Искусственный интеллект на службе неонацистов Украины: как работают секретные институты
И. Измайлов:
- Здравствуйте, это радио «Комсомольская правда», Игорь Измайлов. Мы продолжаем большой разговор с соавторами коллективной монографии «Украинство» Андреем Берсеневым.
А. Берсенев:
- Здравствуйте.
И. Измайлов:
Ф. Кауфман:
- Добрый день.
И. Измайлов:
- Хочется сегодня продолжить о силах, связанных с Украиной, которые работают и играют на деструкцию здесь, у нас внутри. И каким-то парадоксальным образом выясняется, что искусственный интеллект с этим тоже связан. И один из аспектов, который тоже упускается здесь, когда говорят о Майдане... А как они скакали? А что произошло, что огромной массы пришедших людей, совершенно разных, очевидно, с разным образованием, с разными ценностями, вдруг все вместе по щелчку начали скакать. Кстати, в одной из предыдущих программ, когда мы говорили об экстремистах, террористах, уехавших отсюда предателях, играющих на деструкцию, на разрушение России, были же попытки, чтобы скакали здесь, мы это помним, и в белоленточные времена, и в более поздние, те же самые буквально рецепты переносились сюда.
Мы говорили же про психоанализ. Вспоминали о том, что мы здесь почему-то тоже в этом смысле, наверное, обезоружены. Не очень хорошо у нас с наукой в сфере психологии, а вот советские крупные научные центры, работавшие в этом направлении, были расположены именно на Украине, в Одессе, в Николаеве и в Донецке. И связано ли это между собой? Огромное количество сект, которые появились там? Федор как-то описывал в предыдущих программах накаленную историю, где ценности не деньги, не власть, не какие-то там дворцы, яхты, пароходы, а нечто другое, вполне себе даже аскетичное, но тоже напоминающее как будто бы секту, черную только.
А. Берсенев:
- Раз уж мы начали про такие странные институты, которые как бы и образовательные институты, а одновременно и церкви, и еще нечто, которые существуют где-то на периферии общественного процесса, а потом в какие-то моменты вдруг происходят всплески, когда они оказываются ой как востребованы. Только что мы упомянули Донецкий институт искусственного интеллекта. Сейчас он уже не в Донецке, потому что Донецк наш, а он сейчас в Киеве. Эта структура активно развивалась, конечно, не без прямого участия украинских спецслужб. Собственно, с самого возникновения независимой Украины был там такой Анатолий Шевченко. Он ректор этого института, который себя позиционировал как ученый. И они действительно занимались какими-то разработками в связи с биоактивностью мозга, у них был на это ряд исследований, они выпускали журнал.
Смотрите, с одной стороны, они занимаются мозгом. Это очень специфическая тема, связанная с фашизмом, с разговором о том, что у одних людей мозг функционирует одним образом, у других он функционирует другим образом, значит, есть высшие люди, значит, есть низшие, значит, есть биологическое неравенство внутри, казалось бы, единого рода homo sapiens. Это тема, которой, конечно же, активно занимались нацисты, и эту тему очень любят всевозможные спецслужбы. Так вот, этот Донецкий институт искусственного интеллекта, этот самый Шевченко. Почему-то вдруг оказывается, что посреди этого института стоит церковь, где этот Шевченко изображен как святой. В этом общеобразовательном институте студентов заставляют в обязательном порядке ходить на некие радения, куда приглашают всех сектантов - и филаретовцев, и УГКЦ – греко-католическую церковь, и свидетелей Иеговы, и неопятидесятников, все протестантские секты, и кришнаитов, к- ого только туда не приглашают. Сами они набрали определенный профессорский состав, куда входят люди Евграфа Дулумана, который еще в советское время был отлучен от церкви. Представьте, в советское время не отлучали просто так от церкви, это не атеизм. За атеизм в советское время православная церковь никого не отлучала. Это очень специальные люди. Сейчас поясню - почему.
Там же была целая секция, которая занималась прямо сатанизмом по Кроули. Там был такой Руслан Халиков, сейчас он бежал в Киев после 2014 года, когда Донецк вошел в нашу орбиту, основал там издательство, которое публикует только оккультную литературу, это все, что связано с енохианской магией, Джоном Ди, и все это туда. Естественно, Кроули. В Донецке они в нулевых и начале десятых годов постоянно проводили действующий семинар именно по Кроули. Кроули - центральная фигура сатанизма ХХ века. Сейчас это все связано с «Азовом», он постоянно выступает в их клубе «Пламень».
И. Измайлов:
- Запрещенная в России террористическая, экстремистская и неонацистская организация.
А. Берсенев:
- Был там еще такой Козловский. Это все религиоведческие кружки при Тнституте искусственного интеллекта. Они занимались темой традиционализма, излюбленной у правых. Туда приезжал Украинский традиционалистский клуб, был такой Юрченко, И интеллектуальный состав этого Украинского католического клуба, а именно, много раз нами упомянутые Вышинский и Елена Семеняка, которые теперь все в этом самом запрещенном «Азове» сидят. Они выпускали альманахи по правой традиционалистской теме. ИИрадиционализм это не традиция в стиле того, что я уважаю своих родителей, помню дедушку, бабушку и всех своих предков. Нет, это другое. Традиция одна .Это традиция Гипербореи, Туле, нордического происхождения и всей этой оккультной темы. Вот что такое Традиция с большую букву. Больше там нету ничего.
Вот этот самый расстрига Дулуман, собственно, он готовил эти альманахи, которые выпускались в Донецке. Донецк на тот момент был одним из центров вот этого украинского оккультизма. Кто такой Шевченко? У него была своя партия, которая ничего особенного не набирала на украинских выборах, но, тем не менее, он был главой украинского казачества, считался гетманом, ходил с саблей, опять гетманская, очень лакомая для Украины тема.
Когда начался 2014 год, то он создавал батальон «Торнадо», это самые крутые отморозки. «Айдар» и прочие просто рядом с ними не сидели, потому что это были люди, которые занимались издевательствами над русскими до такой степени, что даже на Украине их в итоге распустили. Так вот, есть в интернете видео, где этот Шевченко посвящает своих бойцов в члены этого такого боевого братства, этого самого «Торнадо», он прикладывает меч, что-то там произносит. В общем, это полноценный как бы такой ритуал. Вот такая структура. Что тут присутствует? С одной стороны, эксперименты над мозгом, а с другой стороны, весь этот экуменизм, который объединяет все религии. Религии, когда объединяют, в итоге вылезает только одно — оккультизм.
И. Измайлов:
- «Айдар» запрещен в России, внесен список террористических организаций, размещенный на сайте Федеральной службы безопасности России, как и все упомянутые. Там уже всех можно без разбора. Здесь, кстати, по всему сейчас уже хочется спросить: а что мы здесь делали? Понятно, мы не собираемся соревноваться во всех этих черных знаниях, ритуалах, но как будто бы, глядя на это, можно сказать: что, они сумасшедшие? Что-то же мы должны этому противопоставить?
Ф. Кауфман:
- Эта история и про институт, и про странную религиозность, которая является в принципе сатанизмом в том или ином виде на Украине, это частный пример. Вообще весь неонацизм, вся правая тема очень лихо замешана на оккультизме после войны стала. В 1995 году такой кумир всех правых Мигель Серрано давал интервью, достаточно интересное, развернутое тоже неонацистскому изданию «Пламенеющий меч», в котором он сказал, что на самом деле гитлеризм всегда был эзотерическим. Просто до какого-то времени, пока существовал Третий рейх, им было невыгодно очень публично об этом говорить. Но теперь, когда Рейха нету, и ситуация очень сильно изменилась, национализм не может не быть эзотерическим, он всегда эзотерический. И это практически всегда гитлеризм. Это сказал Серрано в 1995 году. И это, действительно, правда. Ведь еще где-нибудь в начале 50-х годов начали возникать очень странные группы конкретной оккультной направленности.
Допустим, был такой эсэсовец Вильгельм Ландиг. Он в Австрии в 50-х годах создал группу, «группа Ландига», в которой они начали обсуждать очень подробно «Черное солнце». Что такое «Черное солнце», как его понимать? Уже незадолго до смерти в 1997 году он скажет, что он десятилетиями разрабатывал это учение, которое уходит корнями в довавилонские еще времена. Потом он пишет романы, они облекают все в формы романов, околомифов. Они же не могут еще в 50-х годах напрямую это создавать. В начале 70-х годов, видимо, он встречается с Серрано, как указывают некие исследователи, и Серрано, начиная с конца 70-х годов, уже в своих произведениях, он не сразу начал говорить о «Черном солнце», а с конца 70-х годов он начинает говорить о «Черном солнце». В это же время активно действует известная гитлеристка Савитри Деви, которая еще в 50-х годах посещала немецкое святилище Экстернштайн, которое они считают своим Стоунхенжджем, и писала в своих воспоминаниях, что это, по всей видимости святилище «Сокрытого Солнца». То есть «Черного Солнца».
А 1980 году возникает Thule-Seminar в Германии. Эмблемой Thule-Seminar являются черное Солнце и комбинация двух рун, которая практически полностью совпадает с эмблемой запрещенной организации «Азов». То есть это вольфсангель, и там была еще руна Тайваз, это стрелка, а у «Азова» просто берется руна Зиг и «Черное солнце» – просто дубляж практически этой символики.
- Что это за Thule-Seminar? Это группа, приехавшая в Германию из Франции и отколовшаяся от так называемых «новых правых». Была там группа интеллектуалов, которая потеряла потом свое влияние, многие из них перешли в партию, которую мы теперь знаем как «Национальное объединение», а раньше была «Национальный фронт» Марин Ле Пен. А если мы вернемся к Ландигу, то он был членом партии «Союз независимых», эсэсовец, которая потом стала «Австрийской партией свободы». И там очень долго НСДАПовцы и вермахт руководили этими партиями. Но вот это «Черное солнце», посмотрите, сколько раз оно появляется, и они его обсуждают исключительно в оккультном ключе и говорят, что это наша правая тема, национализм, всегда связано с этим «Черным солнцем».
То, что это появилось у украинских неонацистов, которые представляют собой достаточно радикальную часть правого мира, удивляться не нужно, и появление вот этих университетов - это все продолжение этой темы. «Новых правах» с удовольствием принимали в том же Институте искусственного интеллекта. Они их принимали, они приезжали, они все это обсуждали, всем очень нравилось, все было здорово.
И. Измайлов:
- Приходится слушать точку зрения, что в Европе сейчас они поняли, они нахлебались, и в Европе начнут приходить к власти национальные лидеры, которые начнут сворачивать все этот транжирство денег на Украину, вспомнят о национальных интересах, о своем народе. И вот тогда-то мы вместе с ними опять обнимемся, и специальная военная операция завершится, и мы вместе Киев этот будем принуждать к миру. Это действительно так? Я, честно говоря, содрогаюсь, когда слышу о том, что правые будут приходить к власти в Европе как наше спасение.
А. Берсенев:
- Это очень странная точка зрения по многим аспектам. Во-первых, кто сказал? Откуда этот тезис? Я его никак не могу понять. Придут правые в Европе и они остановят украинский процесс, и все сольются в мире. А кто это сказал?
И. Измайлов:
- Потому что им, мол, невыгодно это длить, огромные деньги не на собственный народ тратить, а тратить на Украину.
А. Берсенев:
- Так это же неправда. Главными бенефициарами украинского котла являются правые. Это мы видим сегодня, правые пришли к власти на Западе, приходят постепенно, именно после того, как этот котел раскачали. И чем больше его будут раскачивать, вот увидите, тем больше эти правые будут занимать позиции.
И. Измайлов:
- Тем более правые будут занимать позиции.
А. Берсенев:
- Да, тем более правые. А вообще, как это происходит?
И. Измайлов:
- Мигрантскую тему им тоже подкинули…
А. Берсенев:
- Она уже существует. А, как мы понимаем, эта мигрантская тема очень нужна, мы это знаем по примеру гитлеровской Германии, где была вот эта проблема с евреями, которых воспринимали, как теперь бы сказали, как мигрантов, и с ними надо было кому-то разобраться. Предлагали разобраться и привели правых. И разобрались так, что до сих пор весь мир с ужасом смотрит на то, как разобрались. Это прямая параллель.
Но что мы видим? Правые действительно в Европе набирают власть. Они бы набирали ее и без Украины, именно в условиях исчерпания этого как бы позитивного либерального проекта, который якобы наступил с развалом СССР, и который такие люди, как Фрэнсис Фукуяма, называли концом истории. Ну, не сложился конец истории, что-то другое происходит. А вот если говорить про какие-то художественные образы, то я бы тут напомнил такой фильм, снятый, естественно, людьми, которые не совсем понимают, что такое нацизм, Лилиана Кавани, «Ночной портье». Это культовый фильм. Там есть кадр, когда сидит эта женщина, которая прошла через нацистские лагеря, и у нее там была любовь с эсэсовцем, там у них была очень странная любовь. И она уже после войны сидит, по-моему, в Венской филармонии, а это суперкультовое место для всех любителей оперы, и слушает там Моцарта, «Волшебная флейта», тоже супергуманистическо направленное произведение, один из символов модерна, западной цивилизации и ее вклада в мировой исторический процесс. Она слушает «Волшебную флейту», и сзади сидит этот нацист, который после войны никуда не попал, который тихонько сидит и работает ночным портье в каком-то отеле. И она уже кожей чувствует что-то не то. И тут она смотрит на него, она его вспоминает. И через минуту она уже видит его в эсэсовской форме. И заканчивается «Волшебная флейта», и дальше уже нужно перематывать фильм и включать ее песню в концлагере, которая звучит жутко. Дальше уже только «Зиг хайль».
Вот современная Европа символически выполняет этот номер. В правую тему нельзя поиграть в полруки. Когда в нее начинают играть, играют до конца. И не будет вообще какого-то национализма. Национализм там будет вот этим самым оккультным ядром.
И. Измайлов:
- С маршами, со всеми остановками.
Ф. Кауфман:
- Да. Понимаете, там еще кто-то называет себя правым. Опять же, к вопросу о политической мимикрии. Кто-то не называет себя в Европе правым. Нужно понять, что там в принципе у нас нет друзей. Правые или не правые - нет друзей. Есть, видимо, какие-то силы, которые, действительно, в определенный период времени могут смотреть, скажем так, на украинский конфликт, не желая его продолжения. Но просто мы должны, говоря о правых партиях, всегда учитывать их генезис и помнить, что, кроме тех, кто открыто называет себя европейскими националистами или евроскептиками, есть партии, которые придерживаются не менее антирусских позиций, называя себя либералами. В этом нет в Европе никакой проблемы. Допустим, если взять Прибалтику, хоть она и небольшая, она играет достаточно важную роль в антирусском таком тренде на самом деле. Там очень многие партии говорят: мы не националисты. Националисты там находятся где-то в оппозиции, они являются какими-нибудь либеральными и даже проводят какую-нибудь повестку ЛГБТ или чего-то еще, запрещенного движения. Но они настолько антирусские, что их нужно опасаться не менее, чем правых. Просто, глядя на правых, не нужно испытывать иллюзий.
И. Измайлов:
- Возвращаясь к силам на Украине, которые работают на деструкцию здесь, у нас, и к развалу Советского Союза в 1991 году. Какие были виды на этот процесс там, за рубежом, в Соединенных Штатах в том числе? И идеология, с которой мы можем быть сегодня, чтобы всему этому противостоять. Огромный пласт. Мы упомянули сейчас вскользь и правых, которые идут и уже видны на горизонте там, в Европе, опять. И что мы им противопоставим, патриотизм? Да. Но достаточно ли его? Это то, что сплачивает. Но нужно ли что-то еще или винтовка и патриотизм?
А. Берсенев:
- Я думаю, что, прежде всего, массам нужно говорить правду. А какую правду? Нужно избавиться от определенных иллюзий по поводу добренькой Европы, которая с нами хочет подружиться. Ну, пускай она с нами подружиться хоть на правой теме. Очень провокативный тезис, между прочим. Нет там сил, которые хотят с нами дружить, которые хотят с нами объединяться. И развал СССР – это именно на эту тему. Позвольте, с самого начала европейский интеграционный процесс для чего был нужен? Давайте вспомним 1945 год. Пол-Европы под Советским Союзом, и все понимают, что в любой сухопутной войне с русскими воевать невозможно. Слава богу, как они это говорят, у нас есть ядерная бомба, мы русских попридержим. Потом в 1949 году у русских появляется и ядерная бомба.
И. Измайлов:
- Мы были в центре Берлина. Вот от центра Берлина до Владивостока.
А. Берсенев:
- Да, фактически это была такая наша огромная империя. Это, кстати, к вопросу о том, что когда монархисты говорят: вот самая большая империя была Российская империя, - нет. Во-первых, она была на седьмом месте. А во-вторых, даже территориально Советский Союз, плюс страны Варшавского договора – это больше. А главное, больше на запад. Извините, до 1955 года мы и Австрию контролировали.
Так вот, единая Европа и процесс европейской интеграции начинается активно именно в 1945 году. В 1946 году Черчилль в Цюрихе говорит о Соединенных Штатах Европы и т.д. Именно его создавали, этот Европейский союз, Соединенные Штаты Европы, для того чтобы остановить красную угрозу, больше ни для чего. В одной из передач я уже говорил, что Куденхове-Калерги, который создавал эту единую Европу в 1923 году, когда выпускал манифест, по лекалам которого это все и создавалось, говорил, что главная угроза – это русские, российское государство, красное, белое, неважно. И в 1945 году они увидели, что эти русские уже просто дышат в затылок, они стоят рядом, Америки недостаточно, Британская империя ослабленная и разрушается, и нужно туда что-то воткнуть, что выглядело бы очень либерально, очень дружественно. Давайте вспомним весь этот европейский кинематограф 60-70-х годов. Ну, таким умильным выглядел этот Европейский союз, так хотелось с ним объединиться. Но его с самого начала создавали как смертельного врага России.
Ну, давайте несколько фактов. Вот есть этот маленький Европейский союз, он такой либеральный, такой демократичный, и создается… Все-таки Америка, она все-таки империалистична. Хотя они себя и объявляют главными борцами за демократию, но все задним умом по всему миру понимают, что Америка – это все-таки что-то очень империалистическое. Британия сбоку, да уже ни на что особо не претендует, по крайней мере, в ближайшее время. Они всегда претендуют, но пока у них такой большой перерыв, что ли. А вот есть этот очень демократичный Европейский союз, просто альма-матер демократизма. Но почему эта империя (мы же можем это так обсуждать) за последние, наверное, лет 40 это единственная империя, которая чуть ли не удвоила свою территорию и в значительной степени увеличила населения и экономический потенциал? За счет кого? За счет нас. Так создавалась эта империя.
И. Измайлов:
- Мы последние десятилетия сами радостно шли, и там вроде не стоял вопрос, какая разница, кто быстрее войдет в Европу – Прибалтика, Украина или мы, мы же все там будем. А получилось так, что все, кроме нас.
А. Берсенев:
- Я еще раз подчеркиваю, если с самого начала это создавалось… Там был, конечно, не единственный актор, этот Куденхове-Калерги, но он там важнейший. Извините, вплоть до гимна. Ну, «Оду к радости» взять в качестве своего гимна – это, конечно, большим апломбом надо обладать. Это тоже предложение Куденхове-Калерги чуть ли не с 1926 года, наверное, когда был первый Конгресс паневропейского движения.
Я еще раз подчеркиваю, что мы должны перенестись в этот 1945-1949 год и понять расстановку сил. Красная угроза бродит по Европе, и в Италии сильны коммунистические силы, во Франции еще не пришли голлисты. Это мы все время думаем, что такой хороший, добрый де Голль, а для кого-то главное, что не коммунист. Пускай он десять раз будет националистом, но главное, что не коммунист. Там же проблема в чем объединения Европы? Есть Франция и Германия. И как только стали объединять Европу, возник конфликт между Францией и Германией. Это называлось «франко-германский вопрос». Тогда к кому обращаются? Напрямую обращаются к франкистам, генералу Франко, который сидит в Испании в ситуации международной изоляции, Португалия – Салазар и Испания – Франко. Они в изоляции, они фашисты, с ними никто не дружит, они задыхаются экономически. Ну, мы не можем обсуждать Франко, не сказав о таких структурах, как Opus Dei с Эскрива де Балагер. Это такой очень ультраконсервативный католицизм, который желает создавать какие-то такие внутренние квазиорденские структуры с прицелом не только на религиозную деятельность, но на социальную и, конечно, на политическую.
Мы как-то упоминали эту структуру, Европейский центр…
Ф. Кауфман:
- …документации и информации.
А. Берсенев:
- Да. Собственно, Opus Dei его и создает. Opus Dei создает этот центр, зовет туда Отто фон Габсбурга молодого. И, как пишут его создатели, именно потому, что он является ключевой фигурой в паневропейском союзе. Что продают франкисты? Они говорят: у вас красная угроза, а мы, франкисты, знаем, как с красными разбираться. Видали, как мы с ними разобрались (имеются в виду республиканцы)? Мы вас научим, мы знаем, как это делать. К тому же у нас есть выходы и через Opus Dei, и вообще через ультраконсервативные католические круги в Европу и в Ватикан, мы остановим эту красную угрозу.
Ф. Кауфман:
- И вплоть до нынешнего дня этот разговор о единой Европе, он продолжается. Потому что его потом обсуждали опять упоминавшиеся нами новые правые, и тот же Гийом Фай произносил «Соединенные Штаты Европы» и вводил такой термин – Евросибирь. Но тут не нужно питать иллюзий. Потому что, если во времена Куденхове-Калерги и Черчилля они создавали это под либеральным соусом, то ныне, когда правые говорят в Европе про эту большую Европу, они имеют в виду очень конкретный проект – белая Европа. Правда заключается в том, что никто фактически из правых, из националистов не отказался от расовой идеи в том или ином виде, от разговоров о том, что есть некие еврейские мировые заговоры, о том, что нужно создавать вот этот конгломерат белых наций. Тот, кто не белый, якобы должен жить совершенно в другом месте. Понятно, что миграционная политика, она подогревает все эти вещи, но разговоры про белых в кругах правых, в том числе, казалось бы, респектабельных правых европейских партиях, проходят постоянно. Там регулярно идут скандалы о том, что того или иного политика заметили или он выразился по поводу того, что мигрантов то ли расстреливать надо, то ли выселять и т.д. Просто у нас изменился некий фокус. Мы упустили некоторые вещи, которые в правой среде сохранились. За что критиковали Гитлера? Они говорят: Гитлер плохо тем, что он сильно заморочился на этих немцах, а смотреть нужно было шире, нужно было про всех белых говорить. И они продолжают этот разговор. То есть несколько столпов. Во-первых, оккультизм, который был во время Гитлера, но теперь принял просто немыслимые размахи в правой среде.
Второе – вот этот разговор о белых. И третье. Хоть убейте, они продолжают вот эту антисемитскую тему, она у них остается. И, конечно же, антироссийская тема. Потому что никакой России, в их понимании, быть не должно. Если будет там некая Евросибирь либо какие-то новые штаты, либо новая Европа, там фактически России в нашем понимании места нет. В правом дискурсе для России места нет.
И. Измайлов:
- Я вот чего не понимаю. С одной стороны, мне кажется, что довольно очевидно было, начиная со времен классиков, которые говорили, что, ребята, не надо с Европой, нам ничего не светит, они нас люто ненавидели, и вся история показывает это довольно наглядно. Но, тем не менее, в последнее время как-то нам про это стали больше говорить, что мы хотели войти в Европу, в НАТО, построить большую Европу от Лиссабона до Владивостока. И с учетом того, что вы рассказываете, можно было бы как-то сказать: а зачем это делали? Но на это есть отсыл к советскому времени. Нам же скажут: это не мы начали, это было в советское время. Газопроводы куда потянулись, в русскую деревню? Нет, они потянулись туда. Почему «АвтоВАЗ» принял разработки не московского завода на тот момент, а этот обанкротившийся «Фиат» начали поддерживать? А как были связаны семьи вокруг этого «Фиата», и не были ли они уже тогда связаны с этими уже понятно какими кругами? Что мы тогда туда шли, в эту Европу?
А. Берсенев:
- Просто идти можно по-разному. Можно же привести как бы контрпример. Вот китайцы куда только не ходят. Они и к «Фиату» придут, и к кому угодно, но они почему-то останутся собой. Почему мы не остаемся? Пожалуйста, ходите в Европу, в Америку, хоть куда, главное – не изменять себе. Наша история показывает, что с какого-то определенного исторического момента (это произошло в эпоху как минимум позднего Советского Союза) мы уже начали ходить туда, но не завоевывать себе там пространства определенные – идеологические, экономические, какие угодно, а, грубо говоря, сдавать свои позиции. Конечно, мы всегда туда ходили, а почему бы и не ходить? Но когда мы туда ходили в эпоху раннего Коминтерна, то весь мир вздрагивал. А когда мы стали ходить туда в эпоху позднего Советского Союза, закончилось это развалом России. Что-то здесь изменилось. И, конечно, здесь мы подходим к центральной теме двоякой – это остывание советского проекта и это наше неумение создавать вот эти плотные структуры, которые мы там на западе все время обсуждаем. В Европу мы бы не вошли, нас бы туда не взяли никогда, мы там не нужны. Ну, американцы бы не пустили, он говорит – это называется ядерная война в Европе – да, как бы просто и все. Но мы туда шли и сдавали себя, думая, что чуть-чуть сдадим и обретем преференции. А в итоге потеряли сверхдержаву, потеряли лицо, как говорят китайцы. И как вот это все восстановить? Как восстановить такой капитал, как международный авторитет? Ведь это же не покупается на базаре.
И. Измайлов:
- Это вот к вопросу об идеологии. Это как раз мы и возвращаемся к размышлениям на эту тему, потому что действительно здесь, с одной стороны, мы видим накаленный субъект с той стороны и мы занимаемся демилитаризацией, наши вооруженные силы на полях специальной военной операции, за что им, конечно, низкий поклон, честь и хвала – это люди, которые фактически нашу, вот рассказывая о планах противника, мы видим, что люди просто своей грудью сдерживают…
А. Берседев:
- Это абсолютно экзистенциальный момент, без этого не будет ничего. Я только подчеркиваю, это нужно правильно понять. Если не будет еще чего-то другого, если не будет некоего экстра, некоей дельты, некоего дополнительного измерения, кроме военного, то эти победы будут нивелированы, они будут слиты кем-то, еще неизвестно кем. И эта кровь будет пролита не как мы говорили в чашу Святого Грааля, из чего ее можно привести ну как бы к возрождению России, о чем, я знаю, в военных кругах мечтают на самом деле, а что это будет пущено на деструкцию России. Ведь так тоже можно сделать.
И. Измайлов:
- То есть, был Сталин, который фактически вместе со своими полководцами, с Красной Армией вынес тогда победу, вместе с народом советским и всей системой и идеологией, и все на это работало. А спустя десятилетия это все сдали, продали и эту чашу вылили. И, если не будет чего-то, то есть риск этого повторения? Потому что ведь мы говорили тоже, Федор, вы говорили в одной из предыдущих программ, что 1991 год, развал Советского Союза – это победа фактически, это реванш врага.
Ф. Кауфман:
- Конечно. Нужно единение всенародное. Вот сейчас, каждый день, наши офицеры, солдаты совершают огромное количество подвигов. Они – это просто огромный подвиг ежедневно в этой войне против неонацизма. Ну, просто все остальные граждане, которые находятся в стране и продолжают мирную жизнь, должны понять, что мирной жизни нету. Все. Они должны понять, кто враг. Что мы сражаемся опять с неонацизмом. Этот неонацизм не менее, а, может, даже более страшен, чем гитлеровский фашизм. Потому что, представляете, какие силы сейчас собрались? Сколько было у нас союзников во время второй мировой войны? И сколько сейчас у нас союзников.
И. Измайлов:
- И какая была территория, сколько было людей, промышленности, производства, экономики…
Ф. Кауфман:
- Да. Понимаете, это очень важно. Вся страна должна собрать все силы, понять, кто враг, поговорить. Мы этим-то и занимаемся, да, вот мы сейчас об этом и говорим. Кто враг. И поддержать всех, кто сейчас находится на фронте. Поддержать и понять, что все, кто сейчас сражается против укронацистов, совершают огромный подвиг не только для России, а для всего мира. Потому что победа нацизма – это беда не для России, это будет такой ад по всему миру, что мало никому не покажется.
И. Измайлов:
- С учетом вопроса о правении Европы – ну, приходится слышать о том, что и у нас здесь появляются некие правые настроения, что ли. Мы помним, с чего начиналась Украина… вот этот запрещенный в России экстремистский террористический «Правый сектор». Помните, сейчас о нем уже не говорят. Сейчас вот что там на флаге? «Азов» - запрещенная террористическая экстремистская организация. Но начиналось все вроде с невинного – какие-то там фанаты, настроения. Я к чему? Есть опасность того, что враг накаленный и собранный довольно содержательно может использовать эту карту для того, чтобы внести деструкцию здесь, внутри у нас?
А. Бесенев:
- Феномен РДК, вот этой запрещенной организации, это и есть русский правый фактор коллаборационистский, который создан как таран для уничтожения России. И теракты, которые они проводят в Брянской области, в Белгородской, вот этот Левкин и иже с ним, это только первые ласточки. Я хочу подчеркнуть, что для России эта правая тема особенно опасна еще и потому, что вот как-то странно это устроено. Украинские правые все время мечтают о создании украинской империи, истинно русской империи, как они ее называют, и расширения Украины. А русские правые, как на них ни посмотришь, они все время говорят об уменьшении России до некоего маленького национального государства. Все время уменьшительный национализм, национализм дробления России по вот этим самым национальным швам. Ну, конечно, эти люди войдут во все конгрессы пост-России, потому что они там желанны, лакомы, они лучшие друзья. Да кому какая разница, какую они идеологию исповедуют? Как только они говорят о том, что Россию надо уменьшить, они уже получили входной билет. И в этом союз Пономарева с Левкиным и всеми остальными. В чем суть? В развале России по национальным швам.
Ф. Кауфман:
- И говоря опять же об этом Левкине-террористе и о многих других, кто вошел в состав террористической организации РДК, мы должны опять же сказать, что это как раз вот эти неонацисты, которые сильно связаны с оккультной изотерической темной темой. Там, допустим, тот же Левкин выкладывал, как возникало черное солнце. Имеет ли это отношение к славянским символам, не имеет? Вот в конце прошлого года Левкин выложил интервью, которое он снимал еще за несколько лет до этого с человеком, который представляется, как человек из круга Мигеля Серрано. Они сидят, беседуют и вот этот Серрано с его культом черного солнца, с его абсолютно изотерическим гитлеризмом является кумиром не только для украинских неонацистов – там он икона – но и для многих российских неонацистов. Это одно создавалось неонацистское поле после развала Советского Союза. Вот оно одно создавалось. Сейчас они воюют, пожалуйста, в РДК они уже на той стороне. Но они всегда в этой теме.
А. Берсенев:
- Ну а сколько здесь сидит сторонников этого самого Левкина? Тут же еще очень важно, что он очень грамотно действует. Он воздействует все время на молодежь. Там какая-то тяжелая музыка, которой увлекается молодежь, фестивали, военные действия – приезжайте и примите участие в замечательном сафари, как у них теперь это называется. Создается определенная субкультура, прежде всего, конечно, для молодежи. Участие украинских спецслужб, я думаю, там даже не надо обсуждать. Но главное, что она сидит здесь. У них здесь есть подполье и, конечно, теракты, налеты и прочее на наши территории происходят потому, что здесь сидят эти люди – их агентура.
И. Измайлов:
- Про сафари, кстати.
А. Берсенев:
- Это очень интересная тема. И связана она с тем, что, понимаете, у правых есть определенные ответы на современные запросы. Вот есть современный человек, который… мы все понимаем, что мы живем в определенную эпоху кризиса цивилизаций. И, конечно, человечество в условиях этого огромного кризиса, возникают определенные экзистенциальные вопросы, на которые если не ответить, то люди пойдут к тем, кто на них ответит. Им уже все равно, будут ли это правые, левые, красные, коричневые. Они пойдут к тем, кто отвечает. А правые отвечают. И идея здесь примерно такая. Они постулируют – современное человечество существует в ситуации экзистенциального холода. Бытие современного человека примерно равняется нулю. Человек безбытиен, он не знает, существует он или нет. А если он этого не знает, существует ли он на самом деле? Так вот, говорят они, люди, которые способны на бытие – это люди. А те, кто не способен, это как бы люди. Выглядит они как люди, но людьми не являются. Такая форма фашизма. А как узнать, что ты обладаешь этим бытием? Ты должен его, грубо говоря, испытать. И вот здесь, кстати, возникают нами много раз упомянутые, но не раскрытые понятия вот этих самых автономистов. Оно пришло из анархистских кругов. Много кто этим занимался. Был такой американский мыслитель, который занимался суфизмом, который называет себя Хаким Бей, конечно, это его псевдоним, который сформулировал концепцию временных автономных зон. И идея тут все время такая. Существует тоталитарное глобальное государство, которое полностью лишает человека бытия и он должен вернуть себе это бытие любыми способами. Аморалкой, чем угодно – вот лишь бы вернуть. Настолько большой запрос хотя бы на одну секунду ощутить это бытие, что неважно, как ты будешь это делать. И временная автономная зона – это там, где пропадает диктат. Тоталитаризм формы, государства, морали, цивилизации.
И. Измайлов:
- Все рамки и границы.
А. Берсенев:
- Да. Идея все время в том, что… ну, вот эта метафора Ницше о том, что культура – это как бы тонкая пленка на зверином. Они говорят – нужно найти эту автономную зону, в ней оказаться и там с человека слетит это государство, эта культура и он превратится в себя настоящего. Идея, она такая довольно революционная, да, она состоит в том, что вообще вся территория цивилизации, истории есть огромная ошибка, потому что она лишает бытия. Вот так она устроена, начиная, кто-то скажет с античности, кто-то скажет с модерна, ну, обычно они доходят до античности, потому что сразу можно дальше в традицию перепрыгнуть. И что вообще все это надо стереть. Все это надо уничтожить. Нужно оказаться по ту сторону цивилизации. А для этого нужно создавать эти автономные зоны, где человек приходит в свое естественное звериное состояние. Это не естественный человек Руссо, он совсем не гармоничен, он зверь. Но, поскольку, как они говорят, правда о человеке такова, так к ней надо и вернуться. Как возвращаться? Среди этих автономных зон называют, например, (почему это было популярно очень в среде анархистов, это все еще называется экзистенциальный анархизм, антологический анархизм) – это всевозможные протестные действия. Вот перегородили площадь, создали там какую-то свалку, драка после футбольного матча тоже хороша с вот этих анархистских позиций. Еще лучше вот то, что называется оранжевой революцией. Не для того, чтобы сделать переворот – они в это не верят. Они говорят – ну, новая власть установится, будет опять та же тоталитарная форма. Их интересует, и об этом пишет Хаким Бей, они говорят, что это недоизученная тема. Пиратские королевства, Тортуга и все с этим связано. Вот пиратское королевство, где еще не установились законы, где человек, который в нем есть какая-то порча, как они утверждают, который всегда навязывает эту форму, который всегда строит государство, он еще не успел. И тогда вот это креативное начало – это начало хаоса, а они все трактуют в терминах современной теории хаоса, для них хаос – это не разрушительная сила, не энтропия, как они говорят, а некое творческое созидательное начало. И эта идея, конечно, уходит глубоко в античность и, прежде всего, в связанный с ней игностицизм. Это отдельная тема. Что может быть еще автономной зоной? Ну, конечно же, вот эти все покатушки на сафари. Сафари и идеология сафари, то есть, приезда в какую-нибудь горячую точку для того, чтобы убивать там кого-то, неважно кого, уничтожать, отрезать ему части тела, осуществлять увечья, вырезать на телах, как это делают некоторые, коловраты, свастики и прочее – это все вот это автономное действие. Автономная зона. Там человек обретает в этот момент истинное бытие и узнает про себя – человек он или, грубо говоря, унтерменш. И в этом смысле сафари – это, грубо говоря, храм, в рамках которого они хотя бы на мгновение, символически, уничтожают цивилизацию. И они верят, что, чем чаще они будут это будут делать, чем больше они будут это делать, тем они активнее будут влиять на процесс слома цивилизации как целого. И на Украине вот эти все наемники западные – не все, но многие –это на эту тему.
Ф. Кауфман:
- И здесь важно опять же сказать, что это не просто идеология. Это оккультный взгляд на бытие. Вообще, что такое черное солнце? С чем это ассоциируется? Это некий период между днем и ночью. Вот эта серая зона, когда ночь еще не началась, день еще не закончился и появляется некий момент вот этого странного состояния, появляется некий зеленый луч, когда можно выйти в другое состояние. Выпрыгнуть из этой материальности. Об этом пишет Савитри Деви, когда стоит в Экстерштайне и говорит – вот это святилище, здесь солнце, здесь следили за солнцем и луной, а на самом деле здесь есть скрытое солнце. Это всегда неразделимо. И когда сегодня, а сегодня очень многие обращают внимание на то, что неонацизм действительно попахивает чем-то бОльшим, чем политическая идеология, но очень часто говорят просто – сатанизм, сатанизм… Но сатанизм по сравнению вот с этой идеей о черном солнце, об оккультизме, о том, как они хотят соединиться с Ничто, он проще гораздо. Черное солнце – это сложнее. И здесь что очень важно еще – они всегда еще говорят вместе с этим о том, что они хотят уничтожить душу. И это очень важно в контексте разговора об уничтожении русского мира вообще.
И. Измайлов:
- Это один из тех ужасов, который прямо сейчас происходит на Украине, один, но не единственный.
А. Берсенев:
- Украина с точки зрения этих самых правых, с точки зрения их идеологов и есть такая автономная зона. Они само слово Украина, Окраина, трактуют именно как это мистическое пограничье, где встает черное солнце и где обнаруживается истинная черная, как они считают, природа человека.
И. Измайлов:
- Наш ответ на это в предыдущих беседах. Что есть, то есть. Это то, с чем мы имеем дело прямо сейчас, в зоне специальной военной операции. К сожалению, о чем нужно совершенно точно говорить. Соавторы коллективной монографии «Украинство» Федор Кауфман и Андрей Берсенев. Спасибо.
ПРЕДЫДУЩИЕ ЧАСТИ ИНТЕРВЬЮ:
Предатели России присягнули неонацистам
Как Россия борется с фашизмом по всей Европе
Зачем украинские националисты отменили русскую душу
Русский Грааль. Что остановит нацистов Украины и сатанистов Евровидения
«Англичанка гадит»... украинским неонацизмом
Андрей Берсенев: По ком звонит колокол неонацизма
Восход «черного солнца»: как нацисты сжали кулак на горле Украины
«Да здравствует смерть»: какие символы использует украинский неонацизм
Нацизм на Украине помог Германии вспомнить запрещенные чувства
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью