Сергей Калашников: «Задача, поставленная на самом верху, когда доходит до реальных чиновников, практически сводится к нулю»

Сергей Калашников
Первый заместитель председателя комитета Совета Федерации по экономической политике Сергей Калашников стал гостем программы «Вечерний диван». Сенатор рассказал о реализации мер поддержки экономики в условиях пандемии и бюрократических проблемах.

Мы предлагаем полный текст радиопередачи.


С. Мардан:

- В студии Сергей Мардан и Надана Фридрихсон. С нами сегодня Сергей Калашников, первый зампред комитета Совета Федерации по экономической политике. Это тот самый сенатор, который в числе прочих отвечает за все экономические законы, которые принимаются в нашей родине.

С. Калашников:

- Здравствуйте.

С. Мардан:

- Оппозиция требует раздать весь ФНБ.

С. Калашников:

- Я хотел бы сказать, что с этим требованием выступают не только оппозиционеры типа Навального, но и Высшая школа экономики. Такие яркие либералы. Я по этому поводу думаю следующее. Поддержка людей, безусловно, нужна. Но просто раздача денег автоматическая не запускает так называемый мультиэффект. Рубль, заплаченный сапожнику, проходит сто рук, и получается сто рублей. Я считаю, что прежде всего нужно поддержать и сохранить все виды занятости людей, чтобы люди могли зарабатывать. Ну, а тем, кто не может зарабатывать, конечно, нужно оказать государственную поддержку.

Н. Фридрихсон:

- Как вы оцениваете на данный момент поддержку бизнеса со стороны государства?

С. Калашников:

- К сожалению, на сегодняшний день, кроме объявленной поддержки, никакой фактической поддержки люди не получили.

Н. Фридрихсон:

- Почему? Кто виноват?

С. Калашников:

- Я думаю, что непродуманность процессов, механизмов реализации поставленных целей. Со вчерашнего дня вступила в силу ставка на ипотеку 6,5 %. Но при этом заявлено, что это для комфортного жилья. Но нет определения, что такое комфортное жилье. Есть разного вида классы.

С. Мардан:

- Даже определения классов нет ни в каких СНиПах, ни в чем.

С. Калашников:

- Согласен. Искусственное, но оно хоть имеет какие-то объективные показатели – с евроремонтом или без него. Но сейчас мы объявили ипотеку 6,5 % для комфортного жилья, которое формально никак не зафиксировано. Что это означает? Что человек не может доказать, что он собирается покупать комфортное жилье. А значит, он никакой ипотеки не получит. И так по всем.

С. Мардан:

- А вам не кажется, что это делается умышленно. Для того, чтобы затормозить процесс.

С. Калашников:

- Нет, я считаю, что, конечно, конспирологические теории, как и идеи Бога, могут объяснить все. Но мне так не кажется. Мне кажется другое. Что у нас разлажен государственный механизм управления. И некая цель, задача, поставленная на самом верху, когда она доходит до реальных чиновников, она практически сводится к нулю. Так мы это видели много лет и не один раз.

Н. Фридрихсон:

- Более 70 % кафе и ресторанов могут уйти с рынка к 1 июля, так как не получили адекватной помощи от государства. Об этом заявил президент Федерации рестораторов и отельеров Игорь Бухаров. Тема ресторанов поднималась в том числе на уровне президента. Неужели Мишустин не мог взять под личный контроль поддержку этого бизнеса?

С. Калашников:

- Вы, по сути дела, этим примером подтвердили то, что я сказал до этого. Президент дал задание, дошло до него. Ну, Мишустин бы взял под контроль. Дошло бы до вице-премьер. Вице-премьер принял бы к сведению. Но пока дойдет до реальных чиновников, которые должны выпустить соответствующие бумаги, правила санитарной гигиены в местах общественного питания и так далее, изменить систему контроля пропусков и так далее, это все сойдет на нет. Вот конкретный пример.

Н. Фридрихсон:

- То есть в России две проблемы – не только коррупция, но и бюрократия?

С. Калашников:

- Когда говорят, что проблема – бюрократия, то во всем мире подразумевают тяжеловесность бюрократического механизма. У нас, я считаю, эта проблема несколько иная. У нас проблема ответственности чиновников за принятие решений. Если чиновник ничего не будет делать, к нему не придерешься. А если он будет что-то делать, а тем более, не дай бог, принимать самостоятельные ответственные решения, так его в любой момент можно призвать к ответу.

Н. Фридрихсон:

- И что с этим делать?

Сергей Калашников

С. Калашников:

- Люди везде одинаковые. Нужно задавать жесткие правила игры. Есть известное выражение – учет и контроль как основа определенного строя. Но это основа любого управления. Я как бывший зав. кафедрой управления могу сказать, нельзя управлять тем, что ты не можешь контролировать. А контроль начинается там, где есть ответственность за то, что человек делает.

С. Мардан:

- Вы прямо какие-то контрреволюционные речи говорите. Двадцать лет назад Путин стал президентом и начал реформы, бороться с наследием проклятых 90-х. Предположим, в 90-е у нас полностью отсутствовало государство. И вот двадцать лет мы его строили. А сейчас вы говорите о том, что государственная власть, причем в части правительства Российской Федерации, абсолютно недееспособно. Ведь то, что происходит сейчас, это даже не полноценный кризис, это слезы. Это не война, не катастрофа. Это всего лишь небольшая эпидемия, в которой пока что погибло меньше тысячи человек. И уже вся экономика стоит раком, по-русски говоря. И находится в совершенно недееспособном состоянии. Только что заменили премьер-министра. Нам на Мишустина надеяться?

С. Калашников:

- Я сразу хотел бы оговориться. Я не считаю себя каким-то контрреволюционером. Я – сама плоть от этой власти. Я в ней много лет в том или ином качестве, в том числе и в аппарате правительства.

С. Мардан:

- Значит, вы виноваты тоже.

С. Калашников:

- Конечно. Я хочу сказать, что не созданы были и сейчас они не существуют эффективные механизмы государственного управления. Это не значит, что правительство или определенный уровень управления недееспособен. Он дееспособен, но не мотивирован на личную ответственность и на принятие решений.

Н. Фридрихсон:

- А кто должен был выстроить эту систему и мотивировать чиновников на ответственность?

С. Мардан:

- Ответьте по-простому: кто виноват?

С. Калашников:

- Я думаю, что виноваты мы все. По той простой причине…

С. Мардан:

- Я точно в этом не виноват. Мы с Наданой не виноваты в этом. Мы во власти никогда не были.

С. Калашников:

- Есть маленький нюанс. То, что правительство не работает, виноваты те, кто ходит на избирательные участки.

Н. Фридрихсон:

- Народ плохой?

С. Калашников:

- Не народ плохой. Народ достоин того правительства, которое он имеет. Мы его выбираем.

Надана Фридрихсон

Н. Фридрихсон:

- А вы ответственно заявляете, что сегодня в России народ много кого избирает? Многих губернаторов назначают из центра. И люди их не выбирают.

С. Калашников:

- В конечном счете пока еще прямого назначения губернаторов нет. Это отменили. И сейчас, хотя и формально, идет избирательный процесс. Другое дело, что без поддержки и благословления администрации президента навряд ли кого-то изберут. Хотя прошлые выборы губернаторов в 2019 году показали, что иногда избирают: Хабаровск, Владимир, Хакасия и так далее. Вопрос в другом. Я думаю, что вы из тех людей, которые не ходят на выборы.

Н. Фридрихсон:

- Вы ошибаетесь.

С. Калашников:

- При явке даже 50 процентов те 50 процентов, которые не пришли на выборы и не высказали свою точку зрения, они напрямую виноваты в том, что мы имеем в результате выборов.

Н. Фридрихсон:

- Вы имеете в виду, что их голоса воруют и отправляют за нужного кандидата?

С. Калашников:

- Я имею в виду, что их голоса просто не звучат.

Н. Фридрихсон:

- А история с выборами в Мосгордуму, когда приходили живые люди, говорили: я существую, это моя подпись. А им говорили: нет, вы не существуете.

С. Калашников:

- Экзотика выборов многочисленна и разнообразна.

Н. Фридрихсон:

- Считаете ли вы виноватой администрацию президента?

С. Калашников:

- Администрация президента – это чиновники. Я с огромным уважением и почтением отношусь к чиновникам, потому что это прекрасный, многие десятки лет создаваемый, потому что это проходит еще и в советский союз, аппарат защиты от дурака. И это тот фильтр, который не пропускает огромное море глупости, идущей от ведомств, различных лоббистов и так далее. Администрация президента выполняет определенные задачи. на мой взгляд, выполняет не так уж плохо, судя по тому эффекту, который мы имеем.

Вопрос в другом. Кто задает параметры системы. В данном случае, я убежден, одна из проблем заключается в том, что единого центра, при всей значимости поста президента и роли Владимира Владимировича Путина, у нас нет. Конкретный пример. Кровь экономики – финансы. Это банальность из банальностей. Объясните мне, почему у нас финансовой системой, которая абсолютно неадекватна экономическому развитию, занимается Центробанк – очень странная организация с очень странным управлением, находящаяся под прямым кураторством Международного банка?

С. Мардан:

- Хазин говорил, что конкретно Набиуллина и его предшественники, и весь ЦБ вообще не имеют никакого отношения к системе российской государственной власти.

Н. Фридрихсон:

- Что они ставленники МВФ.

С. Мардан:

- Ротшильд отдает команды, что делать.

С. Калашников:

- Я обращаюсь к здравому смыслу. Такое впечатление, что весь народ почему-то со здравым смыслом по каким-то вопросам распрощался. Все прекрасно знают, что рубль – неконвертируемая валюта. Любой может поехать с рублем за границу и, к сожалению, остаться при этих рублях. Но почему рубль конвертируем только в России? Создает ли это возможности трансформации наших богатств в твердую валюту и вывоза их из страны? Да, создает. Для этого не надо быть ни политиком, ни экономистом.

С. Мардан:

- И что из этого следует?

С. Калашников:

- Если мы не определим способы конвертации национальной валюты, а это главная задача Центробанка, в твердую валюту, мы, по сути дела, живем в доме с открытыми дверями, куда спокойно может заходить любой грабитель. Все наши богатства утекают туда, потому что у нас нет закона о соотношении рубля и доллара. Это даже не экономическая задача, это чисто здравый смысл.

Сергей Мардан

С. Мардан:

- Это политическая задача, которая по какой-то необъяснимой причине больше двадцати лет не решается. Хорошо, деньги утекают из страны.

С. Калашников:

- Не только деньги, национальные богатства утекают.

С. Мардан:

- При этом львиная доля российской экономики находится в руках государства, принадлежит государственным компаниям. Эффективность этих компаний, большей части, и вообще всей российской экономики, крайне невысока. Мы до кризиса росли последние пять-шесть лет в лучшем случае на 1,2-1,5 %. Это означает, что российская государственная экономика была и остается неэффективной. А в условиях кризиса нам грозят просто тяжелейшие последствия. Слово «катастрофа» у меня на языке крутится. Как это видите вы? Можем ли мы рассчитывать, что после выхода из-под этого цунами, которое на нас накатывается, наконец-то начнется экономическая реформа в России и нас ждет откат от госкапитализма? Или придется продолжать жить с этим и дальше?

С. Калашников:

- Несмотря на то, что я считаю, что опасность коронавируса весьма преувеличена, я отношусь к этой категории людей, я все-таки считаю, что те бедствия, которые принес коронавирус, в том числе и изоляция как его следствие, и экономическая стагнация как очевидная вещь, приведет к тому, что перед властью всех уровней, прежде всего перед высшей властью, встанет проблема принятия принципиальных системных решений. И я очень надеюсь, что это будет.

Н. Фридрихсон:

- Каких решений в первую очередь?

С. Калашников:

- Нужно прежде всего наводить порядок в финансовой системе. Предприятия, если они работают с рентабельностью 5-10 %, даже 15 %, это очень хорошие промышленные предприятия. Но если они вынуждены брать кредит под 15 и 20 %, то они не могут себя обеспечить даже оборотными средствами. Об этом хорошо говорит Глазьев. Но сегодня нет доступа реальной экономики к деньгам. А это нужно обеспечить.

Второе, что необходимо сделать, это реформа судебной системы. Та сложившаяся система взаимодействия в бизнесе, без реального эффективного справедливого суда, мягко говоря, становится не очень благовидной.

С. Мардан:

- Вы имеете в виду, что во всяких арбитражных судах люди меряются всевозможным административным ресурсом главным образом?

С. Калашников:

- От арбитражных судов идет не так уж много кругом по общественному сознанию. Больше раздражает, когда и уголовные суды тоже вовлечены в экономические разборки. Это создает крайне отрицательный негативный фон как для инвестиций, так и для желания людей заниматься бизнесом. А уж тем более заниматься бизнесом, направленным на расширение. Вы знаете, как в бизнесе говорят: не дай бог пойдет все хорошо, придут и отберут.

Н. Фридрихсон:

- На судей действительно оказывают давление? Это не миф?

С. Калашников:

- Я думаю, что на наших судей давление никакое не надо оказывать. Они и так самые независимые, самые справедливые судьи в мире.

Н. Фридрихсон:

- Сарказм?

С. Калашников:

- После того, как я внес несколько законов, связанных с реформой судебной системы, которые не были приняты, мне идет поток писем. Просто волосы встают на голове дыбом от того, что люди пишут о судебных решениях.

С. Мардан:

- Спасибо.

Post persons