это будет плюсоваться. А потом по итогам года они посмотрят: так, товарищ Иванов заработал за год 500 тысяч рублей. А потратил он два миллиона. А давайте-ка мы ему устроим выездную налоговую проверку. И спросим его, откуда у него столько денег на его траты. Он проел в ресторане, прогулял на курортах. А все же безналом оплачивается. Наснимал каршеринга себе, еще какую тачку купил, и так далее. Вот и все, к чему это и придет. Я думаю, что довольно быстро придет, кстати говоря.
А. Иванов:
- Как тут не вспомнить пензенского губернатора Белозерцева, у которого дома обнаружили наличкой 500 миллионов рублей. Видимо, человек не хотел, чтобы налоговая знала.
Г. Бовт:
- Стало деньги трудно отмывать. Ты не придешь и в банкомат 500 миллионов сразу не засунешь, чтобы тебе на счет зачислили. Нужно основание. И сейчас еще кто-то ипотеку платит, кто-то еще чего-то. И вообще банки не заморачиваются по поводу мелких сумм. Но вот потолок, который отслеживается, он становится все ниже. А скоро они будут отслеживать, не в этом году, не в следующем, но до десяти тысяч дойдет. И все будет плюсоваться. Для вашего удобства, конечно. А как они будут определять, заработали вы до 5 миллионов рублей, которые по 13 %, или больше 5 миллионов, которые больше, уже 15 %. Вот это все нужно контролировать, все расходы, доходы и соответствие. Мы придем к этому. До 2030 года точно придем.
А. Иванов:
- Раз уж мы начали про пензенского губернатора, хотелось бы узнать ваше отношение к этой истории, пошел ли раскручиваться новый маховик политических репрессий, наверное, скажем громко. Или это, как многие считают, дело, скорее, даже не против губернатора Пензы, а против вот этого Бориса Шпигеля, фармацевтического барона, который сказочно разбогател во время пандемии на поставках лекарств, и теперь власти собираются со всеми бенефициарами коронавируса как-то разбираться?
Г. Бовт:
- Я согласен со второй версией. Я думаю, что пришли за Шпигелем, а потом уже вышли и на этих.
А. Иванов:
- Белозерцев попался под горячую руку.
Г. Бовт:
- Ну да. А чего нет? А потом вскрылось, что Белозерцев тоже чего-то там… Ценность его политическая невелика, этого Белозерцева. Рейтинг у него по какому-то недосмотру оказался выше, если смотреть на официальные результаты выборов, чем у Путина. Зачем нам такой губернатор? Да пошел в СИЗО уже наконец. И не нужен нам такой губернатор. У нас недавно такого уже посадили, вспомнив, что он убил много людей двадцать лет назад в Хабаровске, кстати. Поэтому он не тяжеловес политический, он такой не пришей кобыле хвост. Говоря, его Шойгу лоббировал. Но это говорят. Мало чего говорят. Это же не к подмосковному губернатору пришли – вот это тяжеловес, тут десять раз подумают силовики, прежде чем компромат рыть на таких людей. А на этих – можно. Я думаю, что пришли за Шпигелем, да.
А. Иванов:
- Ну что ж, друзья, на этом у нас на сегодня все. Скажем спасибо Георгию Бовту за очередной трезвый и интересный анализ событий прошедшей недели. Ровно через семь дней в это же время слушайте снова Георгия Бовта в эфире Радио «Комсомольская правда».
Г. Бовт:
- Спасибо.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts и Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!
