Никас Сафронов: Я никогда себя не пиарил, я слишком известен
В. Торин:
- Добрый день, дорогие друзья! И у нас в эфире программа о том, как нереальное сегодня превращается в наше реальное завтра. С нами сегодня на связи выдающийся художник Никас Сафронов. Здравствуйте!
Н. Сафронов:
- Добрый вечер! Уже, наверное, добрый вечер!
В. Торин:
- Добрый вечер! У нас в программе мы рассуждаем о будущем. Как вы думаете, что ждет нас в ближайшее время? Россию, мир.
Н. Сафронов:
- Если мы говорим о пандемии, она закончится. И мир снова восстановится. Года через три-четыре люди не вспомнят. Была испанка, был птичий грипп, была эбола, кстати, Россия всегда справлялась с этим лучше, чем другие.
Время проходит. И люди продолжают жить. И уже те беды, проблемы, война, другие глобальные процессы забываются. И люди живут дальше. Так устроен мир. Он живет будущим и тем, что сегодня существует, забывает о прошлом, но помнит какие-то процессы. Конечно, была чума, был грипп когда-то в начале двадцатого века сложный, который изменил внутреннюю структуру, и болезнь стала самовылечиваться.
Конечно, мир изменится. Мы понимаем, что остаются последствия. Ведь во время пандемии был закрыт туризм – это была реакция на все эти моменты. В нашей стране санкции различного рода, считаю, глупость, но они были, мешали развиваться как Европе, так и нам гармонично и логично. Всякое в истории бывает. Время от времени мир сходит с ума.
Мы живем по своим более духовным процессам и жизнью более реалистической, а не фантастической. Это тоже, наверное, дает нам преимущество по сравнению с тем же Западом и Америкой. В Америке погибло и пострадало от пандемии более 400 тысяч человек, а у нас около 10 тысяч. Это большая разница. Даже с этим мы справились более удачно.
Мы придумали лекарство более лучшее, чем на Западе. Банально и глупость, когда любая страна, хоть Монголия, что-то придумала, надо использовать всему миру, но Запад противостоит, пытается свои лекарства навязать. Это уже другая система врачебная, аптечная и так далее.
В. Торин:
- Спасибо огромное. Никас, именно как творческая личность, что нас ждет? Эти апокалипсисы, которые происходят, но не доходят до конца, к чему нам готовиться?
Н. Сафронов:
- Да ни к чему. К миру и созиданию, к здоровому образу жизни. Мир всегда менялся и меняется. Мы понимаем, что процессы на Западе, в том числе, в Америке происходят совершенно другие. Однополые браки, феминизм, там переборы настолько, что нам кажется это дико и странно. Но так они живут, у них есть своя история, которая для нас дикая. Папа и мама, один, два родитель.
В. Торин:
- Как вы к этому относитесь?
Н. Сафронов:
- Я отношусь, как и вы, так же. Как и весь наш российский народ, брак между мужчиной и мужчиной… Есть понятие природы, женская любовь и красота. И мужская сила. И вот где больше занимаются социальными процессами, войнами, добыча денег. А женщина всегда – красота, обаяние, артистизм. Говорят, мужчина – это голова, женщина – это шея. Женщина больше влияет на процесс мужчины, если все гармонично и логично складывается между ними.
Нам это ближе. И мы развиваемся в этом ключе. Всегда были какие-то новые направления, каждое поколение утверждается в каком-то своем новом – отцы и дети, взрослое поколение и молодое, всегда есть противоборство между ними во всем. В музыке, в живописи, в социальных процессах всегда есть что-то новое, вводится, кто-то против. Но все возвращается на круги своя. Была когда-то классика, потом появился джаз, потом появилась поп-музыка, но мы все равно возвращаемся к классике.
Процессы проходят, как и в живописи, была реалистическая живопись, потом возник импрессионизм, экспрессионизм, кубизм, сюрреализм, абстракция. Но потом стали снова возвращаться к классическому, потому что без этого ничего нельзя сделать. Надо строить дома, она должны стоять надежно, значит, надо знать весь процесс строения, процесс классического построения здания, которое возникло еще в античные времена.
То же самое мы хотим смотреть красивую картинку. Мы видим фильмы классические, мы не можем смотреть абстрактные, это нам будет мало интересно.
Все возвращается на круги своя. Я думаю, что и мир поймет, что все, что сейчас меняется в сторону каких-то непонятных для нас процессов. У меня знакомый американец русского происхождения, но он родился в Америке, он сидел со своей помощницей, разговаривал во время обеда. И она показала фотографию мамы. Он взрослый человек уже, а маме 50 с небольшим. И он сказал, слушай, мама интересная. Ты меня познакомь, я бы с ней повстречался, может, сложилась бы семья. Знаете, его там затравили. Она написала на него жалобу, что он посягал сексуально. Претендовал на ее маму. И ему пришлось уволиться с работы. Это перебор!
Эти вещи для нас непонятные, но они происходят в мире. И слава богу, что мы живем немного автономно от этого всего. И по-другому. Мы общаемся друг с другом, мужчины и женщины. Что-то должно происходить, какие-то нововведения, но не такого критического масштаба и глупости.
В. Торин:
- Никас, вам уже 64 года. Мы многое видели, многое знаете. Конфликт отцов, детей, дедов, матерей. Мы сейчас много говорим про тиктокеров. Некая молодежь 15-16 лет – это вам внуки, наверное, которые очень активно стали принимать участие в политической и общественной жизни. Вот кто они для вас? Как вы понимаете этих людей? Вы же художник, несете что-то в общество.
Как вы относитесь к молодым тиктокерам, есть ли у вас в TikTok аккаунт?
Н. Сафронов:
- У нас нет аккаунта. Мой помощник, который ведет. Сам я ничего не веду, я пользуюсь плохо телефоном, интернетом на бытовом примитивном уровне. После того, как у меня в 92 году родился сын в Англии, он в три года уже пользовался. Мой друг Говорухин, которого не стало, он вообще не умел пользоваться. Он брал старый телефон, который книжкой разворачивался и нажимал кнопки.
У каждого поколения есть свои интересы и свои ноу-хау, новые игрушки. И не то, что нам от этого хуже, но мы живем другими ценностями. И другими вот содержательными процессами. Для меня важно сходить в театр, послушать хорошую музыку или посмотреть хороший спектакль. Перечитать книжку. И, конечно, сесть за мольберт и поработать. Для меня это основа, я не творю через интернет. Очень многие рисуют на компьютерах.
У меня есть знакомая, достаточно известные люди, у одного племянница, в других дочка. И тот похвастался племянницей. И я посмотрел, хорошо рисует, но как японцы, знаете, рисунки из детских мультфильмов японских.
В. Торин:
- Аниме.
Н. Сафронов:
- Да. Мои знакомые показали свою дочь, она учится, такая талантливая. Она рисует так же, как и племянник у того известного человека. Вот они все рисуют одинаково. У них заложены одинаковые информационные поля, они по одним клише рассуждают. Им говорят, надо, не надо – не ходят. Это интернет, они крутятся в своем вареве. И у них там есть свои внутренние истории, любовь, разводы. Они могут жениться за это время, развестись, то есть, им даже не нужно сближения человеческого дыхания, волнения, переживания. Но это так устроен мир. Каждое поколение самоутверждается. И оно понимает, что жизнь идет так, как воспринимает его со всеми техническими и другими возможностями.
Так было в разные времена. Были разные формы подачи протестов. И с этим ничего не сделаешь. Нам приятно слушать, может, Вознесенского, Ахматову, а у них другие…
Мне недавно, ко мне приходил юноша, он имеет два или три миллиона подписчиков. Он выиграл, как ни странно, лот посещения Никаса Сафронова. Около 200 тысяч рублей. И эти деньги пошли на благотворительность. Это приятная составляющая, что они участвуют в социальной жизни, не чужды им боли других. Парень сам детдомовский, но вот его поддерживает какая-то группа блогеров, но вот он принес мне свою картину. Он очень модный и популярный. И я показал ему свои картины. И он одобрил, у меня совет спросил. Я покажу сейчас.
В. Торин:
- Я должен пересказать нашим радиослушателям, что это. Некий блогер Романенко пишет «Никас Степанович, продолжайте удивлять». И такой мольберт, там стоит художник и краской прожигает мольберт.
Вам было приятно?
Н. Сафронов:
- В начале он был немного колючий. Я понимал, что с ним будет сложно. Но потом у нас завязался диалог, потом я накрыл небольшой стол. Потом пришел Лука – мой сын, он поиграл ему на фортепьяно. И что-то у нас пошло, задвигалось. Он ушел такой благодарный. И вот он рисует. И он очень популярный художник сегодня. У него картины покупают по 600 тысяч и более.
Ты всю жизнь учишься в двух-трех заведениях, психология у меня была, чтобы лучше разобраться в портретах, я учился всю жизнь, изучал мастеров в Голландии и в Италии. И, как сказал Жванецкий, по-моему, если долго что-то писать, потом стать кандидатом, потом профессором, потом получать деньги, что мы и делаем без этих лишних хлопот. То есть, как бы не обязательно учиться много, достаточно быть модным. И тебя будут покупать, будь ты там известным и популярным блогером. Остальное все привязывается как бы.
С этим тоже ничего не сделаешь. Но все как бы возвращается на настоящее русло правильных каких-то человеческих ценностей Любовь, семья, дом, работа и так далее. Без этого жить невозможно. Можно бегать по улицам, но когда мороз ударяет, хочется тепла, уюта. Это нормальные процессы в жизни молодежи.
Я понимаю, что у них есть своя точка зрения, но она не очень сформирована. Ведь молодые пользуются тем, что им предлагает кто-то свыше, сбоку, сзади, с Запада. Это непонятное. Они попадают под влияние. Сейчас вот игра была «покемоны», люди бросались с балконов, прыгали с крыши и так далее. Это тоже ущербно, но вот кто-то их вел, какие-то запретные секты, которые запрещены. Но в интернете не поймешь, что происходит. Там целый свой мир. Они в него входят и забывают о том, что существует реальный мир, где надо зарабатывать, ходить на работу. Они там и зарабатывают какие-то деньги, у них там есть денежная единица виртуальная – биткоин. Мне предлагали несколько раз войти в это.
В. Торин:
- Почем вам предлагали купить биткоин?
Н. Сафронов:
- Не дорого тогда предложили купить, пять тысяч, а потом, не знаю, это станет несколько миллионов. И вот это для меня дико как-то. Я привык стабильно зарабатывать, зарабатываю, складываю свой труд, искусство и получаю свои реальные деньги, которые потом трачу на реальные процессы. Благотворительность, строю храмы, отправляю подарки в разные города, собираю врачей из «красных зон», устраиваем приемы, все реальные вещи. Вот купил я аппарат ИВЛ в Ульяновскую детскую больницу в прошлом году.
Но у них свое. И они получают, иногда, наверное, чем-то пользуются, потом теряют. Я был в компании молодых, они рассказывали об этих биткоинах, они вложили сто тысяч долларов, потом получили три миллиона, потом они стали терять и потеряли и сто тысяч, и три миллиона.
В. Торин:
- И остались без ничего!
Н. Сафронов:
- И потратили еще миллион долларов!
В. Торин:
- Как вы думаете, есть ли тотальный цифровой контроль государства над обществом?
Н. Сафронов:
- Так, как его предлагает телевидение, запугивая, я не думаю, что в таком масштабе. Но, конечно, он существует. Есть процессы, которые нельзя изменить. И они двигаются в каком-то порядке семимильными шагами, но они есть.
В. Торин:
- Вы чувствуете себя под колпаком?
Н. Сафронов:
- Я – нет. В России как раз нет. Я чувствую себя более-менее спокойно. Я пользуюсь и компьютером, и выхожу на какие-то сайты. И здесь ничего такого не ощущается. Но ты слышишь со всех сторон, в разных программах, что это вот мировое глобальное правительство как-то начинает влиять. Наверное, дыма без огня не бывает. И в этом что-то, наверное, есть. Но я не думаю, что мы в России это ощущаем. Если начинается такая пандемия мозгов, когда человек начинает всего бояться, у него психические расстройства, он всего начинает остерегаться, начинает получать ту информацию, которая ему наиболее ближе, интереснее, он так думает. Человек хочет слышать только то, что он хочет услышать.
У меня был один знакомый, очень богатый человек, миллиардер, пригласил меня в Италию писать его семью. Я приезжал, у него находился, у него большой дом. И ночью он меня будил: идем, я тебе что-то покажу. Это запрещено, это никто не должен знать, только ты один. И открывал мне программу, которую вел Прокопенко, «Военная тайна», «Территория заблуждений». И говорил: это никому, только для нас, только здесь мы на Западе можем это видеть. В России это не показывают, это запрещено. Я говорю: да я его знаю, я тебя познакомлю. Я потом их познакомил. Он прямо растерялся. То есть у него такая информация была.
В. Торин:
- Каждый человек сам себе выстраивает свой мир и живет в нем?
Н. Сафронов:
- Да, и живет в этом. И если человеку свойственно, он будет бояться всего, любое мгновение, любой взгляд он будет рассматривать, что это шпионы, разведчики. Если в интернете он увидит нечаянно какую-то там кнопку, которая будет двигаться, точка, он будет говорить: значит, они наблюдают. Он будет ее заклеивать. Я понимаю этих людей, что у них современная болезнь психической зависимости от мира. Но мир все время нагружает тебя.
В. Торин:
- А вы считаете, что это не так?
Н. Сафронов:
- Это отчасти так. Но не в том масштабе, все преувеличено. Как говорил Марк Твен, вести о моей смерти сильно преувеличены.
В. Торин:
- Будет ли Никас Сафронов вакцинироваться?
Н. Сафронов:
- Во-первых, я вакцинировался. Я два раза сделал уколы.
В. Торин:
- Не боялись?
Н. Сафронов:
- Нет. Если я вижу, как вокруг уходят мои друзья, они, правда, были взрослые люди.
В. Торин:
- Последний раз много говорили про Андрея Мягкова.
Н. Сафронов:
- Трушкин ушел, Борис Грачевский, ушел Василий Семенович Лановой. Это взрослые люди, болезнь ударяет по тем болевым точкам. У кого-то сердце, у кого-то онкология была, у кого-то еще что-то. А до этого Анатолий Алексеевич Трушкин, известный писатель, сатирик, у него были проблемы с гемоглобином, он упал до нуля, у него тело рвалось, как будто его шампурами. Мы еле-еле тогда его в Боткинской вернули к жизни. Он даже не выходил на улицу, гулял в парке. Но даже ручка двери, нажатие кнопки лифта уже дали о себе какой-то момент.
Его жена переболела нормально, хотя они одного возраста, им далеко за семьдесят. Но ввиду того, что я общаюсь с разными людьми, и эти люди серьезные такие политики или деятели культуры, я стараюсь быть вооружен, предупрежден. Быть более здоровым по отношению к ним, быть более честным. Если я прихожу, я говорю: я закодировался, я прошел вакцинацию, у меня все нормально.
Я должен был это сделать. Это делается не потому, что хочется. Я чувствовал себя прекрасно. Но всегда эта информация, которая влияет на тебя сверху, капает как капля на мозги, люди сходят с ума от этого. Когда каждая капля попадает на темечко, и ты начинаешь реагировать.
В. Торин:
- Это вы говорите про информационную атаку. Но ведь вы являетесь мастером информационных атак. Многие считают, что вы являетесь не столько художником, сколько пиарщиком. Как вы к этому относитесь?
Н. Сафронов:
- Нет, это глупости. Это тоже информация, которая попадает к ним не совсем точно. Я где-то в половине второго ночи сел за работу, закончил в восемь утра. Пришел домой. Я просто поддерживаю какую-то форму легкую. Когда меня приглашают, я не отказываюсь. Это тоже можно сказать – пиарщик. Я согласился пообщаться с вами, зная, что аудитория Радио "Комсомольская правда" достаточно начитанная и образованная, с ними интересно пообщаться. Вопросы интересные. Это пиар или не пиар? Мы используем некие площадки, которые сегодня существуют, в том числе и телевидение, куда меня приглашают. Кстати, платят часто. Телевидение платит за какие-то программы.
В. Торин:
- Потому что вы стали известной персоной.
Н. Сафронов:
- Я отправляю деньги в детские дома. Но я делаю выставки по всей России или по миру – это пиар или нет?
В. Торин:
- Давайте так, нарисовали вы портрет Путина. И говорите: я передаю Владимиру Путину портрет. И у Владимира Путина нет выхода никакого. Если он не примет портрет – это шикарные заголовки газет: «Владимир Путин не принял портрет Никаса Сафронова». Или Владимир Путин говорит: я принимаю портрет. И еще большие заголовки. Вы раз – и попадаете в хайп.
Н. Сафронов:
- Нет, этого нет. Если он принимает, то я ему делаю это достаточно спокойно, без всякого шума. Я никогда не использую такие имена. И я на этом не пиарюсь.
В. Торин:
- Там был какой-то скандал. Александр Гайсин, были какие-то разоблачения. Шаманов, такое что-то…
Н. Сафронов:
- Это бред. Когда человек известный, вокруг него существует огромное количество слухов. Допустим, была история, которая закончилась, слава богу, нормально. Это одна девушка пыталась обвинить меня в том, что я на нее посягал, а подруга должна была подтвердить. Но если я им заплачу, то они откажутся от этих претензий. Я не пиарю никакие истории, связанные с негативом. Они иногда многим добавляют какую-то дополнительную известность. Она очень странная – эта известность.
Борецкий, какой-то качок, во время 90-х, где снимались все, вынуждены были даже известные актеры сниматься, которые не хотели бы в таких фильмах участвовать, тем не менее, нужно было выживать. И вот он везде себя пиарит. Была история, мой сын попал в самолетную историю, где-то в туалете. Когда они встретились с Лукой на каком-то мероприятии, он бегал за ним, хотел его побить даже, с криками: это я должен был в туалете быть! Это моя история, моя реклама! Люди доходят до таких рекламных туалетных процессов.
У нас этого нет. Я избегаю, я слишком известен и слишком классически известен. Я преподаю, я веду мастер-классы, я делаю выставки. И мне это меньше всего надо. Когда ты делаешь какие-то процессы, строишь храм или помогаешь кому-то, кто знает, что я отдал свыше двухсот подарков на два с лишним миллиона рублей детям Дагестана, нуждающимся в поддержке. Для провинциальных врачей из красных зон устраивал мастер-класс у себя летом. Была еда, музыканты играли для них. Они плакали. И вместе с ними рисовал виды с моего балкона.
В. Торин:
- У вас неплохая квартира.
Н. Сафронов:
- У нас большой балкон – 50 человек разместилось. С балкона видна вся Москва, я живу в центре. Но это одна история. И это меньше рекламируется. Когда что-то происходит негативное, оно сразу всем интересно, к сожалению. Так мир устроен, он живет другими ценностями. Когда ко мне обратился резервный фонд ульяновский, я отправил аппарат ИВЛ, который купил за 2180 тысяч. Но кто этим интересуется?
Я никогда себя не пиарил. Более того, я слишком давно живу. В 1988-1989 году меня снял Листьев во «Взгляде», хотя я жил спокойно, но я жил спокойно, я работал тогда в Италии с моим сюрреализмом. И так я стал интересен для зрителей, для людей, которые интересовались искусством. Потом были другие сюжеты и передачи. Я написал одну книгу, потом вторую, третью. Я там использовал и соавторство, где я надиктовывал, а кто-то там переписывал, потом я читал.
Вышла третья книга у нас с Гафтом – «Я и ты». Раньше Валентин Иосифович писал стихи на мои картины. В какой-то момент, года три назад, он попросил, не могу ли я написать картины на его стихи, на его эпиграммы. Что мы и сделали. Это портреты. Эпаграммы – это живые люди. И на них я рисовал графические портреты. У Гафта замечательные стихи. Я написал на них картины. Какие-то работы даже были приобретены. Людям нравится сама картина.
Эти процессы тоже дают дополнительный ресурс. Но сегодня люди раскручиваются за один день. Я не раскручивал себя никогда специально. Я не использовал никакие ресурсы. Я просто не отказывался от тех эфиров, которые мне были интересны. И они давали дополнение. Но это уже тридцать с лишним лет я являюсь Никасом Сафроновым. Ник Кейдж хочет приехать в гости, на день рождения. У меня есть его портрет. Он попросил, не могу ли я оплатить ему хотя бы дорогу. Хотя бы эконом-классом. Так бывает.
Эрик Робертсон приезжал, когда узнал, что за дорогу надо заплатить около 10 тысяч долларов, он сказал: нет, я Никаса не хочу разорять. А можно я полечу экономом, но около окна? И он прилетал, я тоже писал его портрет. Он был счастлив. Он попросил нарисовать портрет его жены, графику. Все это было в удовольствие. Прошел день рождения в позапрошлом году с такой огромной помпой. Приехала Анастасия Кинск, Орнелла Мути, несколько моих… Орнелла Мути просится ко мне прописаться. У нее был друг – итальянец, который ее прописывал временно. Сейчас она хочет у меня прописаться, чтобы приезжать в Россию. Она мечтает получить русский паспорт. Кстати, многие звезды мечтают получить российский паспорт. И обращаются ко мне. Я вначале Орнеллу пропишу, а потом посмотрим.
В. Торин:
- Вы собираетесь ее прописать?
Н. Сафронов:
- Почему нет? Она же не претендует на мою квартиру. Просто…
В. Торин:
- Мало ли. Вдруг отберет у вас полбалкона?
Н. Сафронов:
- Ничего страшного. Для такой женщины не жалко и отдать полбалкона.
В. Торин:
- Спасибо вам, Никас.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts, Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!
Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.
