Дмитрий Мариничев: «Чипизация произойдет немножко не так, как рассказывают в программе «Бесогон»
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
В. Ворсобин:
- Добрый день, страна! Как вам голосуется? Сегодня голосование заканчивается. У нас в гостях Дмитрий Мариничев, интернет-омбудсмен.
Д. Мариничев:
- Добрый день.
В. Ворсобин:
- И Евгений Коган, профессор Высшей школы экономики, автор Телеграм-канала BitKogan.
Е. Коган:
- Здравствуйте.
В. Ворсобин:
- Сейчас обработан почти 1 % протоколов участковых избирательных комиссий. Результаты голосования объявлять до конца выборов нельзя. А я их заю. Это опубликовала «Российская газета», другие информационные агентства. Мы не будем нарушать законы Российской Федерации и не скажем, какие результаты по текущему голосованию. Хотя имеются данные, что новая конституция давно продается в книжных магазинах разных городов, включая Дальний Восток. Я слышал о Тамбове, Рязани. Как вам эта кампания?
Е. Коган:
- Я аккуратно воздержусь от оценок этой кампании. Тем более, недели три-четыре назад я примерно уже понимал, что где-то 72 или 73 % должно быть. А все остальное – уже детали. Или я не прав?
В. Ворсобин:
- Мне сейчас больше по процедуре любопытно. Я такого никогда в жизни не видел. ВЦИОМ опубликовал данные, чего делать нельзя во время голосования. Памфилова пожурила. Что это?
Е. Коган:
- Я думаю, что речь идет в принципе о референдуме, который наша власть захотела иметь, как некий козырь для того, чтобы проводить те или иные действия и чувствовать себя более или менее комфортно. Я хочу убрать в сторону все оценочные суждения. Я прекрасно знаю, что не так важно, как голосуют, важно – как считают. Это старая истина еще со времен Платона и Сенеки. Я не думаю, что что-то в этом мире изменилось.
Власть захотела иметь некую легитимизацию себя родной. Под это дело устроила себе голосование. Если мы начнем анализировать все изменения в конституции, я думаю, что мы потратим несколько суток и будем дискутировать, что есть хорошо. Я думаю, что это бесполезно. Мы должны смотреть на процедуру. На мой взгляд, мы живем в новом мире, в который нас посадила судьба. Причем винить в этом Рабиндраната Тагора или Чубайса невозможно. Не они придумали этот вирус. Это некое стечение обстоятельств. Другое дело, что дальше под это стечение обстоятельств были некие действия правительств, государств и так далее. Мы все попали в эту ситуацию.
И раз это абсолютно новая ситуация, мы имеем с вами следующее. Что совершенно необычные условия голосования. Мы видим электронное голосование, которое тоже наводит на определенные мысли.
В. Ворсобин:
- Девушка в Израиле сумела трижды проголосовать. Теперь ее здесь ждет Следственный комитет.
Е. Коган:
- У меня вопрос – как система это позволила? Раз позволила, значит, позволила. Значит, она сыроватая. О том, что у нас будет эта процедура и так, и так, власть поняла толком месяца два назад. Стали выстраивать процедуры. А дальше – человеческий фактор. Возможности, дырки и бардак. Здесь ничего удивительного нет. Меня больше веселит, когда ты нажимаешь «да» или «нет», возникает интересная комбинация. Система тебя спрашивает: ты уверен, что нет? Может быть, все-таки да? И покрупнее. И ты должен сказать: извините, черт попутал. Система дает шанс одуматься. Я в этой ситуации просто улыбнулся.
В. Ворсобин:
- Дмитрий, как прошло интернет-голосование?
Д. Мариничев:
- Не важно, кто и как голосует, а важно, кто и как считает. Я соглашусь с тем, что это опрос, а не референдум или реальное мнение. Электронное голосование с точки зрения его осуществления со стороны государства проходит вполне себе достойно и хорошо. Я не разделяю ту функциональность, которая присутствует у нас с точки зрения технологий. Эта технология зависит целиком и полностью от государственной модели. С точки зрения перехода в цифровое общество, конечно же, такой формат недопустим. Должны быть открытые алгоритмы с точки зрения того, как деанонимизируется голос, как происходит голосование. С точки зрения нод, которые его поддерживают. Много вопросов.
Сейчас технологически голосование обеспечивается со стороны государства. С точки зрения завтрашнего дня информация или неправильные алгоритмы должны поддерживаться непосредственными участниками. В этом есть суть разницы. То, как представлены со стороны регистрации в Госуслугах, формируются, заявления относительно того, что ваш голос за или против, никто не может разобрать и понять. Но с точки зрения большой математики, больших данных определить, кто как голосовал, не составляет труда. Это законы математики.
Чтобы этого не было, алгоритмы с точки зрения математики должны быть опубликованы и доступны любому гражданину не только в нашей стране, но и на планете Земля. И работу этого алгоритма должны поддерживать не только государственные серверы, но и в том числе серверы, которые может поднять любой человек.
В. Ворсобин:
- Я могу зайти на сайт и посмотреть, как учтен мой голос?
Д. Мариничев:
- Априори вы, имея ключ, посмотреть можете. Но кто-нибудь другой не должен иметь такой возможности ни при каком исходе. Сегодня это сделать можно легко.
В. Ворсобин:
- Сергей из Ставрополя нам дозвонился.
Сергей:
- Вы регулярно проводите голосование у себя в программах. У вас все время «Единая Россия» и Путин ниже плинтуса. А сейчас ваше онлайн-голосование и 74 процента.
В. Ворсобин:
- А откуда вы знаете про 74 процента?
В. Ворсобин:
- Вы это уже прочитали?
Сергей:
- А будет еще больше. Не меньше, чем было голосование за Путина. Мои родственники и я, я больше никогда не пойду голосовать в этой стране, пока будет Путин у власти, за это обнуление. Все выборы были под обнуление. Почему Путин так поспешил с обнулением? Он 21 год не спешил. А тут что, он созрел?
В. Ворсобин:
- Мы говорим про процедуре. Действительно, я устраиваю голосование в студии, там очень многие голосуют. И каждый раз, действительно, может, аудитория такая, результаты определенные. Евгений, вы можете объяснить эти социологические парадоксы? Когда у человек вокруг нет людей, которые бы голосовали за поправки, а при этом 74 % уже до окончания голосования объявлены?
Е. Коган:
- Поскольку мне не 18 и не 25 лет, я вспоминаю Советский Союз. И там был парадокс еще больший. В магазинах ничего нет, но в холодильнике есть все. У меня ощущение, что мы стройными шагами идет примерно туда же. Вспомните наши анекдоты тех времен. Просто их воспроизведите. И вы получите ответы на все вопросы. Я вчера вечером еще раз пересмотрел мой самый любимый фильм «Хвост виляет собакой». Утром открываю новости, читаю, после этого фильма мне уже многие вещи становятся понятными. И просто вызывают гомерический хохот. В этом мире ничего не меняется. Воспринимайте, читайте классиков. В частности, для нас классики – это анекдоты времен Советского Союза.
В. Ворсобин:
- По тональности это примерно как: расслабьтесь и попробуйте получить удовольствие от происходящего.
Е. Коган:
- Это же первый закон джунглей. Если оно уже неизбежно, то надо расслабиться и получить максимум удовольствия. Если вы меня спрашиваете как человек с чувством юмора, я могу ответить только так. Если вы меня спрашиваете как гражданина, я могу сказать только одно. Я или вы можем что-то сделать? Мы можем проголосовать и можем не проголосовать. Это единственное, что нам оставляет государство. Вот и все. Мы сейчас находимся в ситуации, когда мы прекрасно понимаем, что мы с вами проголосуем или не проголосуем, а в киосках новая конституция уже продается.
Возникает законный вопрос: и чего она делает так рано? Наверное, потому что просто случайно так получилось. Вот я думаю. Поэтому я предпочитаю вспоминать анекдоты времен Советского Союза.
В. Ворсобин:
- Дмитрий, ваша версия?
Д. Мариничев:
- Я немножечко с Евгением не соглашусь. Потому что я больше от технологий. А в технологиях, особенно в компьютерных, случайных чисел не бывает. И случайно получить ты ничего не можешь.
Е. Коган:
- А Монте-Карло?
Д. Мариничев:
- В компьютерах существуют только псевдослучайные последовательности. Вам достаточно знать алгоритм появления случайных чисел и начальные условия. После этого вы сможете генерить любой выигрышный номер. Хотя справедливости ради нужно сказать, это все не имеет значения. Потому что моя точка зрения заключается в том, что да, любой опрос, референдум, выборы в наше время – это легитимизация текущей власти. Причем не в нашей стране, а вообще по миру и особенно в демократических странах так оно и есть.
Но благодаря технологиям – компьютерным, сетевым и так далее – мы с вами переходим в состояние, где выбор людей, общества, народа резким образом изменяется. И в ближайшем будущем по всему миру – и в США, и в Европе, и в России – мы получим структуру отношений в обществе, где легитимизация власти должна строиться на иных, не выборных технологиях, не на опросах, не на голосовании по телефону. Потому что мы просто привыкли так. Нас научили этому.
Точно так же тысячи лет людей учили, что власть божественна, она только от бога, и царь – это неприкосновенная фигура. Но история столетней давности рассказала всему миру, что это далеко не так. И сегодня люди стоят с точки зрения проблемы или вызова технологического переворота. Когда уже ценность голоса не так важна. Его ценность в некой абсолютной величине. И люди начинают это понимать. И это строится на принципах сетевого взаимодействия. Точно так же, как по системе «Звезда» строятся отношения в интернете. У вас есть главный сервер, второстепенные, подключенные к нему персональные компьютеры. Внимание пользователей может переключиться на любой из них. И он в какой-то промежуток времени вдруг может стать самым важным.
Это как блогеры. Кто-то вдруг становится суперпопулярным.
В. Ворсобин:
- Главный по факту. Его никто не избирал, это просто уже вес в интернет-сообществе, потом это будет гражданское общество. Он сам по себе будет набирать вес и становится де-факто главным?
Д. Мариничев:
- Он становится лидером мнений в некотором роде. Но не только потому, что он фотографирует себя: вот я около фонтана, вот я в новой юбке, вот я сделала новую прическу. Люди должны отдавать должное тем, кто способен с точки зрения своего собственного знания и возможностей и делегируемых со стороны общества свойств всего социума, делать что-то, что люди понимают лучше, чем все общество. Это очень важный переход. И он будет очень болезненным.
Не так важно, как мы голосуем именно сегодня или даже будем голосовать завтра. Вопрос власти политической или социально ставится под сомнение со стороны власти технологической. И это примерно то же самое, как революция 1917 года, когда ее делал Троцкий. Он ее совершал не в плане переворота, что брал Зимний. Это только на картинке так показывается. А с точки зрения того, как думают те люди, которые поддерживают функциональность государства. А в то время это был телеграф, телефон, почтамт. Сегодня это гораздо более сложные информационные узлы, но на них работают люди. Они думают так, как они думают.
В. Ворсобин:
- Спасибо за лекцию.
Е. Коган:
- Если уже перейти от юмора к серьезному, знаете, принципы Великой Французской революции - Liberté, Égalité, Fraternité, мне кажется, потихонечку начали уже исчерпывать себя. И если перейти дальше, они принципы базируются на том, что все люди равны. И один голос академика и голос алкоголика равны. На мой взгляд, может быть, в продолжение того, что сказал Дмитрий, лидеры мнений, скорее, просто направляют свое мнение, они влияют на общество. А я хочу пройти дальше. Мне кажется, что все-таки общество должно осознать, что голос академика и голос человека, который дает работу десяткам или сотням людей, не равен голосу человека, который потребляет чего-то от общества, не давая ему.
В. Ворсобин:
- Я чувствую угрозу демократии в этих словах.
Е. Коган:
- А я считаю, что современная демократия во многом себя изжила.
Виктор из Кирова:
- В нашем регионе у меня претензий в избирательной комиссии никаких не было. Все законно. Мне не понравилось, что ходили по дворам с табуретками, со стульями выездные комиссии. Несолидно. Автобусы были, но их было мало, которые ездили на окраинах города. На дворе двадцать первый век. Такое ощущение, как будто телега и лошадь.
В. Ворсобин:
- Это такой эстетический укор ЦИКу.
Поговорим теперь о цифровом фашизме, как говорят одни, а другие это называют прогрессом. Как относиться к новым технологиям, которые проникли во все сферы нашей жизни? Я напоминаю, что есть статья Конституции - №24 – сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускается. И те, кто против цифровизации нашего общества, говорят о том, что не хотят они «быть насильно пронумерованными и оцифрованными, как молчаливый скот». Дескать, в этом случае, если все цифровизуется, они автоматически станут преступниками и изгоями в собственной родной стране, и никуда будет ничего – ни купить, ни продать без СНИЛСа. Будут принудительно всех людей метить при общении с государством… У меня вопрос Дмитрию Мариничеву. Вот сейчас про чипизацию говорил Никита Михалков, один буйный священник захватил целый монастырь под лозунгом борьбы с цифровизацией и прочими ужасами нашего времени, как относиться к таким течениям в нашем обществе, которые достаточно сильны?
Д. Мариничев:
- Никак не относиться. Потому что каждый человек компетентен в своей области. Естественно, во всех областях он компетентен быть не может, и с этим нужно смириться всем. Я к Михалкову отношусь с глубоким уважением, потому что он компетентен в своей области – то, что он делает, он великий художник, однако говорить о чипизации нужно все-таки тем людям, которые понимают, про что идет речь. Я вам честно скажу, как бы немножко с такой стороны людей, которые верят в бога, что бог по умолчанию всех людей зачипировал. И с этим нужно смириться и принять это. У нас с вами у каждого есть свой ДНК, мы оставляем следы, и вообще мир вокруг нас весь прочипирован с точки зрения каждого живого существа на этой планете. И вопрос – вшивать чип под кожу – это вопросы дилетантства, потому что этого происходить не будет. В ближайшем будущем никаких документов, никаких чипов, ничего у человека не будет, потому что он будет идентифицироваться внешней средой, которая будет средой дополненной реальности и человек будет точно так же отличаться от любого другого и любой другой, в том числе и государство, его будет осознанно понимать, как индивидуальную, уникальную личность. И больше не надо будет приносить паспорт, справки и все остальное. Поверьте, это не далекое будущее, это, может быть, там через 10 лет мы оглянемся и подумаем – как мы жили вообще со всеми этими документами, зачем они нам нужны были? Поэтому чипизация произойдет немножко по-другому, не так, как ее воспринимают, рассказывая в программе «Бесогон». И с этим не то что нужно смириться, а изменять свое сознание и понимать, как по-другому жить. И здесь я бы сказал даже больше. Я бы сказал, что, как только уровень проникновения новых технологий и их принятия в обществе будет больше 30-40%, этот процесс станет не просто необратимым, он станет мгновенным. Для примера – вспомните, как в нашу жизнь приходили социальные сети или, например, мессенджеры. У нас сейчас все пользуются мессенджерами, государство общается с помощью мессенджеров с населением, семьи ведут общие чаты…
В. Ворсобин:
- Но это разные вещи. Одно дело – мессенджеры. Это удобно. Другое дело – понимание, что ты под колпаком. Что все твои данные, вся твоя жизнь находится на ладони у государства и еще черт знает кого…
Д. Мариничев:
- У вас заблуждение. Успокойтесь. Потому что сейчас вы говорите про государство, как про эфемерную сущность, которая стоит против вас. Вот прямо вы смотрите на государство, как будто смотрите в глаза какой-то бездне и боитесь, что бездна начинает смотреть на вас. Абсолютно не так. В моменте цифровизации у вас происходят два противоположных вектора. Когда государство усиливается настолько, что начинает вас контролировать – вот то, чего вы боитесь, и вы не знаете, с помощью каких алгоритмов и каких методов оно это делает, но в Конституции у нас записано, что государство – это народ, и народ принимает решение. И если это так, то вы имеете право знать эти алгоритмы и понимать, как и кем они используются. А это значит, что у вас контроль взаимодействия общества и государства, то есть, человека, гражданина и социума находится под контролем самого гражданина. И это самое важное.
В. Ворсобин:
- Дмитрий, я, как поборник демократии, сейчас хочу объявить голосовалку. Друзья, вы за полную цифровизацию нашего общества или против? Дмитрий, вот как только вы заговорили о демократии и о том, что мы по Конституции можем влиять на государство, вот тут я тут же почувствовал подвох. У меня вопрос к Евгению Когану. Евгений, а как вы относитесь к цифровизации?
Е. Коган:
- А как мне относиться к тому, что солнышко светит? Как мне относиться к тому, что самолеты летают? Я отношусь к этому как к той реальности, в которой мы находимся. Кстати, давайте мы ситуацию разделим спокойно, без лозунгов, без этой истерики, - разделим на две части. Момент первый. Благодаря цифровизации, произошла та революция, что мы можем находиться где угодно и мы можем так же сидеть и общаться, и вы будете иметь ощущение, что мы друг напротив друга. И управлять бизнесами, и жить там, где нам комфортно, там, где нам выгодно и удобно. И это тоже результат цифровизации. Если бы не цифровизация, наверное, многое бы в этой жизни было другим. И мы не знали бы многого об этом мире. Это первый момент.
Теперь второй. Государство знает о наших покупках, соответственно, не покрутишься, не повертишься, левака не пустишь какого-то. Ведь народ наш боится этого. Более того, скажу откровенно. В 90-е годы, когда государство жило само по себе, а мы все жили сами по себе, каждый крутился и каждый выкручивался. В итоге – все выкрутились. И сегодня все опасаются, что, как ни крутись, а государство придет к тебе и спросит, а чего ты тут крутишься?
В. Ворсобин:
- Ну и ограбит. Ограбит.
Е. Коган:
- Давайте рассуждать спокойно, без эмоций. Налогообложение. Если мы уйдем от того, что наши реальные налоги составляют не 13%, а 47 или 55 – реальные наши налоги…
В. Ворсобин:
- Ух ты!
Е. Коган:
- А вы что, не в курсе, что ли?.. Ну, неважно, 55 или 49 – это сейчас не принципиально. Наш реальный налог это не то что мы на руки получаем-то. Поймите. Работодатель платит за нас соцстрах, медстрах и т.д. Все то, что в других странах люди платят сами. Ведь когда мы это дело переведем, мы поймем, что наше налогообложение, извините, не сильно отличается от Швеции. Но там есть зачеты и вычеты, а у нас с этим делом похуже. Но я не об этом. Давайте с другой стороны посмотрим. Вы можете заработать и у вас есть возможность. Есть закон о самозанятых, есть закон о ИП. И каждый может учредить ИП и платить вполне себе комфортные 7%. Далее. Если мы посмотрим на эту ситуацию с другой стороны, то, ну, хорошо, вот ваше ИП, допустим, заработало, 7% отдало государству. Слушайте, ну, 7% отдать не грех. Сравни те с другими странами. Что мы заплатили? НДС? Ну, это все мы платим, во всех странах. Что мы такого боимся? Что, допустим, в результате цифровизации я пойду к врачу и весь мир узнает, что у меня на Мадам Сижу есть чирий? Ну, пусть знает.
В. Ворсобин:
- А я вам скажу, что. Очень многие фирмы и предприятия, если бы работали в белую, при нашем законодательстве, они бы разорились.
Е. Коган:
- Согласен на сто процентов.
В. Ворсобин:
- Цифровизация их всех вытащит на белый свет, что в общем-то для условного Мишустина и Путина прекрасно. Для них это плюс! Но это значит, что половина, а, может быть, и треть производств просто исчезнет. А это безработица, а это падение уровня жизни. И мы окажемся в еще, может быть, глубже яме, чем было во время перестройки. Ну, я утрирую, конечно.
Е. Коган:
- Нет, я понимаю вашу логику. Более того, вы абсолютно правы. После того, как мы почувствовали горячую заботу государства в результате этого коронавируса, когда мы все увидели величину и глубину этого МРОТа, когда мы поняли, как хорошо у нас выясняются ОКВЕДы и как классно доходит помощь до каждого из нас, мы многие вещи переосмыслили. Но, может быть, это и хорошо. Каждый человек осознает, что в «я и государство» – надо что-то менять.
В. Ворсобин:
- Дмитрий, а как вы ответите на этот же вопрос? Ведь есть же угроза того, что хорошие намерения, как у нас Черномырдин говорил, - «хотели как лучше, а получилось, как всегда»…
Д. Мариничев:
- Вы знаете, люди всегда боятся того, чего не понимают или то, что наступает. Это нормально. Помните волшебную формулу такую очень правильную – коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны? Вот когда-то электричество было такой же новинкой, такой же технологией, которая врывалась в сознание и в умы людей, как сейчас цифровизация. Ее точно так же боялись. У меня отец 1940 года рождения и, будучи мальчишкой, он хорошо помнит, как в Тульской губернии приходило электричество в деревню. Люди жили в своих домах и верили в то, что они живут в чистоте и порядке, но только после того, как вкрутили лампочку, они увидели, в какой паутине и в какой грязи они живут и начали убираться в своих домах, приводя их в порядок. В данном случае, технология влияет и на сознание, и на отношения, и на быт, и на все, что связано с жизнью человека.
В. Ворсобин:
- Тут главное не переборщить бы. То есть, прекрасно, ваша аллегория понятна, никто не хочет быть луддитами. Но не переборщить бы, да?
Д. Мариничев:
- Переборщить или не переборщить – от технологий не зависит. Это зависит только от отношения людей к технологии. И об этом можно говорить и спорить, потому что люди сами по себе существа и наивные, и очень инерционные. И, не обсуждая это, вы никогда не сможете правильным и должным образом применять новые технологии.
В. Ворсобин:
- Дмитрий, прошу прощения, на связи Валерий Александрович Фадеев, глава Совета по правам человека при президенте. Валерий Александрович, вы несколько раз высказывались по поводу цифровизации, причем, говорили о плюсах и минусах. О плюсах все понятно. Но какие угрозы вы видите при неумелом обращении с которыми могут возникнуть какие-то неприятности?
В. Фадеев:
- Первая угроза, которую все уже почувствовали, - это склонность бюрократии использовать новые технологии и цифровизацию, естественно, для организации тотального контроля. Конечно, технологии нельзя остановить и прогресс нельзя остановить и технологии надо использовать. Но всегда бывают риски. Вот коллега говорил об электричестве. Есть пример ядерной энергии. Как только физики придумали, как контролировать цепную реакцию, сразу атомную бомбу придумали. Слава богу, не было ядерной войны. И, бог даст, не будет ядерной войны. Но потом технологии эти были использованы для создания атомных станций. И хорошо. То, что мы увидим сейчас? Понимаете, цифровизация, если говорить о бизнесе, о высоких технологиях в бизнесе, там давно цифровизация осуществляется. Там логистика вся оцифрована, давно современные производства оцифрованы. Ничего здесь нового нет. Но когда начинают говорить – а давайте мы будем следить за каждым, давайте мы поставим на улице телевизионные камеры, которые будут прекрасно распознавать все лица, всех людей, которые идут по улице или в метро, я спрашиваю – а зачем вам распознавать все лица? Они говорят – мы будем распознавать преступников. Ну и распознавайте преступников – преступники ж мы не все! Вот тема была социальный мониторинг. И я выступал критически, потому что довольно много было ошибок. Когда люди, заболевшие коронавирусом, находились дома и контролировали, чтобы они находились дома, - ну, ведь ошибок было очень много… Но это сразу вызывает социальное напряжение. Пожалуйста, мы увидели, как якобы современная технология работает плохо, она не отработана, она недостаточно отлажена. И это вызывает социальное напряжение. Не хочется, чтобы получилось, как в романах Замятина или у романах Оруэлла. Не хочется этого тотального контроля. Это – прямое нарушение прав человека. А идеологи этого движения прямо высказываются – все, теперь уже никакой тайны частной жизни не будет. Это прямо говорят идеологи цифровизации. А я против. Потому что тайна частной жизни прописана в Конституции Российской Федерации и в конституциях многих других государств.
В. Ворсобин:
- А что же делать? Инициировать какой-то закон? Инициировать какой-то инструмент, который бы мог следить за цифровиками, так сказать, чтобы они не перегнули палку? Это возможно?
В. Фадеев:
- Возможно, конечно. Здесь нужно очень серьезное общественное обсуждение. Вот сейчас коллега сказал, что люди консервативные и наивные… ну, надо ж людям доверять. И относиться к людям серьезно, давать им возможность высказаться. Пожалуйста, давайте устроим общественную дискуссию. Если выяснится, что общество не хочет, по крайней мере, в своем большинстве, и не хочет тайной жизни, хорошо, тогда давайте двинемся по этому пути и вычеркнем из нашей Конституции все тайны. Они ведь нам говорят, что все сохранится в тайне. Ничего не сохранится, это невозможно. Я повторяю, главные идеологи уже признаются, что ничего невозможно.
В. Ворсобин:
- Спасибо. По результатам нашего голосования 83% против цифровизации. Дмитрий, что вы на это ответите?
Д. Мариничев:
- Все правильно. Корректное голосование. Я думаю, что вы не занимались накрутками, хотя имеете технологическую возможность. И повторюсь, что невозможно и абсолютно неестественно для человека думать иначе, если он выращен, воспитан в среде, которая не подразумевает цифровизацию как таковое существование.
В. Ворсобин:
- Евгений, ваше мнение?
Е. Коган:
- Ваше голосование это классический принцип Парето – 20 на 80. Только я хотел бы сказать, что прогресс-то двигают всегда 20, а не 80. Это первое. И второй момент, самый главный. Вот мы сейчас увидим воочию, что не нравится, что мы сможем изменить что-то в этой жизни…
