«Холодная война давным-давно идет»: какое место займет Россия в противостоянии США и КНР
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
С. Мардан:
- У нас в гостях Алексей Маслов, директор Института Дальнего Востока Российской Академии наук. Итак, снова Китай, который теперь главная сверхдержава? Или это большой вопрос, с учетом разгорающейся холодной или теплой войны между Китайской Народной Республикой и США?
А. Маслов:
- Ну, у Китая никогда не было вопросов по отношению к тому, кто главная сверхдержава. Но ситуация складывается, на мой взгляд, вообще парадоксальная. Давайте немножко отмотаем назад и поймем, что происходило. В конце 2019 года Китай, на мой взгляд, очень серьезно проигрывает столкновение с США, когда подписывает так называемую первую фазу торгового соглашения, по которому Китай должен в течение двух лет закупить у США на 200 млрд. долларов продукции. Это вообще ситуация исключительная, потому что, по-моему, впервые за всю историю существования ВТО один член ВТО (то есть США) заставляет другого члена ВТО (Китай) закупить в обязательном, безальтернативном порядке свою продукцию, без всяких конкурсов, на 200 миллиардов. Причем расписано, на сколько нужно закупать продукты сельского хозяйства, на сколько – энергоносителей. Конечно, это страшно унизительно, и Китай проиграл.
И должна была быть еще вторая фаза, она должна была начаться в конце января, то есть переговоры по ней должны были начаться, и в результате второй фазы, скорее всего, от Китая потребовали бы прекратить дотировать свои предприятия. Потому что формально это тоже нарушает правила ВТО, когда приходят иностранные предприятия в Китай, не дотируемые, они, конечно, будут проигрывать китайским предприятиям, которые дотируемые.
Для Китая это очень болезненный вопрос, потому что у Китая так построена экономика. И вдруг оказывается, что в результате коронавируса, во-первых, не состоялась вторая фаза переговоров. А потом оказалось, что дотация предприятиям – не так уж и плохо. Потому что за счет нее, за счет такой абсолютно не либеральной, централизованной экономики Китай смог перевести себя на мобилизационные рельсы буквально за несколько недель, когда заводы и фабрики начали выпускать именно ту продукцию (причем, частные заводы), которую сказало государство. И за счет этого Китай быстро устранил дефицит и масок, и защитных комплектов, всего возможного. Поэтому в известной степени этот коронавирус Китаю помог, если можно так сказать.
Во-вторых, есть еще одна очень интересная вещь. В январе-феврале все считали, что это чисто китайское внутреннее дело, и Китай упадет с грохотом со своих 6,1% роста до, может быть, отрицательных цифр, китайская промышленность не поднимется, и все будут над Китаем издеваться. То есть еще в январе-феврале многие ставили крест на Китае как на сверхдержаве. Но оказалась другая ситуация, Китай выкарабкался раньше всех, и хотя у него падение по первому кварталу этого года составляет 6,8%, что немало…
С. Мардан:
- Мягко говоря. По сравнению с обычными 7% роста.
А. Маслов:
- Конечно. Я напомню, что для китайской экономики это триллионы долларов. Но оказалось, что Китай вышел в апреле на рост больше, чем 100%, по многим видам промышленности, а при этом другие страны (США, не говоря уже о Европе), наоборот, пока с грохотом падают вниз.
С. Мардан:
- То, что Китай, как говорят, восстановил работу промышленности, это замечательно, но современная экономика, она же циклится не на уровне конвейера, а на уровне склада. Кому он продавать-то все это будет – в Штаты, в Европу? Так там падение на 6-7%.
А. Маслов:
- Это главный вопрос. У Китая, как говорится, все рассчитано. До конца года он будет раскручивать свой внутренний рынок. То есть он будет работать на внутренний рынок, у которого теоретически должны были закончиться деньги, потому что люди три месяца сидели без работы, без денег. Но на самом деле (возвращаюсь к дотации китайского рынка) Китай в прямом смысле залил ликвидностью свой рынок, и каждый месяц (январь, февраль, март) количество ликвидности, проще говоря, наличных денег, прибавлялось от 8 до 10%. И Китай не раздавал деньги всем, как многие почему-то считают. Китай выделял беспроцентные кредиты на 8-10 лет, Китай, например, вернул недополученную прибыль малым предприятиям (которые платили до этого налоги) и т.д. То есть у людей оказались сейчас на руках какие-то деньги. И вот они сейчас должны вливать их в промышленность.
Приведу один простой пример. В Китае продажа автомобилей упала на 70%, а производство автомобилей упало на 40%. Но при этом есть уникальный факт. Компания «Тесла» продала за апрель, по-моему, 10,5 тыс. автомобилей, что является просто рекордом для продаж компании «Тесла» по всему миру. Или, например, мы смотрим поразительные отчеты таких компаний, как Louis Vuitton, Cartier, мягко говоря, не самых дешевых, тем более не компаний для ежедневных покупок. У них прибыль составляет 150% по апрелю. Вот это есть отскок рынка. Потом, конечно, все сравняется. Но если Китай продержится до конца года на своем рынке, а потом уже начнется восстановление мировых рынков, то Китай выровняется по росту.
С. Мардан:
- Я хочу напомнить, что, по разным цифрам, 30-35% китайской промышленности ориентировано на экспорт, который сжался, и перспективы восстановления, американского, европейского и азиатского рынков пока, мягко говоря, весьма сомнительны, все говорят о продолжительной рецессии, и за счет внутреннего спроса они никак этот провал скомпенсировать не в состоянии… Но дело даже не в этом. Дело в том, что последнее заявление того же министра финансов США Мнучина, постоянные заявления Помпео или Трампа, а также европейских лидеров о том, что Китай виноват в этой пандемии, Китай должен ответить, Китай должен заплатить, - это начало холодной войны или нет? Я прочел в последнее время десятка два статей ведущих англоязычных СМИ. Формулировка «красный Китай» - это новое. Мне термины «красный» или «коммунистический Китай» не попадались, наверное, лет 30.
В. Алфимов:
- Я бы добавил еще к этому. Сейчас мировое сообщество хочет предъявить иск к Китаю за пандемию коронавируса, потребовать убытки.
А. Маслов:
- Это безумно интересно. Потому что впервые, наверное, за всю историю человечества мы имеем дело, что одна страна или группа стран предъявляет другой группе стран иски за заболевание. Я напомню, что в 2009 году был вирус N1H1, который зародился в США, там погибло довольно много людей. Сначала говорили, что погибло несколько десятков тысяч, а в 2012 году пересчитали погибших, и оказалось, что погибло, по-моему, больше 200 тыс. человек в США, и по миру тоже много погибло. Но никто же США не предъявлял эти претензии.
В чем дело? Во-первых, вопрос про холодную войну. Я думаю, что она давным-давно уже идет. Это не начало войны, это очередная фаза холодной войны, которую очень грамотно затевают США. Потому что США волнует не экономический рост Китая. У США много рычагов давления, влияния. В конце концов, за США пока находится контроль над мировой финансовой системой. Но США волнует то, что Китай полез в ту область, которая всегда была монополией Америки – высокие технологии. Собственно, почему и пошла атака на Huawei, на ZTE. Ведь пока Китай делал массовую продукцию (кстати говоря, очень активно пользовался каналами сбыта в США), это мало кого волновало. Наоборот, все говорили: как прекрасно, что Китай поставляет нам дешевую продукцию. Но как только Китай начал играть на поле экспорта высоких технологий, облачных технологий, создания своих мегакомпаний типа Huawei и других, это США начало волновать. И начинается атака. Сначала Китай пытались подвинуть. Китай подвинуть очень сложно. У Китая есть свой макроэкономический регион, говоря простым языком, свои друзья, которые привыкли жить на китайские деньги. Многие страны просто действительно живут на китайские деньги. И вот тогда, по сути дела, была развернута холодная война. И сейчас то, что мы видим объединение Китая, это продолжение этой холодной войны. Обратите внимание, абсолютно неважно… Цинизм ситуации заключается в том, что неважно, реально ли коронавирус был создан в китайских лабораториях или убежал из них. Важно то, что эти обвинения не будут сняты никогда в ближайшие 10 лет. Они будут, как гири на ногах, болтаться у Китая, и Китай станет в прямом смысле токсичным для многих партнеров. Поэтому Трамп говорит одно, разведсообщество говорит другое, а ученые говорят третье. Но на самом деле это никого не волнует, Китай уже стал виновником всех бед.
С. Мардан:
- А чем это грозит Китаю?
В. Алфимов:
- И как на России отразится вся история с Китаем, с его будущим?
А. Маслов:
- Я хотел бы закончить мысль. Сергей поднял важную идею о том, что впервые в США возникли такие термины, как «угроза коммунизма», «красный Китай». Откуда-то взяли всю эту замшелую риторику. Это не новая, а как раз старая риторика. США пытаются выработать к Китаю стойкую идиосинкразию. Конечно, говорить о Китае «коммунистический Китай» напрасно. Да, Китай не отказался от строительства социализма, это записано в Конституции. Но пытаются образ Китая свести к каким-то очень простым образам для общественного мнения – коммунистический Китай все скрывает, все специально сделал так, что предупредил позже мировое сообщество, чтобы многие заболели, и т.д. На самом деле, конечно, говорить, что Китай без греха полностью, нельзя. Была задержка в предупреждении, но Китай сам должен был разобраться, с чем он столкнулся. Я напомню, что Китай предупредил ВОЗ 31 декабря. Он предупредил о том, что появился неизвестный вирус, и этот вирус имеет тенденцию, грубо говоря, к началу эпидемии. Конечно, у Китая есть своя табель о рангах. Конечно, китайский врач, чиновник, столкнувшийся с новой вирусной заразой, у него своя отчетность, ему не хочется сразу об этом докладывать. Так работает система.
Но когда система заработала, то сразу же Китай сделал то, что не сделала, честно говоря, сегодня ни одна страна в мире. Он сумел изолировать одномоментно целую провинцию, то есть 70 млн. человек находились в режиме жесткой изоляции. Собственно говоря, только благодаря этому Китай смог выйти… Они, по-моему, 23 января ушли на жесткий карантин и, грубо говоря, к 1 апреля они из него вышли. То есть за три месяца Китай сумел купировать пик заболевания. Пока ни одной стране это не удалось.
И здесь надо посмотреть, на каком уровне мы сейчас находимся. Китай опережает многие страны (из-за того, что первым вышел из эпидемии, из экономической стагнации), на мой взгляд, минимум на полгода. И 21-й год, конечно, будет годом Китая. Да, Китай упадет по своим экономическим цифрам в годовом измерении. Может быть, это будет не 6% роста ВВП, как намечалось в прошлом году, а 3,5, может быть, даже 2,5, но это будет положительный рост. Еще, возможно, в Индии будет положительный рост. Все остальные страны упадут ниже красной черты.
С. Мардан:
- А с нами-то что будет? Китай является одним из ключевых торговых партнеров РФ. Понятно, что мы поставляем туда нефть и газ (неизвестно, по каким ценам, возможно, и себе в убыток теперь), а сюда получаем китайский ширпотреб. Тем не менее, торговля должна упасть.
А. Маслов:
- Я напомню парадокс, что по первому кварталу этого года торговля возросла.
С. Мардан:
- Интересно, за счет чего?
А. Маслов:
- За счет того, что в январе мы хорошо торговали, когда у нас больших проблем не было, и Китай тогда не вошел еще в стадию стагнации. И положительный январь отразился на всем первом квартале. Я думаю, по итогам года, скорее всего, мы упадем. В прошлом году мы наторговали на 110 млрд. долларов. Но на самом деле здесь вопрос, на мой взгляд, не только в торговле...
С. Мардан:
- Скажите про политический вопрос. В этом противостоянии Китая и США Россия-то где будет?
А. Маслов:
- Я не знаю, где будет Россия. Но важен другой вопрос. Важно, чтобы Россия не оказались ни под зонтиком США, ни под зонтиком Китая. Потому что сейчас Китай выглядит значительно симпатичнее, чем США, но ведь та фора, которую получил Китай, будет его еще больше толкать на расширение своих экономических амбиций. И это правильно, потому что именно так и должна поступать страна, которая имеет экономическую фору.
У нас есть с Китаем абсолютно одинаковые, грубо говоря, идеалы развития. Мы, например, за антисанкционную политику, чтобы любые санкции были сняты. Но мы понимаем, что это невозможно. Все российские предложения просто рухнули, и никаких санкций даже не уменьшено. Во-вторых, то, с чем мы столкнулись сейчас, это то, что у нас, по сути дела, сократились не объемы торговли, а количество пунктов, по которым можно торговать. Вот, казалось бы, сейчас самое время прорываться в Китай с российской продукцией в области сельского хозяйства. Но Китай пока закрыт для нас.
Еще один очень важный момент. Нам очень важно сейчас отработать свою глобальную идею. Ведь у Китая есть своя глобальная идея, называется «Пояс и путь». Кому-то нравится, кому-то не нравится, но она очень популярна. И более сотни стран присоединились к «Поясу и пути». И там расписано, к какому миру надо стремиться. А вот нам надо вырабатывать свою внешнюю повестку дня, чтобы каждый россиянин, каждый иностранец мог сказать, к чему Россия стремится на внешнем контуре, на внешних рубежах. И вот в этом плане Китай будет нашим ближайшим партнером, союзником на долгие годы вперед. Но при этом нам надо все время отстаивать свою повестку дня, свою интеграционную идею. Нам надо развиваться больше в направлении Центральной Азии. Вот тогда мы сможем на равных говорить с Китаем по всему широкому спектру вопросов.
С. Мардан:
- Буквально два слова скажу про Китай. Сейчас начинается очень интересная история в Казахстане, где сняли Даригу Назарбаеву. И начинается такая явная конкуренция за влияние между США и Китаем. А Россия вообще сбоку припека, как будто ее там сроду не было. Хотя, я напомню, Северный Казахстан – вообще это раньше называлось Южная Сибирь. И в Казахстане живет самая большая русскоязычная диаспора за пределами Российской Федерации. А России там нет. А Китай там есть. И вот отсюда возникает дикое количество вопросов. Почему у них получается, а у нас не получается? И не только потому, что они растут на 6 процентов в год. Наверное, есть еще какие-то другие причины.
